Свидетель, не увидевший свет (сборник)

Макеев Алексей Викторович

– Посмотри-ка вон туда, на тот столб, возле которого два сгнивших дерева торчат латинской буквой V, – протянул Лев бинокль участковому.

– Ну? – Чебриков не понял, что от него требуется, и разглядывал столб, потом эти два дерева, а заодно и кусты, и кочки вокруг. – А что там?

– Ты на столб смотри, Володя, на самый верх, где провода идут. По самому верху электрические, а ниже черный телефонный кабель, вдоль которого мы с тобой вот до этого места ехали.

– Подождите… – понял, наконец, Чебриков, – так нет его вроде…

– Нет,

это точно. – Гуров засунул руки в карманы, задумчиво посмотрел на затянутое тучами хмурое безрадостное небо и поежился. – Столбы есть, линия электропередачи есть, а телефонного кабеля нет. И нет его между четырьмя столбами. Знаешь, какое между столбами расстояние в метрах? А я знаю. Шесть! Три пролета кабеля снято, всего восемнадцать метров. Столбы бетонные, значит, нужны не обычные «кошки» для деревянных столбов, а специальные, в которых забираются электрики на бетонные столбы. Вот такая история. У вас третий день, как кто-то украл большой кусок телефонного кабеля.

– Блин, вот почему связи нет, – пробормотал участковый без энтузиазма. – Алкаши проклятые. Им лишь бы пропить, а что поселок в такое сложное время без связи остался, на это им наплевать.

– Ты, помнится, шутил, что возьмешь меня на постой, а, Володя? – похлопал Гуров участкового по плечу. – Пришло время исполнения взятых на себя обязательств. Поехали-ка отсюда, незачем здесь торчать. Кстати, и поесть бы не мешало. У тебя как с продуктами? Или в ваш магазин наведаемся?

– Да есть у меня там в холодильнике, – пожал лейтенант плечами. – Разве что заехать водки взять или коньяку. Если вам надо, конечно.

– Раз полковник из Москвы, – залезая на переднее сиденье, нравоучительно произнес Гуров, – значит, обязательно пьет водку или коньяк в командировке за счет подчиненных или принимающей стороны? Обойдемся мы без этого зелья, дружок!

Квартирка у участкового оказалась небольшой, но очень даже приличной. Самая настоящая кухня. И комната, в которой кроме кровати стоял еще совсем не продавленный диван. Молча поужинали сваренными Чебриковым пельменями. Лейтенант весь вечер косился на полковника, который о чем-то сосредоточенно думал. И только уже когда улеглись спать и потушили свет, Гуров подал голос с дивана, ворочаясь под непривычно тяжелым ватным одеялом:

– Володя, а кто до тебя тут участковым работал?

– До меня? Капитан Воронин, – ответил Чебриков и, помолчав некоторое время, добавил: – Он утонул тут по пьянке в карьере.

– Что за карьер? В котором кварц добывали?

– Да. Я особенно-то не расспрашивал, но место это видел. Там, собственно, несколько карьеров, некоторые соединяются. Сейчас во многих вода собралась: дожди, талые воды, грунтовые. Местами очень глубоко. Следствие было, признали, что он сам по пьянке в воду свалился.

– А ты как считаешь?

– Я же говорю, что не вникал особенно. Если честно, вы, может, мальчишеством посчитаете, товарищ полковник, но какое-то суеверное чувство присутствовало. Не то чтобы специально, но от местных я слышал, что пил Воронин сильно.

– А жил он, значит, здесь же? Где сейчас ты?

– Ну… да…

– Понятно, – тихо хмыкнул Гуров. – Покойники с синими рожами в окна по ночам не заглядывали?

– Не заглядывали, – огрызнулся лейтенант, и это Гурову понравилось. Наконец-то характер пробивается.

– Знаешь, Володя, – менторским тоном заговорил он, – ты сюда пришел полноправным представителем государственной власти. Все эти самоуправления, все это ерунда. Ты – это государство. И ты должен чувствовать и вести себя тут соответственно. Надо не слухам верить, а перепроверять и устанавливать точно – сам утонул участковый или мешал он кому. Следствие могли тоже, знаешь, провести «для галочки»! Ты должен быть уверен, что на твоем участке абсолютно «чисто».

– Хорошо, я займусь этим, – пробормотал лейтенант.

– Этим ты займешься чуть позже, когда я уеду. А завтра ты займешься другими, насущными проблемами – расследованием кражи телефонного кабеля. А для этого тебе нужно обязательно найти вашего техника-связиста. Затем тебе надо обязательно и очень аккуратно переговорить с вашими местными электриками. «Когти» – дело серьезное.

– А Калинин и есть наш электрик, – вздохнул Чебриков.

– Любопытно. – Гуров даже приподнялся на постели. – Связист – и он же электрик, и украден кабель из его хозяйства, причем с применением методов и снаряжения, которое есть здесь, по идее, только у него. Если, конечно, никто не украл эти «когти» как-то в прошлом году. Так получается?

– Думаете, что он украл кабель и пропил?

– Эх, Володя, а кому он мог пропить здесь? Если только с дрезиной переправил в райцентр и железнодорожники там сдали кабель во вторсырье? Ищи, Володя, ищи! Себе кабель, мне связиста. Тебе преступление надо раскрывать, а мне выбираться отсюда.

– Хорошо… – отозвался Чебриков. – В смысле, слушаюсь.

Гуров замолчал, глядя в темный потолок. Звезд на небе за окном не было, уличных фонарей, если не изменяет память, Гуров видел штук шесть в центре да у железнодорожного депо четыре. Черная ночь. И ветер воет где-то в крыше. В трубу, что ли, задувает?..

– Доброе утро, товарищ полковник! Яичницу с колбасой будете? – Чебриков в теплых спортивных штанах с начесом и футболке стоял посреди комнаты и вытирал лицо и шею полотенцем. – Вставайте, пока все горячее.

– Доброе утро. – Гуров потянулся, чувствуя, что все тело сковало от неудобного дивана. – Слушай, давай ты меня будешь звать Лев Иванович, а не товарищ полковник.

– Как скажете, – пожал Чебриков крепкими плечами.

– Во-первых, – Гуров откинул оделяло и спустил ноги на коврик, тут же поджав пальцы на ледяном полу, – я у тебя не по службе, да и по службе я не очень люблю такую официальщину. А во-вторых, лучше никому в поселке не знать, что я тоже из полиции, тем более полковник из Москвы.