Свинцовая метель Афгана
Шрифт:
– Не трогайте ее! – закричал Локис, когда сердобольная старушка наклонилась над девушкой, чтобы поправить ей голову, неестественно вывернутую набок. – Не трогайте! Нельзя! Позвоночник!
В это время, надрывно оглашая воздух сиреной, во двор въехала «Скорая помощь», а следом за ней большая красная машина спасателей.
4
Солнце клонилось к закату, освещая красноватым светом стены старой глинобитной крепости, расположенной вблизи от древнего Герата – города гораздо более древнего, чем большинство европейских столиц.
В наши дни основное население этого города и одноименной провинции на северо-западе Афганистана – это таджики, а пуштуны, которые преобладают на всей остальной территории страны, здесь считаются национальным меньшинством. Старая крепость, расположенная в пятнадцати километрах от Герата, была резиденцией таджикского полевого командира, воевавшего когда-то против «шурави» – советских войск, введенных в Афганистан, а затем и против талибов, которые в основной своей массе были пуштунами.
Несмотря на то что сейчас на истерзанной многолетней войной земле воцарился, наконец, относительный мир, Насрулло – так звали полевого командира – отнюдь не спешил разоружать и распускать свою небольшую, но закаленную в боях армию, состоявшую из отъявленных головорезов, которые внушали ужас окрестным крестьянам и держали их в безропотном повиновении. Правительственные войска Хамида Карзая избегали вторжений на территорию, подконтрольную Насрулло.
Внутри самой крепости, несмотря на ее средневековый внешний вид, в помещениях, принадлежавших Насрулло и его многочисленной семье, уровень комфорта ничем не уступал уровню пятизвездочных отелей.
В одной из многочисленных комнат крепости, в которой не было окон, но была прекрасная вентиляция, Насрулло, облаченный в традиционный таджикский халат джома, изготовленный из чистого хлопка, принимал гостя.
– Ассалам а алейкум! – приветствовал гостя хозяин.
– Ва аляйкум ас-саляму ва рахматуллаху, – ответил тот – его произношение свидетельствовало о том, что был он явно не из этих мест. Гость скорее всего был европейцем с южных берегов Средиземного моря.
– У вас все в порядке, уважаемый Беким? Жена и дети здоровы?
– Спасибо, достопочтенный Насрулло. А как поживает ваше драгоценное семейство? – в свою очередь поинтересовался черноусый и смуглолицый крепыш, носивший албанское имя Беким.
После достаточно продолжительного обмена любезностями наконец заговорили о том, ради чего, собственно, и приехал издалека черноусый гость.
– Вы остались довольны качеством товара последней партии? – спросил Насрулло.
– О да! Прекрасное качество. Три девятки. Не было никаких проблем. На Севере его охотно покупают.
– И к чему было столько воевать, чтобы оценить качество нашего порошка, – зло усмехнулся Насрулло. – Теперь неверные в России его охотно покупают.
– Еще как! – подтвердил албанец. – И чем больше его урусы покупают, тем лучше для нас с вами, достопочтенный Насрулло.
Полевой командир важно кивнул головой в знак согласия и хлопнул в ладоши.
Низко кланяясь, в комнату вошел молодой таджик с аккуратно подстриженной бородкой, протянул хозяину небольшой пакетик и тут же удалился. Насрулло, вскрыв пакетик, протянул его Бекиму.
Албанец, облизнув палец, сунул его в пакетик, а затем поднес палец к носу и понюхал, хищно раздувая ноздри. Затем положил палец себе на язык. Закрыл глаза, чтобы отвлечься от внешних раздражителей, и прислушивался к ощущениям. Напоследок гость растер остатки порошка на ладони и оценил результат.
– Не хуже, чем в прошлый раз, – осторожно произнес свой вердикт Беким. – Надеюсь, и цена будет такой же? Двести тысяч?
– Цены не любят стоять на месте, уважаемый. Все дорожает, а доллар становится дешевле. Двести пятьдесят.
– Ну что вы, достопочтенный Насрулло, – мягко возразил албанец. – Товар стоит столько, сколько он стоит. Я не могу продать порошок дороже, чем за него могут дать.
– Вы выручаете за героин в России во много раз больше той суммы, за которую покупаете его у меня.
– Крайне редко, крайне редко такое может случиться, – посетовал Беким. – Очень трудно что-то заработать. Слишком длинная дорога, слишком много потерь, и везде надо давать бакшиш. Двести пять. Это все, что я могу заплатить.
Поторговавшись, скорее для приличия и соблюдения древнего восточного ритуала, гость и хозяин сошлись на двухстах пятнадцати тысячах долларов. И начали оговаривать детали операции.
– Транспорт мой, упаковка ваша. Как обычно? – уточнил албанец.
– Как обычно, – подтвердил Насрулло. – Маршрут прежний? А как же…
– Пока без сбоев, хотя появились и свои сложности. – Бекиму явно не хотелось развивать тему.
– Это ваши сложности.
– Да, конечно, мои. Вас они не касаются, достопочтенный.
– В добрый путь.
В дверном проеме бесшумной тенью мелькнул таджик с аккуратно подстриженной бородкой, но в комнату не вошел, поклонился низко Насрулло и исчез.
– Угощайтесь, уважаемый, – хозяин указал на блюдо с восточными сладостями. – Я ненадолго покину вас.
– Не беспокойтесь, достопочтенный Насрулло.
Пройдя коротким и темным коридором в соседнюю комнату, полевой командир властно спросил у поджидавшего его там таджика, который, увидев Насрулло, сразу упал на колени и распростерся на полу в униженной позе:
– Что случилось? Ты не мог подождать?!
– Простите, господин! Дурные вести. Неверные сожгли целое поле у кишлака Бахоршох.
– Шайтан! Кто это сделал? Неверные должны быть наказаны!
– Они хорошо вооружены, господин. Это будет нелегко. Мы можем потерять много людей. Наш человек сделал фотографии неверных. И мы уже знаем имена многих из них. Сейчас просматриваем Интернет в поисках возможной информации на каждого из них. Кое-что уже нашли.
Молодой таджик протянул Насрулло распечатанные снимки, которые сделал юнец, крутившийся возле солдат из отряда ISAF, и список солдат и офицеров с указаниями воинских частей, в которых те служили. Благодаря фотографиям это было сделать нетрудно: шевроны на рукавах военных указывали на принадлежность к конкретной воинской части, а кроме того, на хэбэшках были вышиты фамилии военных.