Свидетель

Манукян Галина Викторовна

– Гупта был одним из немногих в окружении Матхуравы, кто все знал о Соне, - поддалась я на уговоры.
– Он был предан хозяину и равнодушен к Соне, считал, что хозяин имеет право с девушкой делать все, что хочет: он богат, а кто богат, тот и прав. Иногда Гупта даже подглядывал за

тем, что вытворял Матхурава с Соной. И подслушивал. Когда Гупта понял, что хозяину грозит наказание, испугался, что и его тоже не погладят по голове. Чтобы его не назвали пособником в похищении девушки, он доложил обо всем страже. Воспользовался моментом, когда его послали за цветами к свадьбе. Но он слегка просчитался. Стража все-таки наказала его плетьми, не слишком травмирующе, но чувствительно. А потом мать заключенного под стражу Матхуравы, наша бедняжка Ника, велела побить и выгнать старого слугу. Он устроился прислуживать к торговцу фруктами. Когда испуганная беременностью Сона встретила его на базаре, она бросилась к Гупте и попросила о помощи. Ей не к кому больше было обратиться. Она отдала ему рубин на золотой цепочке - интимное украшение, которое сделал для Соны ювелир и единственное, что у нее от него осталось.

– То самое?
– тихо спросил Валера.

– Да, то самое. Но Гупта обманул ее и, зная о штрафе, уговорил выкрасть у Прабхакара все деньги. Гупта и тогда умел втираться в доверие. Он не собирался помогать Соне. Гупта просто решил, что эти деньги станут ему компенсацией за то, что он пострадал из-за Соны и Матхуравы. Заполучив кошелек, слуга уехал из Паталипутры и прожил недолгую, но безбедную жизнь в Калинге.

– Почти, как Лена, - усмехнулся Сергей.
– Гупта... имя-то

какое. Почти Губка Боб. Ладно, ребята, вы едете или как?

– Мы догоним, - сказал Валера.

Ларин, как всегда резвый и бодрый, теперь уже почти как брат нам обоим, побежал к джипу с откинутым верхом. Мы его любили, но вдвоем нам было лучше. Можно было поговорить о том, над чем Серый, как правило, подшучивал.

– Я бы пожил тут немного, - сказал Валера.

– Да, здесь хорошо.

И мы замолчали, говорить не хотелось. За нас о вечном шептало море, лаская теплыми волнами наши босые ноги. Оно рассуждало о любви, удивляясь, какие извращенные формы та может принять. Иногда, людям так ее не хватает, что они придумывают, насаждают другим, выкраивают по лекалу любимого романа нечто нелепое, называя словом «любовь» и претворяют в жизнь, ломая чужие... Кто-то просто называет любовью удобство. У всех свои пути.

Море напоминало, что наша с Валерой любовь тоже поначалу была похожа на болезнь, слишком много искажений и боли скрывало ее суть. Хорошо, что теперь не осталось на ней ничего лишнего, запятнанного. Есть только нежность, уважение и эта огромная, ясная, но так и не разгаданная тайна, отражающайся в черных, прозрачных глазах Валеры.

Мы шли по берегу и не планировали, новый день обязательно принесет что-то новое. Или позволит любоваться старым. Возможно, нас ждет новый бой или тихое наслаждение среди морских волн. Мы научились принимать, не имея ничего, и все одновременно. Просто нам не нужно было больше счастья, чем дарила Вселенная прямо сейчас.