Свидание со смертью
Шрифт:
Римо остановился возле заколоченного отеля «Империал».
— Мы вполне можем начать и отсюда, — сказал он.
Но едва его нога коснулась пыльной мостовой, как вокруг вспыхнул яркий, ослепительный свет. Взрыва не произошло — лишь послышалось прорезавшее тишину шипение, словно в стакан наливали газировку. Город и окрестности все, казалось, исчезло в сильном свете прожекторов.
И вдруг, так же внезапно, как и зажегся, свет погас. Воцарилась кромешная тьма.
— Добро пожаловать в Байерсвилль, — раздался голос с крыши близлежащего дома, и Римо узнал Дика Бауэра. — Не ожидал вас здесь встретить,
Раздался смех.
Ты уже однажды застал меня врасплох, подумал Римо. Больше такого не повторится.
— Скажи что-нибудь еще, — произнес он вслух.
Майор еще громче засмеялся своим резким, неприятным смехом.
— Если честно, я даже рад, что ты здесь. Теперь я смогу закончить начатое. Конечно, в том случае, если ты не привез с собой кого-нибудь, кого можно было бы выставить в качестве живого щита, когда начнется стрельба. Ведь это в твоем стиле, Уильямс.
— Не надо... — начал было Чиун, но гнев Римо был сильнее доводов рассудка, и он прыгнул на голос.
Но стоило ему оторваться от земли, как его равновесие нарушил обрушившийся на него шквал музыки. Зазвучал марш, включенный на полную мощность динамиков, так что ударные и барабаны отдавались в голове, как взрывная волна.
Римо вспрыгнул на крышу, но, потеряв равновесие, тут же скатился вниз, ударившись о мостовую. Грохот марша заглушил все прочие звуки. Он не мог разглядеть Бауэра в неожиданно наступившей темноте, а теперь к тому же и не слышал его. Римо попытался уловить звук шагов, но это было невозможно: все поглотил звон цимбал и высокий, пронзительный звук целой дюжины духовых.
Римо заставил себя расслабиться, и через несколько секунд глаза его привыкли к темноте. Он увидел машину и безлюдные дома. Чиун исчез.
Римо отправился на поиски старика, но внезапно плечо его пронзила острая боль; мгновение спустя он услышал свист пули.
— Бауэр, — прошипел он. Ненависть к этому человеку вспыхнула в нем с новой силой.
Не смей! — приказал он себе. Не смей больше реагировать на него! Былое прошло и быльем поросло. Вспомни, кто ты теперь. Теперь — вот единственное, что имеет значение, и больше ничего!
Дотронувшись до плеча, он ощутил под рукой кровь. Вторая пуля угодила в автомобиль и отлетела с металлическим звуком. Судя по всему, она прошла всего в нескольких дюймах от его головы. Он сделал кувырок, отчаянно пытаясь рассмотреть фигуру Бауэра на одной из крыш.
И вдруг до него дошло, что он может сложить здесь голову. Чушь какая-то — стоять здесь и слушать военный марш, подумал он и поморщился от боли: в рану начал проникать воздух. Почему Бауэр сразу его не прикончил? Этот самодовольный ублюдок решил поиграть с Римо, наслаждаясь смертоносными результатами своего труда. Впрочем, Римо сам должен был понять, что, начав игру, Бауэр пойдет до конца. Вспомнилась проволока и трупы на ней.
— Забудь! — сказал Римо вслух, будто словами можно было заглушить страх. — Имеет значение только данная минута! Данная минута — и все!
Вскочив на ноги, понесся по улице, едва касаясь земли, стараясь держаться ближе к постройкам. Нет, голыми руками его не возьмешь!
Внезапно музыка стихла. Римо
Римо прижался к стене. На доме висела вывеска «Универмаг», и Бауэр находился там, внутри. Шаги зазвучали сначала в одной стороне, затем в другой, словно их владелец что-то искал, и наконец направились к выходу.
Римо был начеку. Живи настоящим! — в очередной раз приказал он себе.
Двери-распашонки едва дрогнули, как Римо уже бросился вперед, выбив оружие у Бауэра из рук.
Бауэр без колебаний нанес удар — прямо в раненое плечо. Римо вскрикнул и отшатнулся назад, но Бауэр был тут как тут, изо всех сил ударив Римо в пах. Пока Римо корчился от боли, Бауэр поднял свой кольт и не спеша подошел к поверженному врагу.
— Знаешь, что я сейчас сделаю? — ласково спросил он. Губы его искривились в злобной ухмылке. — Сейчас я тебя подстрелю. Не убью, Уильямс, нет, а просто проделаю в тебе несколько вентиляционных отверстий. — Глаза его блестели. — А потом натяну проволоку. — Он произнес слово «проволока» нараспев, растягивая его до тех пор, пока оно не вызвало в памяти Римо самые кошмарные картины. — Помнишь проволоку, Уильямс? — Он отступил на шаг и взвел курок.
Сейчас... Сейчас... или никогда.
— Помню, — еле слышно выдавил Римо.
Раздался выстрел, но пуля просвистела мимо. Зато уже в следующий момент лицо Бауэра исказилось от удивления — это словно взявшаяся ниоткуда нога с треском впечатала его в столб, который раскололся и рухнул под его тяжестью.
Еще мгновение — и Римо выволок Бауэра на улицу, а потом, повалив на мостовую, впился руками в его тонкую, жилистую шею.
— Не надо! — прохрипел Бауэр — Это не...
— Где Квантрил?
Изо рта у Бауэра потекла слюна.
— В салуне. — Его выпученные глаза выжидательно смотрели на Римо, но тот не ослабил хватку. — Давай по-честному, — в голосе его звучала мольба. — Вспомни...
— Я помню, — тихо произнес Римо. — В этом-то вся беда. — Его пальцы сомкнулись.
— Чиун! — шепотом позвал Римо. Ответа не последовало.
Оставив труп Бауэра лежать на мостовой, он направился к салуну. Оттуда доносилось бренчание пианолы и шум голосов. Внутри горели разноцветные лампочки. На какое-то время Римо замешкался в дверях — ему показалось, что помещение забито людьми: пышнотелые девицы с высокими прическами и юбками до щиколоток, из-под которых выглядывали высокие ботинки на пуговицах, танцевали с бородатыми рослыми мужчинами в старомодных костюмах. Но он тут же понял, что это лишь изображение, спроецированное на стены салуна. Внутри не было ни души, за исключением одинокой фигуры, сидевшей на заднем плане за столиком возле лестницы.
— Квантрил? — спросил Римо, подойдя к мужчине.
Тот учтиво кивнул.
— Просто не предполагал, что вас так далеко занесет, — сказал он. — Вы в своем роде уникальный человек.
— Где Чиун?
— О, это ваш азиатский друг? С ним все в порядке.
— Я не спрашиваю, как он поживает. Меня интересует, где он.
Квантрил не обратил никакого внимания на его слова и вместо ответа обвел рукой зал.
— Как вам мой город, мистер Уильямс?
— Я предпочел бы какое-нибудь другое место.