Свинец в пламени
Шрифт:
— Простите, доктор, но я что-то не понимаю… — с огорчённым видом сказал Итинари.
— Короче говорящего следует показать специалисту, — ответил врач.
— Какому специалисту?
— Психиатру, разумеется. У него какое-то психическое расстройство… Я не сказал бы, что он помешанный, но всё же…
— Вот как? — качнул головой Итинари. — Во всяком случае, перевести его в отдельную комнату и изолировать от других, наверное, не бесполезно?
— Конечно, конечно, — ответил доктор Ханагаки и, повернувшись к столу, взялся за перо. Волосатой рукой, с закатанным до локтя рукавом белого халата, он стал
Оставив доктора Ханагаки приводить в порядок карточки медосмотра, Куросима и Итинари вышли в тускло освещённый коридор. Они переглянулись, и Куросима взволнованно спросил:
— Помните, вы недавно сказали, что проблема номер один — это сам Омура. Вы именно это имели в виду?
Итинари впервые за всё это время весело улыбнулся.
— Когда только организовали лагерь, мне пришлось повозиться с одним французским морячком. И вот мне подумалось, не аналогичный ли это случай? Впоследствии выяснилось, что тот французский матрос как будто страдал психозом Корсакова [9] на почве алкогольной интоксикации. Но француз безбожно врал и целыми днями буянил. А ведь Омура, хотя и похож на гориллу, смирен, как овечка… Поэтому уверенности у меня не было. Впрочем, смирный-то смирный, а ведь набросился на свою «сестричку» и стал её лапать!
9
Психоз Корсакова, названный по имени выдающегося русского психиатра С.С.Корсакова (1851–1900), особая форма психического расстройства, возникающая на почве алкогольной интоксикации и характеризующаяся изменением памяти и множественными поражениями нервов.
— Да, если он сумасшедший, то тут уж ничего не поделаешь, — огорчённо вздохнул Куросима.
— Сумасшедшим-то его и доктор Ханагаки пока не считает. Во всяком случае, психиатрическая экспертиза, по-видимому, необходима. Без этого вряд ли мы сумеем с ним разобраться.
И начальник отделения быстро зашагал по коридору.
— Но ведь никакая психиатрическая экспертиза, — догнал его Куросима, — не поможет установить, кто такой на самом деле Фукуо Омура. Она же не даст объективных данных о том, японец он или нет.
— Верно, — согласился Итинари. — Но ведь из той троицы нам пока ничего существенного выжать не удалось. Остаётся самое простое — препоручить его хозяйке китайского ресторанчика.
— Да, но если он окажется психически неполноценным, то супруги Лю вряд ли его возьмут! — возразил Куросима.
Начальник отделения недоуменно хмыкнул и остановился посреди коридора. Что-то Куросима стал так часто противоречить? Пристрастное отношение Куросимы к делу Омуры явно выходит за рамки служебных интересов. Подозрительно.
— Ну, а ты что предлагаешь? — спросил он уже раздражённо.
— Я вычитал в газете, что существует такая наука, которая исследует расовые признаки на основе антропологии. Профессор факультета естественных наук университета Тодзё по фамилии Сомия издал книгу, в которой описывает расовые признаки японцев в сравнении с другими народами Азии. Может, попросим профессора подвергнуть расовой экспертизе Фукуо Омуру? Как вы думаете?
— Расовой экспертизе?! — поразился Итинари. — Любопытно!
— Вы не считаете, что это стоит сделать?
— Как не считаю! Блестящая идея, Куросима… Значит, по-твоему, надо подвергнуть его обеим экспертизам? Отлично. Так и поступим. К счастью, наш начальник как раз окончил университет Тодзё. Он и составит нам протекцию.
— Если провести обе экспертизы, несомненно, можно получить данные для определённого вывода, — оживился Куросима. Итинари так быстро согласился с его предложением, что на душе сразу стало легче.
— Ладно. Сходи передай, моё распоряжение, пусть Омуру переведут в отельную камеру… Нет, лучше в больницу. Поместим его в наш стационар, я зайду договорюсь с начальником.
И пухлый Итинари неожиданно резво поспешил в кабинет начальника.
2
Когда Куросима вошёл в караулку, он застал только что сменившегося с дежурства Соратани. Куросима спокойно, деловито сообщил ему распоряжение о переводе Омуры в больницу.
Соратани с презрительной миной выслушал его и вдруг зло оскалился:
— Это всё твои фокусы, Куросима! Ты хочешь поместить Омуру поближе к себе и сам на нём заработать? Но этот номер у тебя не пройдёт!
— Хочу на нём заработать? Да ты что?
— Брось прикидываться! — с гримасой отвращения прошипел Соратани. — Ты прекрасно знаешь, что я опередил тебя. Я раньше тебя установил, с какой шпионской организацией связан этот подлец. Теперь можно одним махом покончить со всей сетью коммунистических шпионов и заговорщиков, собравшихся в Японии из всех дальневосточных стран. Да, да, со всего Дальнего Востока! Что, удивлён небось!
Куросима с усмешкой смотрел на расходившегося Соратани. Ничего не оставалось, кроме как принять решительные меры, чтобы прекратить этот «частный сыск». «Надо его как следует припугнуть», — подумал Куросима и сказал:
— Вовсе я не удивлён. Но если ты действительно располагаешь доказательствами, не лучше ли прямо доложить обо всём начальнику отделения и просить принять меры? А пока не смей прикасаться к Омуре! Понял?
— А что ты мне сделаешь?
— Послушай, Соратани. До сих пор я выполнял своё обещание. Но если ты ещё раз посмеешь хоть пальцем тронуть Омуру — берегись! Я доложу начальнику обо всём: и о том, что ты истязал Омуру, и о том, что ты тайно рылся в его вещах.
— Сволочь! Подхалим проклятый! Плевать я на тебя хотел! — Взбешённый Соратани скомкал китель, который только что снял, и со злостью швырнул на пол.
Не обращая внимания на Соратани, Куросима спокойно вышел из комнаты.
Вдогонку ему понеслась ещё одна порция ругани.
— Я тебе ещё покажу, стерва! — кричал Соратани.
Куросима поднялся на второй этаж первого корпуса.
Предупредив надзирателя, листавшего какой-то еженедельник, он подошёл к решётчатой железной двери и громко позвал Омуру. Тот не отзывался. Обычно, когда его таким образом вызывали, через некоторое время из глубины коридора доносился глухой, вялый голос. «Я-а…»