Свинцовый шторм
Шрифт:
…Место для поединка было выбрано на обширной лужайке с хорошо подстриженной на английский манер травой – видимо, садовник или кто еще из обслуги свое дело знал. Из домика был вынесен и поставлен в сторонке столик с напитками и закусками и стулья для зрителей. Зимину понадобилось не больше пяти минут, чтобы созвать своих троих боевиков и поставить им четко определенную задачу: хорошенько помять слишком самоуверенного иноземца, но не калечить и уж тем более не убивать. Бойцы понимающе усмехнулись и, слегка размявшись на зеленой травке, застыли тремя мускулистыми монументами в ожидании предстоящей потехи.
Джексон, стоя рядом со столиком, за которым вальяжно развалился Сидоров, оценивающе осмотрел готовых к драке мужчин, проворчал что-то невнятно-одобрительное
– Не подержите? Подарок, жалко будет, если разобьют ненароком…
…В первое мгновение у полковника почему-то мелькнула совершенно идиотская мысль, что в него на всей скорости врезался грузовик. А уже долей секунды позже он сообразил, что проклятый наемник выдернул его, полковника Сидорова, из-за стола, как какую-нибудь редиску из рыхлой земли и держит в мертвом захвате, жестко и очень больно сдавливая шею. Мало того, в руке Джексона хищно поблескивала острыми зубчиками стальная вилка, которую этот бандит держал в опасной близости от глаз полковника, как-то сразу растерявшего всю свою вальяжность и побагровевшего, как тот самый свекольник, о которой шла речь минуту назад…
15. Эфиопия, учебный центр частей коммандос «Блатен», 350 километров юго-западнее Аддис-Абебы, июнь 2010 года
Теперь подполковник Орехов точно знал, что такое настоящая Африка. Странная смесь из детских воспоминаний и представлений, рожденных «Пятнадцатилетним капитаном» Жюля Верна, песенкой про «горы вот такой вышины» и полузабытой сказкой про Айболита, блуждавшего в окрестностях речки Лимпопо, всего за несколько дней трансформировалась во вполне конкретную страну Эфиопию, куда получивший повышение майор был отправлен начальством в служебную командировку.
Эфиопия, название которой у некоторых россиян в первую очередь вызывает неясные ассоциации с абиссинцем Васькой и нашим дорогим товарищем Пушкиным, Орехову не то чтобы очень понравилась, но и особой неприязни не вызвала. Обычная страна, раскинувшаяся по соседству с гораздо более известной сегодня Сомали. Довольно обширная, с мягким и теплым климатом – круглый год температура держится в районе 25–30, не очень засушливая, но и не перенасыщенная влагой наподобие жарких и душных джунглей, разбавленных гиблыми малярийными болотами. Большая часть занята разноуровневыми плато, меньшая – саваннами, где прогуливаются или носятся стада слонов, жирафов и антилоп. За стадами потихоньку шествуют львы и гепарды, которым охотно уступает дорогу всякая мелочь вроде лис и шакалов. И, конечно же, водятся в этих краях крокодилы, бегемоты и много диких обезьян – куда же в Африке без них…
Орехов проделал последнее ускорение, заканчивая традиционную утреннюю пробежку, несколько минут походил, приводя в порядок дыхание, и начал энергично размахивать руками и ногами, одновременно делая и зарядку и отрабатывая общеизвестный, стандартный набор базовых движений карате – ката. Выпад, шаг назад с одновременным блоком, разворот, высокий боковой йоко-гери, уклон и снова выпад… Работать в легких камуфляжных брюках и в летней бело-голубой десантной тельняшке было легко, а ноги в кроссовках, казалось, готовы были с непостижимой легкостью бежать и двадцать, и полсотни километров. Эти дорогущие кроссовки подполковник привез вместе с теплым спортивным костюмом. Его Орехов уложил в багаж вместе с прочими мелочами вроде бритвенного станка, узнав накануне командировки, что в Эфиопии, как и в Афганистане, есть такая вещь, как приличный перепад дневных и ночных температур – градусов на пятнадцать. Правда, уже на месте Сергей Викторович понял, что этот перепад – вещь не столько неприятная, сколько, наоборот, полезная: ранним утречком, до наступления дневной жары, было очень недурственно совершать пробежки.
Закончив с зарядкой, Орехов быстренько умылся, пока воду не отключили, и отправился завтракать. С питанием в центре, кстати, все оказалось гораздо лучше, чем можно было предполагать, – готовили здесь только из свежих продуктов, закупаемых на местном рынке. Так что заказывать можно было почти все, что душе угодно: баранину, козлятину, говядину, кур, тропические и самые обычные фрукты, овощи и много чего другого, не считая чая, кофе и так называемых прохладительных напитков.
Правда, завтрак подполковник предпочитал готовить сам. Для этой цели из России были привезены несколько пачек «Геркулеса» – мелкого «третьего номера», – из которого Орехов варил себе кашу. Даже, собственно, не варил, а просто заливал кипятком на три минутки. Чуть-чуть соли, кусочек масла – и невероятно полезная, легкая и сытная еда готова. За кашей непременно следовала огромная кружка крепкого и сладкого чая…
Сергей допивал уже вторую кружку и благосклонно посматривал на красную пачку простеньких сигарет без фильтра, предвкушая первую и самую сладкую затяжку, когда в проеме открытой двери металлического модуля появилась массивная фигура капитана Дрогова, ведавшего тактической и огневой подготовкой местных спецназовцев.
– Разрешите, товарищ подполковник? – Капитан деликатно постучал костяшками пальцев по косяку двери. – Капитан Дрогов по вашему приказанию…
– Заходи, капитан, – прервал доклад офицера Орехов и указал рукой на табурет, – присаживайся. Чай будешь?
– Нет, спасибо, уже по самое горло воды нахлебался, – сдержанно улыбнулся капитан, присаживаясь на хлипковатую мебель, сколоченную местными умельцами.
– Вода – это зло, а чай – напиток богов – Сергей выудил из пачки сигарету, прикурил и выдохнул в потолок струю голубоватого дыма. – А хорошо, брат, тут у вас! Ты выдохни – не к генералу на прием пришел! Я в больших начальниках недавно, а так все больше не ротами командовал, а по лесам бегал… Так что, по сути, такой же «курок», как и ты.
– Ну, – немного смущенно пожал плечами Дрогов, – вы все-таки проверяющий из самой Москвы. А я как-то все больше по уставу привык…
– По уставу – это хорошо, – одобрительно кивнул Орехов, шумно отхлебнул глоток чая и без всякого перехода предложил: – Вот и расскажи грозному проверяющему, как вы тут живете, да что поделываете. Только не лекцию мне давай, а в двух-пяти словах.
– Историю нашего возвращения рассказывать?
– Угу, но это тоже покороче.
– В общем, с Эфиопией мы ведь еще со времен Советского Союза корешились. – Капитан задумчиво потер загорелую дочерна шею твердой ладонью, на которой выделялись мозолистые шишки на костяшках – явный признак того, что с рукопашным боем Дрогов был знаком неплохо. – Где-то в середине восьмидесятых дружба наша помаленьку свернулась. Эфиопы начали новую армию создавать. Попробовали сперва с американцами, а потом и с китайцами договориться насчет военспецов и поставок вооружения. Но ни фига у них не вышло толкового: американцы уж больно капризны оказались, а братья с Востока тоже что-то там вола вертели. Тогда правительство и военные вспомнили о старом северном друге. Пообещали платить исправно и все такое… Ну, а наши и согласились. Теперь вот в этом центре спецназ готовим. Или, если по-ихнему, коммандос…
– Как горшок ни назови… – Орехов раздавил окурок в консервной банке, приспособленной под пепельницу и тут же прикурил новую сигарету. Выдохнул, поморщился и чуточку виновато пояснил: – Как Марк Твен – уже сто раз бросал, но так ни разу и не получилось… Отрава жуткая, конечно, но никак не отвыкну – лучше жрать не буду… И чему вы наших братов загорелых учите? Как они вообще? Толк есть?
– Ну, честно сказать, сначала был мрак, – широко улыбнулся капитан. – Они ведь даже ползать по-пластунски не умели, представляете? Тут вообще специфика такая… Считай, как и у нас, у русских: ленивы страшно, понятия собраться и прийти куда-то вовремя вообще никакого! А могут, например, выйти на полевые – и полдня под кустами проспать, блин. Да еще и с языком полная чума! Я говорю по-русски, переводчик объясняет местному толмачу по-английски, а уж тот доводит до солдат объяснения или приказ по-амхарски.