Свихнувшийся герой

Бадин Андрей Алексеевич

– Да.

– Петр Петрович… – В трубке послышался бравый голос начальника технического отдела майора Морозова. – Мы сделали переадресацию и теперь все письма за подписью «Зорг» будут приходить только на ваш имейл.

– Хорошо. Вы нашли владельца почтового ящика?

– Эээ… – Морозов на секунду замолчал. – Это оказалось непростой задачей. Дело в том, что каждый пользователь Сети регистрирует свой почтовый ящик под своими именем и фамилией. Этот же зарегистрирован под чужим.

– Как это? – Семенов не поверил своим ушам. – Вы не можете определить имени и фамилии владельца ящика?

– Мы выяснили, что владелец как физическое лицо скончался год назад, а его регистрационными

данными пользуется постороннее лицо. Кто – сейчас выясняем.

– Понятно, как будто кто-то нашел ваш паспорт и по нему получил кредит?

– Да.

– Можешь определить место, откуда послали письмо?

– Узнали, но тут тоже загвоздка. Человек, пославший это письмо, отправил его с вай-фая другого сотового пользователя. Взломал его пароль, влез в его вай-фай и отправил почту. Причем адрес владельца взломанного пароля мы определили – и это коммерческая фирма. Там много народу пользуется почтой, но вряд ли убийца среди этих людей.

– Почему?

– Это салон красоты, там работают одни девушки.

– Может, знакомая убийцы?

– Проверяем. Сигнал исходит с юго-востока столицы, в районе МКАДа, а это огромная территория, тысячи сотовых ретрансляторов. А сигнал перемещается – компьютер, видимо, в машине пользователя.

– В общем, как найдете, установите слежку за пользователем и доложите мне.

– Есть. – Морозов замолчал.

Из разговора Семенов понял, что убийца шифруется и так просто его не обнаружить.

– Работайте, товарищи, – напутствовал полковник, и начальник отдела «К» отключил связь.

– Во дела, во преступники пошли, планируют преступление, как террористы, как шпионы какие, – пробубнил себе под нос Петрович, снял с вешалки пиджак, надел его и вышел из кабинета.

Он шел по тихим в эти часы коридорам МУРа и его шаги гулким эхом разносились по всему зданию. И, конечно, в раскаленном за летний солнечный день доме было очень жарко. Наверное, жарче, чем на улице.

«Сейчас бы на море, в Турцию, Грецию или, на крайняк, в Болгарию, – думал Петр, – отдохнуть пару неделек или хоть одну».

Он представил себя лежащим на теплом желтом песке, под ласковым южным солнцем – и на душе у него стало легко и уютно. Он вдруг вспомнил, что полноценно не отдыхал третий год.

«Чертова служба, – мысленно выругался он, – преступники одолевают, и отдохнуть с семьей нет никакой возможности. Все лето в пыльной, прокопченной, загазованной, а сейчас и задымленной Москве, и даже на дачу ни разу не выехал. Хотя и в Подмосковье пожары и дым.

Утром в машину, потом в кабинет, далее – на место преступления, потом опять в кабинет – и так весь день. Потом домой – и сразу в постель, потому что с ног валюсь. На природе не бываю, воздухом не дышу. Хотя шеф пообещал, если дело быстро раскрою, даст десять дней. А может, и больше».

У Петра Петровича Семенова была дружная семья – жена-красавица и две очаровательные дочери – Настя и Вера. Он их всех очень любил, но расстраивался, что видит редко. Дочки были уже взрослые, за мужем и жили отдельно. Жена Маша не работала, вела домашнее хозяйство, летом ездила на дачу и подолгу там жила, но в эти выходные приехала и задержалась в Москве. Сказала, что на даче дыма больше, чем тут, и осталась. Петя был рад ее визиту, хотел пораньше прийти с работы, провести с женой побольше времени, вспомнить о своих супружеских обязанностях, но произошедшие расстрелы сорвали все его планы. Поэтому его семейная жизнь начиналась и заканчивалась несколькими обыденными фразами, адресованными супруге, произнесенными поздним вечером на кухне. И то, если он приходил домой раньше, чем она ляжет спать. А если позже – то просто целовал ее, спящую, в щеку, перед тем как лечь самому.

Такой

интенсивный график работы начался у него после назначения начальником убойного отдела. Ему предлагали идти в министерство или в многочисленные замы к начальнику МУРа, но он от всего этого отказался. Ему нравилась интересная аналитическая работа в убойном, выявление опасных преступников, порой погони, перестрелки, захваты и, конечно, допросы. Он любил выводить нечистых на руку людей на чистую воду. Ловить их на деталях и разоблачать. За свою долгую службу в МУРе он немало преступников привлек к ответственности и ни разу не покривил душой, не подтасовал улики, ни разу не отправил невиновного человека за решетку. Хотя порой на него давили, требовали закрыть дело как можно раньше, с непроверенными уликами или с фальсифицированными, а еще хуже – замять дело. Но Петрович никогда не поддавался на провокации и всегда гнул свою линию – честно расследовал преступление. За эту свою принципиальность и честность он один раз чуть не лишился работы, но обошлось, разум у руководства восторжествовал. За эти свои качества он пользовался беспрекословным авторитетом в МУРе и уважением в преступной среде.

Причем Семенов лично знал некоторых лидеров криминальных группировок, как русских, так и этнических, но знакомства эти носили только профессиональный характер. Семенов никаких услуг преступному миру не оказывал и взяток и подношений не брал. Это было его жизненным принципом. Если хоть раз он пошел бы на компромисс, изменил себе, то сразу попал бы в зависимость в принятии решений, а так он был свободен и чист.

Волевые черты характера сформировались у него еще в молодости, во время занятий спортом. Он занимался классической борьбой и до армии некоторое время успешно выступал на соревнованиях. В школу милиции, а ныне полиции, он пошел после службы в армии, а когда окончил ее с золотой медалью, попал по распределению в МУР, в убойный отдел. Милицейская служба была его призванием и смыслом жизни, он честно служил отечеству, нес нелегкую ношу и не роптал. Лишь порой, когда уже возраст стал брать свое, сетовал, что мало остается времени на семью и отдых. Он уже начал подумывать о пенсии, но только подумывал и никому об этом не говорил.

Полковник шел по извилистым коридорам управления и думал: «Какого черта надо этому Зоргу, чего он добивается, может, он выполняет чей-то заказ – дестабилизировать обстановку в городе?»

Мотивацию его действий он пока понять не мог, но по опыту чувствовал, что это не бессмысленная бойня психически ненормального маньяка.

«Эти расстрелы бессмысленны только на первый взгляд, а за ними следует глубокая психологическая подоплека. Какая – пока неясно. Может, душевная, духовная травма.

Мало информации, очень мало информации, – думал Петр. – Может, письмо Зорга что-то прояснит, но сесть и спокойно проанализировать его пока времени нет. Видимо, придется ночью, после совещания, корпеть».

Петр Петрович открыл дверь и вошел в приемную начальника МУРа.

Глава 4

Тем временем Зорг подкатил на джипе к клубу «Голден Палас», но останавливаться не стал, а медленно проехал мимо и оценил обстановку.

Яркая вывеска над входом некогда роскошного казино, а ныне не менее роскошного ночного клуба переливалась всеми цветами радуги. Из дверей доносилась веселая музыка, на стенах сверкали разноцветные лампочки, и все это создавало веселую атмосферу праздника. У входа, как каменный истукан, стоял рослый швейцар в фирменном костюме и картузе. Он зорко следил за тем, чтобы в клуб не проник малообеспеченный, плохо одетый человек, потому что в заведении существовал фейс-контроль.