Свидетельствуя о Христе до смерти… Екатеринбургское злодеяние 1918 г.: новое расследование
Шрифт:
Почему же Временное правительство так испугалось этого спокойного и внешне ему совершенно не опасного приказа свергнутого Царя? «Почему? – вопрошает Мельгунов. – Не потому ли, что прощальное слово вступало в резкую коллизию с настроением либеральной общественности, воспринимавшей и оправдывавшей переворот как неизбежную реакцию на антипатриотическую позицию старой власти? Не потому ли, что впечатление, полученное Бьюкененом [4] , могло совпасть с аналогичным в армии, которое не могло бы оправдать ни ареста бывшего Императора, ни юридического расследования его прикосновенности к воображаемой "измене"?»132
4
8 марта 1917
Свержение Николая II означало не только военное поражение России. С уходом русского Царя из политики уходят нравственное начало, бескорыстие, верность слову, благородство и искренность, то есть те качества, которые последний русский Царь возвел в основы своей государственной деятельности и которые были свойственны вообще русскому самодержавию. «Получилось так, – писал Г.М. Катков, – что самодержавие как институт дает самые благоприятные условия для воспитания личности, совершенно чуждой стяжательству и низким инстинктам, той личности, о которой думал Достоевский, создавая своих положительных героев».
Флигель-адъютант Николая II полковник А.А. Мордвинов писал: «Он был, быть может, не властным Царем, но был большим человеком, что важнее, человеком, что бы там ни говорили, с большой волей, с волей не напоказ, и с большим сердцем; человеком, умевшим сдерживать себя, не думать о себе, подчинять свои собственные побуждения чувству долга, не заискивать перед другими и не примиряться с тем, чему противилась его совесть. Ни перед кем наша Родина не должна себя чувствовать такой виноватой, как перед ним. У нее даже нет оправдания, что он "сам подставил себя под удары рока". Не рок, а люди – русские люди, которых он так любил, в которых верил, которыми гордился, сделали его жизнь в конце столь несправедливо несчастной и столь захватывающе великой в этом несчастий, что вряд ли когда-либо подобное видел свет.
Но каким несчастьем оказался его уход для нашего "великого просвещенного века" когда короли, под давлением парламентов, вынуждены пожимать руки палачам и ворам и не имеют возможности удержать своих министров от тесных соглашений с убийцами и грабителями. Эти властные веления текущих дней, подкрепленные волей даже парламентов всего мира, не смутили бы ушедшего "безвольного" Царя. Они бы нашли у него достойный ответ. Их, может быть, и не было бы вовсе, если бы он продолжал царствовать, как и раньше, не только на страх врагам человеческой совести, не мирящейся с жадностью к золоту, обагренной кровью невинных людей… Его, вдохновителя и создателя первой конференции мира, проникнутого любовью к человечеству, верившего в необходимость и в политике заветов Христа, уже больше нет на виду у всех… Великой, нравственной, сдерживающей силы стало меньше на свете. Остались только царствующие, но не управляющие короли, пугливо подчиняющиеся велениям парламентов, да и сами парламенты, громкие слова которых прикрывают лишь низменные побуждения выгод минуты. Остались, правда, во всех странах еще несколько благородных людей, взывающих к разуму и человеческой совести. Их голос еще изредка звучит довольно громко, но для толпы, в которую превратились народы, их призывы не убедительны – она имеет возможность и желание их не исполнять, при молчаливом согласии призрачных правительств. Сознают ли те, кто вызвал отречение русского Царя, какой неизменной, благодетельной силой этот Царь был и мог бы быть для народов и какое преступление совершено ими перед Богом и всеми людьми? Я чувствую, что такого сознания нет даже у многих русских, но хочу верить и уже верю, что оно наконец к ним придет.
Без такой веры стоит ли даже мечтать о крепкой, христианской России, а без крепкой России кто может спокойно жить на свете!»
8-го марта 1917 года, уже лишенный свободы, Николай II отбыл из Могилева в Царское Село. Когда Государь сел в поезд, то заметил несколько гимназисток, которые стояли на платформе, пытаясь увидеть Императора. Государь подошел к окну. Заметив Императора, гимназистки заплакали и стали показывать знаками, чтобы Государь им что-нибудь написал. Николай II написал на бумаге свое имя и передал девочкам, которые продолжали стоять на перроне, несмотря на сильный мороз, до самого отправления поезда133.
Одна женщина со слезами на глазах обратилась к Императору со словами: «Не уезжай, Батюшка! Ты – слава и надежда нашей Родины. Ты еще поведешь наши войска к победе!»134
Утром 9-го марта 1917 года царский поезд в последний раз доставил Государя в Царское Село. Император в поезде простился с членами свиты. После остановки состава многие члены свиты поспешно покинули его, стремясь как можно быстрее оставить свергнутого Монарха, пребывание возле которого становилась небезопасным для их благополучия. Государь, в черкеске 6-го Кубанского Казачьего батальона с орденом св. Георгия на груди, молча вышел из вагона и поспешно сел в автомобиль в сопровождении князя В.А. Долгорукова. Через некоторое время автомобиль с Государем и сопровождавший его конвой остановились перед воротами Александровского дворца. Ворота были заперты. Часовые не пропускали царский автомобиль. Через несколько минут к воротам вышел какой-то прапорщик и громким голосом произнес: «Открыть ворота бывшему Царю!» Часовые раскрыли ворота, автомобиль въехал, и ворота захлопнулись. Царствование Императора Николая II кончилось – начался Крестный путь Царя-Мученика.
1 Платонов О.А. Терновый венец России. История цареубийства. М., 2001, с. 205.
2 Боханов А.И. Николай II. М., 1997, с. 359.
3 Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных, с. 55–56.
4 Платонов О.А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М., 1996, с. 633.
5 Кирилл Владимирович, великий князь. Моя жизнь на службе России. 1996, с. 234.
6 Александр Михайлович, великий князь. Воспоминания. М., с. 260.
7 Александр Михайлович, великий князь. Указ. соч. С. 259–260.
8 Кирилл Владимирович великий князь. Указ. соч. С. 234.
9 Ломоносов Ю.В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. Стокгольм-Берлин, 1921, с. 1.
10 Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту (заговоры перед революцией 1917 года). Париж, 1931, с. 102.
11 Мельгунов С.П. Указ. соч. С. 94–102.
12 Мельгунов С.П. Указ. соч. С.6.
13 Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991, с. 404.
14 Милюков П.Н. Указ. соч. С. 450.
15 Смирнов А.Ф. Государственная Дума Российской империи 1906–1917. Историко-правовой очерк. М., 1998, с. 582.
16 Брачев В.С. Русское масонство XVIII–XX веков. СПб., 2000, с. 297.
17 Брачев В.С. Указ. соч. С. 298.
18 Г.М. Февральская революция, Париж, 1984, с. 182.
19 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Крушение власти и армии. Февраль-сентябрь 1917 г., М., 1991, с. 106.
20 Кобылин В. Анатомия измены. Император Николай II и генерал-адъютант М.В. Алексеев. Истоки антимонархического заговора. СПб., 1998, с. 74.
21 Брачев В.С. Указ. соч. С. 300.
22 Кобылин В. Указ. соч. с. 182.
23 Соловьев О.Ф. Обреченный альянс. М., 1986, с. 125.
24 Винберг Ф. Крестный путь. Корни зла. Мюнхен, 1922, с. 164.
25 Воейков В.Н., Указ. соч. С. 116.
26 Спиридович А.И. Великая война и февральская революция (1914–1917). Минск, 2004, с. 449.
27 Царственные мученики в воспоминаниях верноподданных. М., 1999, с. 228.
28 Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 1935, т. 3, с. 359.
29 Алексеева И.В. Агония Сердечного Согласия. Царизм, буржуазия и их союзники по Антанте. 1914–1917. Л., 1990, с. 243.