Свистушка по жизни. Часть 1
Шрифт:
В класс я вошла первой — видимо, остальные приходили в себя после физры. Я села на привычное место — первый ряд у окна. Лекция по теории боевой магии должна была начаться через пять минут. Я привычно повесила сумку на стул, достала ручку и блочную тетрадь…и начала рассматривать свой новый маникюр. Вчера на ночь глядя я сделала его голубым с филетово-розовыми розочками. Час угробила на рисунок, но результат стоил того.
— Привет! Можно вопрос? — какая-то девушка остановилась возле меня. Позади нее еще стояла еще одна, а с ней орчанка и парень-вампир. Чего это они так настороженно вежливы? А, вспомнили мое вчерашнее вытупление и не хотят повторить судьбу того наглеца. Кстати, это оказался сын мэра города. Он на третьем курсе учится. Очень слабый бытовик, зато гонору как у самого крутого боевика. Он тут уже всех достал, особенно взятками и домогательствами. Преподы знали, но считали, что, поскольку маги в будущем будут сталкиваться с разными ситуациями, то и учиться надо сразу. Что ж, разумно. Кстати, я оказалась первой, кто так резко и сразу дал ему отпор.
— Конечно можно. — отозвалась я, улыбнувшись девушке.
— Ты сама себе делаешь такие ногти?
— Конечно. — вздернула я брови.
— А мне можешь?
Я еще больше удивилась. Неожиданно. Хотя вот он лишний чисто мой зарабаток. Кстати, может открыть сеть салонов красоты? Зря что ли на Земле кучу денег на косметологов тратила, ухаживая за кожей?
— Могу. — кивнула я. — Но это дорогое удовольствие.
— Сколько? — спросила она, видимо готовая к такому ответу.
— Конкретно этот обойдется в тридцать золотых. Самый дешевый будет стоить десять. Держаться будет неделю.
— Когда сможешь прийти?
Я вздернула бровь. Ага, девушка богатая, привыкшая, что к ней ходят. Нет, милочка, я тебе не обслуживающий персонал, это ты во мне нуждаешься.
— Ты можешь прийти ко мне после обеда.
Я посмотрела ей прямо в глаза. Да, радость моя, именно так и никак иначе. Девушка поджала губы, но кивнула. Мне же стоило продумать ценник — какой рисунок сколько будет стоить, ибо просто покрыть ногти цветом и закрепить и будет стоить десять золотых. Да, не дешево. Ну так, во-первых, если я сделаю низкую цену, то мне некогда будет заниматься своими придумками, а во-вторых, это станет массовым, а мне нужно, чтобы это было штучным товаром. Именно так и делаются деньги — позиционированием товара экстра-класса ограниченного выпуска — тогда за него дерутся. Дорого — значит круто. Привет, мое детство, пришедшееся на лихие девяностые!
В класс вошел человек и сел за учительский стол. Опять человек? Тут только люди преподают? Незабвенная Америка бы развонялась на тему расовой дискриминации — долой лучшего специалиста, главное — толерантность!
— Меня зовут профессор Митрош, — без предисловий начал он одновременно с ударом часов. — С вами мы познакомимся позже, а пока приступайте к лекции.
Я привычно взяла ручку, вынула несколько листов из тетради и принялась записывать. Профессор говорил не быстро, но и без пауз, я успевала записывать все слово в слово, без сокращений. Либо сказывалась привычка институтских времен, либо просто мне не требовалось время для окунания пера в чернильницу, как всем. Я писала, не останавливаясь. Еще бы — у меня была нормальная бумага, а не тот папирус, который рвется от более сильного нажатия, чернила не растекались, не заканчивались, чернильница не опрокидывалась и т. д. О, я ждала града вопросов о моей канцелярке. Уверена, у Томми, который реализовывал мои письменные принадлежности, сегодня не будет отбоя. Он специально быстренько сбагрил основной на тот момент свой товар, освобождая помещение в магазинчике под все мои "изобретения" — от ручки до доски и ждал начала учебного года, уверенный, что не прогадал. Теперь я поняла его энтузиазм. Как я рада, что нашла его. В его магазинчик я зашла просто потому, что он стоял прямо напротив особняка барона. Я хотела познакомиться с ассортиментом и ценами. Мне он показался башковитым и склонным к авантюрам. Поговорив с ним пару минут, я показала свой набор, и он вцепился в меня мертвой хваткой, умоляя, чтобы он был единственным поставщиком такого эксклюзива. Мы даже заключили жесткий магический договор. Что ж, его внутренняя ценовая политика с будущими перекупщиками меня не интересовала. Мне главное — надежный бесперебойный источник дохода. Но о цене в его магазине я договаривалась жестко, прекрасно понимая, что это — массовость, и обычную шариковую ручку должен мочь себе позволить абсолютно любой нищий. А вот изыск — это изыск. Тут я спорить не стала.
С колоколом профессор встал и, не прощаясь, вышел. Я посчитала исписанные листы — пять блочных листов. Нехило. Кисть немного устала. Сбросив магически это напряжение, я убрала листы в тетрадь и встала — следующее занятие у нас было на полигоне. Народ, кряхтя и жалуясь на жизнь, начал собираться. Я быстро закинула тетрадь в сумку и повесила ее на плечо.
— А у тебя чернила не растекутся? — спросила одна гномка. Я обернулась.
— Нет, конечно, с чего вдруг? — спросила я, приготовившись нести чудо в массы.
— Они же долго сохнут на листах.
— Смотря какие чернила и какие листы. — пожала я плечами и вытащила тетрадь.
Народ сгрудился вокруг и принялся трогать и вертеть лекции. Хорошо, что я зачаровала их от порчи и копирования. Листочки разлетелись по рукам, я смотрела на них и снисходительно хихикала про себя. Вот что значит комфорт! Народ шумно обсуждал и не собирался возвращать мою лекцию.
— Между прочим, это все можно купить. — прервала я их. Народ тут же притих и жадно посмотрел на меня. — Вот адрес.
Я достала несколько визиток Томми. Лично ему сделала одну на пробу, теперь мои работники создают ему их на постоянной основе — они не мнутся, ее выцветают, не рвутся, не сгорают. Вещь!
Забрав свои листы, я почти демонстративно убрала их в тетрадь, щелкнула кольцами замков и легким движением руки отправила добро в сумку. Напомнив про следующее занятие, я поспешила на него. С полигона выходили боевики второго курса — их высочество принц Сейрег был, как обычно, в окружении своей свиты. Стало быть, они — его боевая четверка. Интересно, специально так подбирали? Из разных книг по истории я знала, что вампиров в Стевории боятся — когда-то с ними воевали, и войну остановили спустя пятьдесят лет изнурительных набегов и осаждений. Договорился древний предок нынешнего короля. Он с тем королем договорился, что каждый житель на отвоеванной территории будет в обязательном порядке сдавать кровь в качестве питания, а жители Стевории — за деньги. Вампиры — богатый народ. В горах, где они живут, много золота и серебра, больше, чем у гномов. А размножались они обычным порядком. И, естественно, благодаря долголетию их стало много, пропитания мало, места для житья тоже. Поэтому ничего умнее, чем завоевать слабое человеческое королевство, они не придумали. В первое десятилетие война была вялотекущей — совершались периодические набеги на приграничные земли. Но затем, как водится, жадность фраера сгубила, и они пошли вглубь страны. Пока народ осознал масштабность проблемы, пока понял, как можно бороться, пока договорились с гномами и те научили делать латы, закрывающие абсолютно все тело, пока люди к ним приноровились и научились в них сражаться, прошло еще десять лет. А затем уже началась полноценная война, в ходе которой оба короля и погибли. В связи с трауром все военные действия прекратились по обе стороны фронта, а новые короли, которые не видели другого лучшего исхода, решили мирно встретиться и поговорить. Встреча была тет-а-тет, под прикрытием магов с обеих сторон, длилась она несколько часов, в результате которой и стал договор о мире. Поначалу народ был уверен, что идет на смерть, и из него выкачают всю кровь. Однако потом они убедились, что вампир не так страшен, как про него говорят, и с удовольствием уже шли "на заклание". Когда начались драки за право сдавать кровь — денег хотелось всем — то постановили, что сдавать может только тот, кто достиг пятнадцатилетия (дети моложе плохо переносили процедуру) и не чаще, чем раз в три месяца. Потом вампиры стали и людям своего королевства платить, причем значимо больше. Это увеличило приток людей и позволило расам мирно сосуществовать. Однако вампиров все равно не любят в Стевории и есть некоторые, которые хотят полного уничтожени я этой расы в память о тех годах уничтожения. Удивительно, что единственного наследника отправили в условно дружестванную страну обучаться. И неудивительно, что с охраной. Странно, что их всего четверо. Хотя это могло быть обусловлено как правилами Академии о боевой четверке, так и совпадением этих троих с энергией принца. Обучение принца было выгодно обеим странам — поддерживались дружественные отношения двух стран, принц обучался магии, ибо у них в стране магов было мало. И поступили они так же, как и эльфы. Это удобно было всем, кроме фанатиков, большинство из которых были расистами.
Принц, поравнявшись со мной, кивнул в знак приветствия, равно как его охранники. Я удивилась, но тоже поздоровалась со всеми ними. На полигоне занятие вел вампир, професор Хериш. Он нас учил медитации и концентрации — чувствовать энергию, направлять ее и заставлять течь ровным потоком. Потом была лекция об истории магии, затем о расоведении и пятой было очередное занятие на полигоне, где нас учили подстраиваться друг под друга и работать в команде. Эта пара оказалась самой интересной — я видела потоки энергии каждого из нас, как они взаимодействуют друг с другом, как сотрудничают и подстраиваются. Это как поток водопада, бликующий на солнце. В единении он прозрачный, как слеза, но, если присмотреться, то можно разглядеть разноцветный мой, густо-зеленый эльфийки, индиго орка и янтарно-золотой гнома. Поток Турипа был центральным, он вился воронкой, спиралью и был мощным, как бьющий из-под земли гейзер. Поток Валирэль был нежным, как первый весенний цветок, он просачивался внутрь вихря и в то же время обнимал его снаружи. Казалось, что синий цвет хочет растворить в себе зеленый, раздавить его, а тот мягко, но твердо не позволял, все время извиваясь и подстраиваясь. Поток Дирана обволакивал их обоих, не давая прорваться ни одному, поддерживая их обоих, уравновешия их. Мой же разноцветный был повсюду. Его струи можно было разглядеть в каждом из других потоков, он был нигде и везде, проникая повсюду, будучи в каждом из остальных и в то же время сам по себе. Нереально красивое зрелище. Такой медитации я готова предаваться часами, а не жалкие сорок минут, что шел урок.
Когда последнее занятие закончилось, я посмотрела на окружающих. Все выглядели по-разному — от выжатого лимона до бодрых перчиков. Последними были мы. Мы смотрели друг на друга и, казалось, могли мысли читать — чувство единения было сильно. И это было сродни эйфории, абсолютного счастья, которого хочется больше и больше. Мы видели друг друга изнутри, чувствовали, как самого себя, словно каждый из нас — близнец, причем сиамский.
Отвлек нас от созерцания друг друга препод:
— Я впервые вижу, чтобы партнеры в четверке сразу начали чувствовать друга, смогли найти идеальный баланс, а не драться за первенство. Молодцы! Продолжайте ходить на занятия и тренироваться — и вам не будет равных.
Мы счастливо засмеялись и покинули полигон.
Я почти что подпрыгивала на месте от переполнявшего меня чувства радости. Энергия фонтанировала, и мне хотелось чего-нибудь эдакого. И я не придумпла ничего лучше, чем начать петь.
— Вместе весело шагать по просторам… — затянула я одну из любимых песен детства и вошла в дом.
— Полина, — перебила меня Валирэль. — Песня, конечно, очень хорошая, но вот твое исполнение… — она немного скривилась.
— Все так плохо? — погрустнела я.