Свидетель
Шрифт:
Рядом посапывала, закинув ногу ему на бедро, Нюша. И это тоже его маленькая победа, совсем уж неожиданная. Тут он ждал всего, чего угодно, и даже немножко, чего уж греха таить, побаивался: вдруг девка жаловаться побежит? Нет, не побежала, ему и уговаривать ее особо не пришлось. Так, поломалась для виду, куда без этого. Хороший знак, значит, и в остальном у него все получится. А девчонка молодец, соображает выгоду. Да и мать сильно не возмущалась — дочка ей, по слухам, сама быстро рот заткнула. И то сказать, что им от Богданчика этого недоделанного? А тут — перспективы. К гадалке не ходи, напридумывали уже себе там золотые горы. Пусть, пусть придумывают. Может, и решится он на наследника. А что? Она справная, здоровая, а что неопытная, так это дело наживное. Можно, в конце
А ведь он гений! И случай тут ни при чем. Ну окажись на его месте хоть тот же Карла… Или Смирнов с «Политеха»? Им бы и в голову не пришло такого. А он додумался. Правда, повозиться пришлось чуть-чуть. Но это что… Результат важен. Завтра, завтра решится все. Рат, идиот, сам ему карт-бланш вручил. Этим он все и прикрыл. Нет, он точно гений…
С этими мыслями Мороз наконец-то захрапел…
План, который он придумал, действительно был гениальным по своей сути. И прост, как все гениальное. Он, Мороз, миллион раз мог бы отправить Ратникова на тот свет! Сколько раз он представлял, поигрывал у себя в голове, как он это делает, сочинял свою прощальную речь и придумывал, что скажет в ответ ему Рат. Вот он стреляет (наливает ему в водку яд, втыкает в сердце нож), Рат падает замертво, Мороз торжествует… И в этот момент появляется Грин… Чертов цепной пес! Не подкупить, не запугать — все уже до него, до Мороза сделано! Убить, убить Грина, это — единственный выход! Он даже придумал, как это можно сделать, и уже выяснил у Мамочки, в какие дни ему подкладывают этих потаскушек. Но в последний момент испугался. Слишком много промежуточных звеньев, слишком многие будут об этом знать. Убрать потом и их? Нет, все слишком сложно, а значит, и ненадежно. И еще Рат. Как он поведет себя? Чутье, звериное чутье Андрейки-Казачка подсказало ему: Рат все поймет, сразу. И тогда до него не доберешься. А попробуешь — шею сломаешь.
Временами Мороз был готов выть от отчаяния! Или уже смириться и ждать: никто не вечен.
И вот судьба подарила ему шанс, и грешно было его не использовать. План родился в тот самый момент, когда в станционном «гроссбухе» он увидел фамилию этого человека. Оставалось только проверить свою догадку.
— Ромашов! Ромашов!!!
Адъютант не отзывался. Опять с девочками на кухне любезничает. В другой момент Мороз бы не рассердился: парню двадцать, пора невесту искать. Только вот какая за него пойдет? Неказист больно. Да и умом не блещет. Хотя, это как еще посмотреть. Приспичит, и не то что пойдет — побежит.
— Ромашов!
Парень, запыхавшись, влетел в кабинет, на ходу поправляя брюки.
— Ты что, в рабочее время по девкам бегать вздумал?!
Ромашов под гневным взглядом своего начальника съежился, покраснел, стыдливо опустил глаза. Помялся, потом тихо произнес:
— Нет… Живот у меня прихватило.
Мороз не выдержал, рассмеялся:
— Эх, Ромашов, ни на что-то ты не годен. Я уж понадеялся, что на свадьбе погуляю, а он, оказывается, обосрался!
Ромашов покраснел еще больше.
— Марш в медпункт!
Незадача. Этот хоть и умом не блистал, зато преданным был. И неболтливым. А к его делам абы кого подпускать никак нельзя. Особенно шибко умных: он, Мороз, хоть и подстраховался со всех сторон, да только кто захочет, мигом просчитает. А помощник ему сейчас понадобится.
Он уже заранее ненавидел всех тех, кого ему придется опрашивать. Шляются туда-сюда! Было бы хоть их поменьше. Или хоть бы все с одной станции, а то собирай… Плюс сопровождающие. А они еще и не все на месте. Плюнуть бы на все на это, выдернуть только своего, «крота», да никак нельзя. Только в общей массе. Хорошо Ратников сейчас не у дел. Но кто знает, что с ним будет завтра, и тогда надо будет держать ухо востро… Тут лучше перебдеть, чем недобдеть, иначе как бы себе дороже не вышло.
Пойти, что ли,
В столовой было многолюдно. Народ, привлеченный запахами готовой еды, все прибывал и прибывал. На «Мужества» в отличие от других станций Конфедерации фиксированного времени для кормежки не выделялось: производства тут не было никакого, а со стакерами и военными разве угадаешь, когда им поесть приспичит? Так что поварам тут доставалось по полной программе: кухня работала и ночью, кормили опоздавших, транзитников, челноков.
— Веруня, не жадничай, клади по максимуму!
— Андрей Николаевич, сам же мне велел следить за тобой. Твое распоряжение, что полпорции и не больше?
— Да? Считай, что отменил на сегодня. Клади, проголодался я.
— Ну, смотри, как хочешь… Девки любить такого пузана не будут, — но, увидев гневный взгляд начальника, тут же пошла на попятную. — Шучу, шучу я… Есть тут будешь или на кухню пошли? Там потеплее, и аперитивчика пять капель налью.
— Вера! Опять? Смотри!
— Андрей Николаевич, так это слабенькое, собственного производства, и не бурда какая-нибудь. Да и помаленьку я. Сам посуди…
— Кончай тараторить. На кухне накрывай. И где там у тебя «аперитивчик»? Налей на двоих, подойду сейчас.
— Ой, да я же на работе ни-ни.
— Да не тебе, дура!
Пашу Сальникова он приметил давно: тот стоял недалеко от столиков, разговаривал с кем-то из своих подопечных. Вот хороший кандидат в помощники, лучше и не придумаешь. И верный, и не великого ума, но исполнительный и шустрый. Давно бы надо его к себе забрать. Правда, в отряде он за главного, а при нем, при Морозе, все равно на побегушках. Как бы не обиделся… В падлу ему, Морозу, послужить не посчитал. Ну да ладно, укалякает его как-нибудь.
— Пал Ильич, разговор есть. Пойдем, пропустим по стаканчику…
Через пятнадцать минут Павел Ильич Сальников согласился-таки немного, всего пару деньков, поработать у своего старого товарища «при штабе». Как-никак, дело государственной важности.
Всех секретов Мороз старому другу, конечно же, не открыл, и при нем был предельно осторожен.
Помощником тот оказался незаменимым. Работу поделили поровну, но Мороз схитрил. Ему вовсе не улыбалось выслушивать бесконечные истории, кто, когда и куда ходил, с кем и где встречался. Зачем ему вся эта муть? Это пусть Паша переваривает, ему полезно. Казачок специально работал медленно, и в результате друг Паша трудился практически в одиночку. Мороз же только изображал кипучую деятельность: все, что он хотел узнать, он выяснил уже к исходу первого дня. Ему осталось только поговорить с «кротом». Казачку было тоскливо, он не находил себе места… Действительно, хуже нет, чем ждать и догонять. Тем более, когда ждать приходится событий, должных все изменить, перевернуть. Судьбоносных… Скорее бы все закончилось! Опостылела эта «Площадь»… Глаза бы не глядели! Вот на «Гражданке» он развернется. Кабинет Рата себе оставит. Там только ремонт сделать надо, мебелишку заменить, а то стыд, начальник все-таки. В Лоркину квартиру сам въедет, Нюшку с собой возьмет. Вот девка! Ну и бесстыжая! Сама к нему пришла во второй раз, хоть приказа явиться не было. И ненасытная… Как с таким темпераментом убереглась-то? Ну да там Богданчик под ногами мешался, и сам не ам, и другому не дам. Тютя-матютя…
Координатора он выгонит. Или нет? Ладно, пожалуй что, пусть будет. Служил Рату, послужит и ему. Не Ромашова же с собой тащить? Много тому чести! Мал еще. А на «Мужества» он Сальникова поставит. Это как бонус за то, что помог ему сейчас. Ведь помог, как ни крути, а помог, все дерьмо, сам того не ведая, на себя оттянул. Не убудет от него. Но отблагодарить надо, заслужил. И свой человек, опять же, благодарен будет, верен…
Эх, скорее бы, скорее…
К вечеру второго дня Сальников выполнил большую часть работы. Теперь его надо было мягко отстранить, чтоб не понял ничего. А уже потом взять быка за рога и, наконец-то, исполнить то, из-за чего он, Мороз, всю эту бодягу затеял.