Свинцовый вердикт (сокращ.)
Шрифт:
— То есть человеком, из которого вы вынимали душу в первую ночь, был детектив Брюс Карлин.
— Кто вам это сказал?
— Вы же и сказали, только что. Классический любовный треугольник. Хорошая отправная точка.
— Проницательный адвокат. Вы мне лучше про деньги расскажите.
Вот тут он меня удивил.
— Про какие такие деньги?
— Про деньги, лежащие на деловых счетах Винсента.
— Ну, моя помощница говорит, что там все чисто. Каждый пенни, полученный Джерри, учтен и описан. Я думаю, он, быть может, слишком
Глаза Боша вспыхнули.
— Слишком быстро сам себе платил?
— Стандартная процедура сводится к следующему: вы договариваетесь с клиентом и получаете задаток, который поступает на его доверительный счет. Эти деньги принадлежат клиенту, однако в процессе подготовки к делу вы перемещаете свои гонорары с его счета на ваш, оперативный.
— Ладно, и каким же образом Винсент слишком быстро сам себе платил?
— Видите ли, он предпочитал не держать много денег на оперативном счету. У него появился очень богатый клиент, заплативший большой задаток, и эти деньги довольно быстро покинули оба счета. Часть пошла на расходы Джерри по делу, часть обратилась в его жалованье.
Бош наклонился ко мне:
— Очень богатый клиент — это Уолтер Эллиот?
— Такую информацию я вам дать не могу, однако догадаться, что тут и как, несложно.
Бош кивнул. Я ждал продолжения, однако он молчал.
— Послушайте, — сказал я, — мы оба вынуждены соблюдать определенные правила. Мы с вами — две стороны одной монеты. Я всего лишь исполняю свою работу. И если мне больше нечем помочь вам, я бы, пожалуй, вернулся к ней.
Он взглянул мне прямо в глаза:
— Кому Винсент дал взятку, связанную с делом Эллиота?
Вопрос оказался для меня неожиданным, однако я понял, что ради него-то Бош ко мне и пришел. Все остальное было просто-напросто дымовой завесой.
— Это что же, сведения, полученные от ФБР?
— Я не о ФБР говорю. Я говорю о взятке.
Я улыбнулся:
— Я же вам сказал, отчетность у Джерри чистая. В ней…
— Если вы собираетесь дать взятку в сто тысяч долларов, вы станете указывать ее в вашей отчетности?
— Думаю, вы правы, — согласился я. — Наверное, не стану. Так чего вы недоговариваете?
— Это конфиденциальные сведения, адвокат. Однако мне нужна ваша помощь, и думаю, вам следует располагать ими, чтобы суметь помочь мне.
— Хорошо.
— Тогда произнесите это.
— Что именно?
— Скажите, что будете относиться к полученным вами сведениям как к конфиденциальным.
— Думаю, буду. Ну хорошо. Буду.
— Я просмотрел личные счета Винсента. Пять месяцев назад он собрал на инвестиционном счету сотню штук, а две недели спустя велел своему брокеру обратить их в наличные.
— Сотня тысяч наличными? И куда они делись?
— Не знаю. Однако брокер задал Винсенту немало вопросов, хотел убедиться, что его не втягивают в какую-то темную историю. Винсент сказал, что намеревается купить катер, а продавец требует наличные.
— И где он, этот катер?
— А никакого катера нет. Мы проверили все проведенные в штате сделки подобного рода, задали кучу вопросов в Марина-дель-Рей и Сан-Педро. Дважды обыскали дом Винсента и просмотрели все покупки, сделанные им по кредитной карточке. В Береговой охране приобретение катера не зарегистрировано. Он купил что-то другое, и Уолтер Эллиот, скорее всего, знает, что именно.
Я проследил за ходом его рассуждений и понял, что они ведут прямиком к двери Уолтера Эллиота. Однако открывать ее, когда через плечо мне заглядывает Бош, я вовсе не хотел.
— Думаю, вы ошибаетесь, детектив.
— А вот я так не думаю, адвокат.
— Ну, я ничего об этом не знаю, а обращаться к моему клиенту бессмысленно. Он не станет разговаривать с вами ни об этом, ни о чем-либо другом.
Бош покачал головой:
— Я бы не стал тратить свое время на разговоры с ним. Он использовал своего адвоката в качестве прикрытия. А вот вам следует отнестись к тому, что я рассказал, как к предупреждению. Вам ведь знаком холодок, который пробегает по спине, — чувство, возникающее у человека, который внезапно понимает, что ему грозит опасность?
Я улыбнулся:
— Так вот оно что? Вы уже два дня просто-напросто водите меня за нос, детектив, попусту тратя мое время.
И я указал рукой на дверь. Бош встал.
— Не обманывайте сами себя, Хэллер. Не делайте этой ошибки. — Он вытащил из кармана фотографию, положил ее передо мной на стол. — Вы узнаете этого человека?
Снимок был зернистым, сделанным видеокамерой системы наблюдения. Снимок выходившего из дверей здания мужчины.
— Постойте, это же дверь «Юридического центра»?
— Вы узнаете его?
Снимок был сделан с большого расстояния. Мужчина походил на латиноамериканца — смуглый, черноволосый, с усами, как у Панчо Вильи. В панаме, в рубашке с отложным воротником, в кожаной спортивной куртке, полы которой разошлись, когда он протискивался через стеклянную дверь. И похоже, за пояс брюк у него был заткнут пистолет.
— Он с пистолетом? Так это и есть убийца?
— Узнаете вы его или нет? Это все, что мне нужно знать.
— Нет, детектив, не узнаю. Вы довольны? Правда, фото у вас не из лучших. Откуда оно?
— Снимок сделала камера, установленная на углу Бродвея и Второй. Она сканирует улицу, и этот малый попал в поле ее зрения всего на пару секунд.
Я знал, что власти города втихомолку разместили на главных его артериях камеры видеонаблюдения.
— Ну, все-таки лучше, чем ничего. Вы думаете, что волосы и усы — это маскировка?
— Давайте вопросы буду задавать я. Может этот тип быть клиентом Винсента?
— Не знаю. Я повидался еще не со всеми. Оставьте мне снимок, я покажу его Рен Уилльямс.