Свинская история
Шрифт:
– Чего замолчал, Максимыч? – кончив орать, обратился бывший рекетир к начальнику Авантюриной охраны.
– Допросить надо. Откуда вторая свинья взялась, – тихо, но твердо сказал тот. – Кто ее доставил.
И коротко изложил свою гипотезу.
– Авантюра?.. – Горыныч задумался, вспомнил, как соратник слонялся в кришнаитском образе по улицам, ударяя в бубен и исполняя песнопения, и понял – этот может пройтись по городу босиком…
Но какого хрена? Он что, не мог опять нанять автокран? В чем тут прикол?
– Действуй, – велел Горыныч. – А вы – чтоб все, как на духу. Поняли? Сашка, вали
Руководитель пресс-службы забыл уже, как этот самый блокнот выглядит, он пользовался диктофоном и ноутбуком. Горыныч усадил его с этим самым ноутбуком прямо на ступеньки, и час спустя стало ясно, что ничего тут не ясно.
Ворота запирались, на ночь ставилась сигнализация, это подтвердил каждый член обслуги по отдельности. Первый хряк, десантированный Авантюрой, все эти три дня рылся на клумбах и на газоне, его даже подкармливали, чтобы вещественное доказательство не натворило чего похуже. На крыльцо он не лазил, а сообразил, где черный ход, туда и приходил поклянчить чего вкусненького. Второй хряк был обнаружен утром, когда садовник вышел потрудиться. Сигнализация все еще была включена, ворота и калитка – заперты. Хряк ошалело слонялся вдоль стены. Садовник крикнул прочей обслуге, и кухарка вышла через черный ход, а горничная – через парадное крыльцо. Тут эта сволочь и ломанулась…
– А сам когда пропал? – спросил Горыныч.
Прислуга переглянулась. Точного времени назвать никто не мог, пропажу обнаружили утром же, когда он не явился на важное совещание. Судя по всему, дома «известное в городе имя» не ночевало.
– Ну, так. Я к хозяйке пошел, – сообщил Горыныч и отправился будить юное, прелестное и совершенно безмозглое создание, супругу хозяина особняка.
Хозяйка, кстати говоря, была из тех девиц, которых Авантюра года полтора назад собрал в своем скандальном «модельном агентстве». Поэтому Горыныч ее и знал. Он хотел всего-навсего выяснить, была ли у «известного в городе имени» привычка бегать налево.
Но стоило ему донести суть своего вопроса до заспанной красавицы, на дворе послышались крики.
Горыныч выглянул в окно и увидел, что обслуга сгрудилась у стены, причем все так нагнулись, что Горыныч сверху видел лишь спины да зады. Наконец садовник выпрямился.
В руках у него была пара мужских туфель. Изгвазданных, но если отмыть – не хуже тех, в которых щеголял Горыныч. Горничная признала их – это были хозяйские парадные.
Тогда Горыныч, выйдя на балкон, возглавил поиски. И очень скоро в декоративных зарослях отыскался хозяйский дипломат. Неподалеку лежала мобилка. Еще подальше нашли неимоверно грязный пиджак…
Похоже было, что «известное в городе имя» тупо ломилось сквозь заросли, зачем-то на ходу раздеваясь.
А вот последняя находка была уж совсем неожиданной.
Горынычу принесли легчайшую накидку с бахромой, удивительного лазоревого цвета. Такие накидки недавно вошли в моду, их полагалось надевать к сильно декольтированным вечерним платьям, а эта – словно из мастерской какого-то светила мировой моды выпорхнула, так была изысканно очаровательна. Горыныч понюхал ее – и замер, совсем обалдев.
Запах был из тех, что цепляют слабую мужскую душу и тянут ее на крючочке незнамо куда, освобождая по дороге от лишних мыслей.
Горыныч принюхался – и пошел, и пошел…
Напрасно хватал его за плечо начальник охраны – Горыныч отмахнулся, как от младенца. Напрасно звали в шесть голосов, напрасно даже звонили ему на мобилку.
Он ничего не слышал.
Ромка забаррикадировался в энергоблоке и кричал оттуда, что если его не выпустят и не доставят обратно, он тут все взорвет к соответствующей матери. Естественно, первым делом с него сорвали визуализацию, которая, как ни странно, даже немного грела, и потому среди всех этих железок ему было холодно и неуютно. Но больше экипаж загадочного космического корабля с ним ничего сделать не мог. Пока…
– Ага! Магия! – вопил Авантюра. – Ща я вашу магию!
И хохотал.
Но кроме воплей, он ничего не затевал. И в самом деле, нажмешь на какую-нибудь крутую кнопку – и гикнешься на фиг…
Он только изучал технику со всех сторон, имея в качестве ориентира двигатель внутреннего сгорания из собственного джипа. Эту хреновину он видел неоднократно – автомеханик Полищук всякий раз подводил его к разверстым джиповым внутренностям, тыкал пальцем в нутро и говорил слова, которые были хуже матерных, потому что матерные хоть понять можно.
В дверь ударили – не то чтобы тараном, но увесисто.
– С тобой говорит вахтенный капитан корабля, – услышал Ромка. – Подойди ближе к пульту, там микрофон.
– Капитан – а дальше?
– Элианд Среброцвет.
– Роман Авантюра, – со своей стороны, представился Ромка. – Мои условия: доставить меня на землю, а за моральный ущерб – по куску за сутки.
– Ты хочешь сказать, что понес моральный ущерб? – осведомился капитан.
– А то! Так вот, для начала я отключу подачу энергии по всему кораблю! Вот, кажется, уже отключил! – выдал Авантюра вполне понятный в его положении блеф. И нажал на кнопку, рядом с которой была наклейка – картинка с фонариком. Фонарик этот держал над головой смешной длиннобородый гном, так что вряд ли кнопка была связана с чем-то серьезным.
Тут же освещение в энергоблоке изменилось – длинные лампы голубого света погасли, зато включились круглые розовые. А из коридора Ромка услышал шум неимоверный. Казалось, весь экипаж, собравшись за дверью, переругался насмерть. Во всей суматохе он неоднократно выловил знакомые слова «Элберет Иланиэль».
Шум стих.
– Эй, Роман Авантюра! – позвал капитан. – Что ты называешь куском?
– Тысячу зеленых, – объяснил Ромка.
– Ты… Тысячу? – в капитанском голосе был священный ужас. – Где же мы ее тебе возьмем? И что ты с ней будешь делать?
– Что буду делать – это моя проблема. А где вы их возьмете – ваша! – отрубил Ромка и сосредоточился, пытаясь выловить из общего галдежа за дверью что-то конструктивное. Надо полагать, сумма насмерть перепугала экипаж корабля, а почему – Ромка не мог взять в толк.
– А если не будет компенсации морального ущерба – все тут разнесу к чертовой бабушке! – закричал он. – Весь энергоблок!
И, подобрав с пола какую-то железяку, запустил ею в стенку – для грохота.
В коридоре стало очень тихо. Ромка отчаянно прислушивался, но экипаж, похоже, совещался шепотом.