Свидание с развратным фавном
Шрифт:
– Давайте же, Шишов, помогайте! – кричала она, безрезультатно стараясь закинуть поклажу наверх.
– Сейчас же убери эту вонь с моей машины! – кинулся на нее Шишов. – Выбрось, говорю! Я тебе новый лучше куплю, если себя хорошо вести будешь.
– Хорошо, новый купи, а этот тоже… нужно…
Пока они препирались, Серафима добралась до машины и устроилась на заднем сиденье. Силы к ней теперь возвращались быстрыми темпами. Только очень хотелось пить.
– Ну, как ты? – плюхнулся рядом Шишов.
– Ты бы не оставлял ее одну, – осторожно кивнула в сторону Веры Серафима. – Сбежит,
– Допросим, обязательно. Сейчас приедем ко мне и допросим. А от своего ковра куда она сбежит? Видишь, веревкой его прикручивает… Эй! Через пять минут отъезжаем, у меня женщина больная в салоне!
Вера в пять минут уложилась, и вскоре они вместе с Шишовым затаскивали ковер на балкон Семена.
– И не спорь! – рычал Шишов. – Эта прелесть у меня на балконе поторчит, пока ты нам все не расскажешь. Сима! Ты как? Поднимаешься?
Сима поднималась. Она уже почти окончательно пришла в себя, только ее очень мучила жажда.
В доме Шишова их встретила Ирина.
– Ой, пап, а это куда? – брезгливо сморщилась она, отодвигаясь от вонючего свертка.
– Это, девушка, ценная вещь! И я доверяю временно приютить ее у вас! – напыщенно проговорила Вера и пошла открывать балкон.
Через полчаса умытая, переодетая в халат Татьяны Серафима сидела в кресле, потягивала из большой кружки ароматный малиновый чай и теребила мурлыкающих котят, а Вера восторженно лопотала Шишову:
– Ой! Вы меня так сегодня спасли! Я ведь просто… просто чуть с ума не сошла! То эту Симу нечаянно встретила, то ее по голове долбанули, то меня чуть ковра не лишили… Такой ужасный день! А вы… вы просто герой! Дайте я вам облобызаю руки… Хотя нет, можно я руки не буду? Вы с этим ковром возились, весь провоняли. И на кой черт он вам сдался? Да, чуть не забыла… А что вы там такое говорили про покупку мне нового напольного покрытия?
Наконец Шишов насытился дифирамбами и гаркнул:
– Ирина! Ирка! Унеси детей и сама закройся! Мы о серьезных вещах говорить будем.
– А можно я к Тане схожу, в аптеку? – попросилась Ирина. – Она мне обещала витамины дать, для памяти…
– Сходи, – позволил строгий отец. – Да скажи, пусть сегодня с работы не задерживается. И еще: пусть позвонит домой, у нас тут женщина… Серафима, ей, наверное, тоже какие-то витамины нужны. А может, и лекарства. Короче, я не знаю, пусть она позвонит.
Шишов дождался, когда Ирина уберет котят и захлопнет за собой дверь, потом пододвинул стул ближе к Вере и хитро усмехнулся:
– Ты вот, Вера, мне все уши своей тряпкой завесила. А тебе надо бы не о ней, а о себе волноваться.
Верочка уже довольно уютно чувствовала себя на шишовском диване и придумывала, как бы напроситься на обед. А то ведь уже четыре часа, а у нее во рту даже куска хлеба с утра не лежало. Однако вопрос хозяина дома обескуражил.
– Это почему? – насторожилась она. – Я, между прочим, за квартиру вовремя плачу, на работе у меня отгулы… Чего мне волноваться?
– А ты не догадываешься? – уставилась на нее Серафима.
Та поежилась.
– Нет, ну я немного догадываюсь… Дайте-ка подумать – из-за Симы, что ли? – обиженно фыркнула она. – Так это не я ее. Я даже наоборот – приняла все меры для ее спасения. А ковер – это уж потом… Я и не хочу больше никакого ковра, он провонял весь…
– Хватит! – рявкнул Шишов. – Рассказывай: кто и зачем долбанул Серафиму по темечку?
– А я-то откуда знаю, зачем?! – вытаращилась Вера Звонцова. – Нет, главное, помогаешь людям, добро делаешь, а потом тебя же… Слушайте, а покушать у вас ничего нет?
– Сначала сведения, потом корм! – сурово проговорил Шишов. – Отвечай: какая такая подруга решила напасть на Серафиму?
Вера сомневалась – рассказывать ли все начистоту, но Серафима вдруг простенько проронила:
– Учти, она свидетелей не оставит. Она же, твоя подруга, не знает, что я жива осталась, думает – померла в твоем раритете. А зачем ей лишние свидетели ее преступления? Так что готовься. Тебя тоже по головушке приложит. А кто тебя спасать будет, Вера?
Вера еще на минутку задумалась. Действительно – кто? Мишка из первого подъезда точно не подпишется, у него жена кобра. Андрей Вадимович? Он чего-то и вовсе в последнее время не появляется, уже года три… Костеренко? Ах, да, тот тоже не спасет…
– Не морщи лоб, мы поможем, – успокоил Шишов. – Только ты давай, выкладывай по порядку – и про свою подругу, и про все остальное. Говори, а то обед стынет.
Обедом и не пахло, но Вера все равно начала:
– Значит, сижу я у бабы Степаниды… Это какая-то родственница моей матери, еще с давних времен. Ну, сижу, а потом слышу – звонит мне кто-то. И прямо в трубку ругается. И так страшно говорит – что я залила весь дом по первый этаж и что мне голову открутят.
– Про голову я не говорила, – встряла Серафима. – Я тебя домой вызвать хотела. Дальше чего?
– А чего – я пришла, – дернула головой Вера. – Прилетаю на нижний этаж, к Марии Митрофановне. Говорю: передайте вашей невестке недоделанной, что у меня кран в порядке. Она на меня глазами луп-луп. А я к себе. И только зашла – звонок в дверь. Открываю… Я, честно говоря, думала, что это невестка прибыла, мне извинения свои принесла в денежном эквиваленте. Вот открыла. А там эта вот стоит. Сима ваша. Конечно, я расстроилась! А она что-то такое начала лепетать, дескать, ты меня не ждала, а я без приглашения и вообще даже без подарка. И только я собралась ей посоветовать, что, дескать, магазины открыты, можно и сбегать, как вдруг вижу – в дверях моя подруга! Эта росомаха Сима влетела, даже дверь за собой не закрыла. А у нас, между прочим, дует! Ну и… надуло подругу. И я еще сообразить ничего не успела, а подруга – хрясь по голове вашей Симе разделочной доской… Я напугалась, конечно, думала, кровь там, все такое. А я до ужаса кровь не переношу. Нет, смотрю – аккуратненько… Ну и…
Шишов нервно вскочил. Пробежался несколько раз по комнате, снес походя журнальный столик и, даже не заметив этого, снова уселся перед Верой:
– Ты мне загадками не говори! Четко назови имя своей подруги! Что за подруга у тебя такая, которая досками направо-налево размахивает?
– Нет, она не направо-налево, а только так… – Вера старательно подумала, – только сверху вниз. Это Алиса.
– Как-кая Алиса? – облизнула губы Серафима.
– Ну так соседка моя – Алиса Костеренко. Алиса Гавриловна.