Свистушка по жизни. Часть 1

Морфеева Полина

— Далеко собралась? — прошептали мне на ухо, пробираясь руками под ночнушку.

— Завтракать и на пробежку. — улыбнулась я.

— Вначале утренняя разминка. — поцеловал меня принц, не принимая возражений.

Понятное дело, что и так жестоко нарушенный режим пострадал еще больше — появились мы только к обеду. Наши друзья переглянулись и тепло улыбнулись — они точно поняли, что отношения между нами перестали быть дружескими. А вот для других студентов внешне ничего не изменилось. Правильно, незачем им знать подробности наших взаимоотношений.

До самого вечера я работала в лаборатории — помимо обычных бытовых нужд я решила создать глобальное новшевство, а именно автомобиль. Кто из нас не смотрел фильмы будущего или того, что было давным-давно в далекой галактике, и не мечтал полетать? Вот и я тоже мечтала! А где как не в сказке создать такую реальность? Главное — принцип. Нужно создать летательный аппарат, продумать его взлет, посадку, а также мне очень хотелось, чтобы его можно было уменьшить в размерах, ибо в этих узких, кривых и грязных улочках даже карета не всегда помещается. Я видела такое заклинание, оно очень трудоемкое, и чем больше размер вещи, тем сложнее уменьшить. Вот этим-то проектом я и занялась.

Каждый день я искала решение и пробовала новое — перебирала и смешивала потоки, увеличивала мощь, перемещала линии узлов, однако целиком уменьшить я не могла даже небольшой чайник. Я злилась, ибо не понимала, что я не учла в своих

расчетах. А меж темя время шло, уже заканчивался март. Королева, в отличие от меня, делала успехи: перестала стесняться, стала правильно смотреть, вести плечиками, двигать руками и ногами, ее тело во время танца уже стало более гибким и пластичным, а, главное, она стала получать удовольствие. Кэтэрия начала чувствовать себя роковой красавицей и великой соблазнительницей, а в нашем деле это очень важно. Советник, с которым я регулярно видилась, тоже отмечал перемены. Девушка была с мозгами, и обучение шло полным ходом, он даже как-то раз сказал королю, что одна из идей принадлежала именно его супруге. Но тот лишь отмахнулся, сказав, что не верит. Герцог не стал настаивать, пока что. В общем, жизнь шла своим чередом, вот только мое ноу-хау никак не получалось. Мой автолет поднимался без полосы разгона, летел, опускался вертикально, был герметичным, с кондиционером, но не уменьшался. Я методично шерстила все выкладки, чтобы найти недочет, но пока безрезультатно. Сейрег знал, что я что-то ваяю, но не лез в мои дела. Он лишь поддерживал меня, говоря, что я обязательно справлюсь. Каждый свободный вечер я посвящала своему изобретнию, отложив все остальное до банального контроля раз в неделю — школа, шоу-рум, производство, маникюрные салоны и театр. Новых магов обучить не составляло труда, поэтому я всех своих клиенток перенаправила к ним. Тетушка благополучно почила в бозе, попробовав объехать договор — она решила, что если сама не может организовывать приватные встречи, то может заставить девушек предлагать себя самим. Ха! Как только первая получила такой приказ под угрозой увольнения, "бедная старушка" захрипела и умерла. Юльмина мне тут же отзвонилась, и мы, в одночасье похоронив старуху под порогом ее бывшего злачного дома, объявили о новой хозяйке, чему народ был рад, ибо Юльмину они любили. А в ближайший выходной после спектакля шумно отметили перемены. С нами в том же кабачке сидел Шом, как будто бы и зашел случайно, а все время сверлил Юльмину глазами. Внимательно посмотрев на них, я удивилась, что они были любовниками, однако подробности выяснять не стала. То, что Юля влюбилась в этого брутального типа, я видела. Да и он вроде как тоже крепко к ней прикипел. Поэтому, отлучившись буквально на полминуты, я ему сообщила, что если он с чистыми намерениями, то может присоединиться к нашему празднику на правах будущего члена семьи. После очередной кружки сивухи Шом сел рядом с Юльминой и по-хозяйски обнял ту за талию. В полнейшем молчании он объявил, что в первый летний день будем гулять на их свадьбе. Танцоры в удивлении перевели глаза на свою начальницу, но заметив ее красные от смущения щеки, бросились ее поздравлять. Я же стала думать над подарком для будущих молодоженов.

Теперь мою голову терзала новая мысль, которая не давала мне покоя. И это не сколько угнетало, сколько выводило из себя. И это сказалось на работе. Психанув, что я бездарна и у меня ничего не получается, я разнесла автолет в пух и прах. Методично уничтожая его детали, я получала какое-то садо-мазохистское удовлетворение и удовольствие. С одной стороны, я мстила машине (бездушному куску металла) за то, что он не выполняет того, что надо мне. А с другой, я четко понимала, что мщу и себе, потому что теперь мне все делать заново, причем с создания самого подходящего металла из купленного у гномов железного барахла. Эта мысль билась на переферии сознания, но на данный момент мне было все равно — я была в ярости и мстила, и мстя моя была страшна. Уничтожив погром, я выпила кофе и выкурила пару сигарет, хотя Сейрег и не одобрял этой моей привычки. Что ж, я его понимала, да и курить не любила, но когда мне требовалось подумать или успокоиться, это мне помогало.

После погрома я решила прогуляться, подышать свежим весенним воздухом и насладиться теплыми деньками. Напевая про себя песенку кота Леопольда про ласковое солнышко, я гуляла по городу, разглядывая дома, как будто я турист, решивший окунуться в романтику шекспира. Прохаживалась я по не очень большой территории города — от Академии до моего шоу-рума. Занимало это расстояние километров пять, не более, но какие они стали..! Когда почти год назад ректор вез меня осматривать дом барона, улицы были грязными, из окон регулярно выливались помои, под ногами тоже было бог знает что. Ужас! Мне было так противно — вонь, крысы (на которых я отрабатывала точные смертельные атаки разными заклинаниями) — что ехать я предпочитала только на карете Бэзила. А если приходилось идти пешком, то старалась не обращать на это внимание. А постепенно, с появлением моих производственных домов, домов, где жили мои сотрудники, дружеских отношений с теми, кто продавал мои товары, улицы становились чище. Все оценили систему канализации, заказывали мне ее, и я проводила трубы, делала разветвления, ответвления, договаривалась с новыми элементалями, которые организовывали воду в нескольких домах сразу. И жители были не только благодарны нам и мне, в частности, но и гордились своим районом. Теперь считалось почетно жить в этой части города — как же, теперь сосед Феся не просто один из гряных оборванцев, ан-нет, живет он в чистом доме, на чистой улице, пользуется последними новинками, одевается по-модному, да и говорить как-то стал иначе, голову держит гордо вверх, будто какой господин важный. И мельтешащей под ногами шпаны не стало, которая то украсть что-нибудь норовит, то плюнуть на ботинок, то под колеса кареты кинуться чисто из озорства себя показать. Теперь они и носу на улицу не кажут, учатся, работают, в банк ходят, считают себя значимыми, помогают: кому надо — сумку поднести, дорогу перейти, сдачу посчитать. И себе ни в коем случае не взять лишнего за услугу — ибо совесть не велит, а заработать хорошую честную монетку можно всегда, лишь бы хотелось. И приговаривали — так фея Полина говорит.

Вообще, об этом своем прозвище я узнала случайно — были какие-то очередные посиделки с моими педагогами, где я знакомилась с новыми — и Мирта, ставшая кем-то вроде завуча, рассказывая мне очередной анекдот из жизни, и сообщила, что дети меня называют феей желаний, ибо по их мнению, все, что они хотят, исполняется почти сразу. Маги на такое не способны или берут много денег, а феи, они же добрые и ничего не просят взамен. Я была тронута таким до глубины души — дети как открытая книга.

В общем, постепенно, дом за домом стал преображаться. Ведь известно, что чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. И народ мусор стал не выкидывать из окон себе же под ноги, а в специально отведенные места, где они тут же сжигались. В борьбе за экологию я создала контейнер, в пол которого установила датчик веса и огня — как только падал мусор весом более трех килограмм, то он автоматически сжигался несложным боевым заклинанием. Каждый вечер какой-нибудь дежурный маг обходил контейнеры, чистил их от пыли и обновлял заклинание. Крысы исчезли (есть нечего, маги истребляют), кошки и собаки постепенно обрели хозяев — чистые и без заразы (я воззвала к совести работавших на меня целителей, и они устроили несколько субботников) они вдруг стали нужны. Народ осознал, что мурлыкающая кошка или верно охраняющая собака это милое создание. И вот за почти год моего пребывания квартал, где располагалась Академия, стал престижным. Раньше-то его не любили из-за студентов, которые регулярно чудят, а теперь и они как-то стали осторожнее и всегда уберут за собой, если что попортили. Еще и помогут магически чем смогут. Тут тоже не обошлось без моего вмешательства. Просто однажды, обсуждая поставку нового заказа канцтоваров, мы с хозяином лавки услышали негромкий звон стекла. Мы насторожились — ночь-полночь, все спят уже, а тут нате вам. Стало быть, грабители. Я разозлилась. В лучших традициях ниндзя я слилась с местностью и тихо вошла в соседний дом, где разбили окно. Это была пекарня. Сначала я решила, что это кто-то из детей, которые не захотели "вставать на путь истинный", балуется. И припугнула их потусторонним воем. Однако, сильно удивившись боевому заклинанию, которое должно было развеять призрака, я, просчитав траекторию заклинания, накинула на ловкачей путы, которые их должны были спеленать. По звуку упавших тел и их мычанию я поняла, что попала. Когда зажгла свет, то увидела студентов Академии. Причем не бедных голодных первокурсников, а четвертого и пятого, и те были не босоногими крестьянами! Рассвирипев от наглости, я зашипела страдающим от жажды вампиром и допросила. Под психологическим давлением они сказали, что просто решили пошутить. Ну подумаешь, стекло разбили и украли пару пирожков — ущерб-то мизерный. Хозяин быстро все исправит. Я еле сдержалась, услышав такой ответ. Орала я долго, громко и проникновенно, рассказывая, что после их небольшого ущерба кто-нибудь нанесет большой просто потому, что теперь в пекарню вход свободный, и что они своими неумными и безответственными действиями нанесли не только финансовый и моральный ущерб хозяину и его семье, но и его клиентам, которые утром ничего не смогут купить. И это не говоря об имижде Академии. Боевые маги-выпускники, которые воруют булки ценой в медяк из озорства и позерства. Какой урон репутации ректора и учебному заведению они нанесли! К середине моей речи народ стал расходиться, а студенты подувяли и почти не слушали. Когда я почти подумала о физическом наказании, ребята несколько изменились в лице. Обрадовавшейся мне пришлось расстаться со своими воспитательскими иллюзиями — просто за моей спиной прозвучал голос ректора, призывающего меня не спалить двух отчисленных оболтусов. Пока мы переваривали его слова, он сказал, что мой партнер вызвал дружинника, а тот, услышав звуки магической борьбы, с перепугу вызвал ректора. Магистр был зол, т. к. его вызывали посреди нрчи непонятно зачем, но это ни в какое сравнение не шло с тем, каким он стал, увидев зачинщиков бучи. Сняв мои чары, он приказал ребятам немедленно заняться восстановлением ущерба и урона, чем те и занимались до самого утра. Они не только чинили окно, но и все, что говорил повар. Ректор и дружинник остались за ними следить, народ расходился досыпать, а я обговорила все оставшиеся детали заказа. Несколькими часами позже перед самой пробежкой ректор устроил вынос мозга всем студентам и устрашил их немедленной расправой с зачинщиками — отчислением без права восстановления. Те двое ушли, забрав свои вещи, сразу после окончания речи магистра. Профессор физры отвесил им на прощание по подзатыльнику, чем окончательно деморализовал шалунов. Я же вечером получила в подарок от кондитера огромный торт. Его сосед рассказал, кто поймал хулиганов, и тот был премного благодарен. Я же в ответ лично зашла к нему и помагичела над всеми стеклами, чтобы их впредь никто не мог разбить. Повар не уставал мне кланятся, подарив на прощание только испеченную булочку с корицей. Я, жмурясь от удовольствия, договорилась с Мейси о поставке плюшек детям.

Вот за такими разными событиями и проходили дни, недели, месяца моей жизни. И если поначалу я сомневалась в разумности моего шага и навязывания моей культуры и бытия — ведь из их раннего Средневековья, с их бытом, устоями, технологиями, правилами жизни я, минуя естественный ход истории, их переношу на более чем полтысячелетия вперед! И все же, тот факт, что большая часть жителей благосклонно воспринимала новый стиль и уклад, меня удивлял.

И вот сегодня, в этот чудный майский день я гуляла и видела, что все-таки не зря были мои мучения. Нет, они конечно же еще не окончены — ведь это всего лишь пару кварталов, а сколько еще в городе, а в других? Мне работать и работать, но видеть довольные лица людей, которые улыбаются тебе, кланяются, здороваются, благодарят — очень приятно. Да, начала я это прежде всего чтобы заработать, но в конечном-то итоге, большая, глобальная цель — улучшить жизнь вокруг себя. Ну а то что масштабы оказались не маленькими, ну так я и родом из страны не маленькой, где горизонта не видать.

Улыбаясь миру, я свернула за какой-то дом и обомлела. В тупичке стоял аккуратный домик, весь заросший каким-то бурьяном. Выбитые стекла, выцветшая краска, но при этом симпатичная лестница, балкончики. Как-то несмотря на запущенность, домик радостно выглядел. С двух сторон его теснили впритык поставленные дома, которые не давали свету проникать. Теоретически, дом можно было достроить вперед, но за не несколько недель, что остались до свадьбы, я не успею. А вот какую- нибудь террасу на столбах, да увитых чем-нибудь… В моей голове сложилась картинка. Плюс я помнила, кто такой Шом. Поэтому, обойдя близлежащие дома, я обнаружила, что задняя стена дома упиралась в торец какого-то захудалого магазинчика. Вся его прелесть была в том, что он стоял на тихой и малопроходной улочке. Поговорив с хозяином о том, о сем, я выяснила, что он живет один — семьи не сложилось, родители в деревне одни и стареют, ему тут делать нечего и вообще жизнь дрянь. Я посочувствовала и вернулась к заброшенному дому. Там соседи, перебивая друг друга, рассказали, что некогда там разыгралась кровавая драма, все умерли, наследников нет, а дом маленький и в неудачном месте, поэтому никому не нужен. Это мне было на руку, поэтому, просканировав его, я вошла внутрь. Небольшая прихожая, из которой несколько темноватых комнат и лестницы, одна вверх, другая вниз. В подвале сухо, хотя парочка застарелых пятен крови там было. А вот на втором этаже было две светлых комнаты хороших размеров. Идея подарить эту жилплощадь молодоженам мне нравилась. Юльмина теснилась в какой-то халупе, где жил Шом, я не знала. Но вот то, что в воровском доме молодой женщине, если она не атамаша, делать нечего, это факт. А тем более, когда пойдут дети. Снова вернувшись к дядьке, недовольному своей жизнью, я ему предложила сделку.

— Уважаемый, у меня есть к Вам предложение, от которого, я надеюсь, Вы не сможете отказаться.

— Денег на тебя у меня нет и не будет. — хмуро сказал он. Признаюсь, я не с первой секунды поняла о чем он, прежде чем расхохотаться.

— Вы не поняли, уважаемый, — сквозь слезы проговорила я. — это я Вам заплачу, если Вы согласитесь со мной сходить в одно место.

— Куда это? — буркнул мужик недоверчиво.

— В банк "Гномий рай".

— Одна, что ль, боишься?

— Нет. Хочу заключить одну сделку. А если она выгорит, то и купить Вашу лавку.

Мужик так удивился, что раскрыл глаза в изумлении.

— Зачем?

— Надо.

— А если не выгорит?

— То я заплачу за то время, которое Вы потратите на меня.

— Сколько?

— Десять серебряных.

— Идет!

Хозяин быстро запер дверь, и мы пошли. Быстрым шагом до банка мы дошли за пятнадцать минут. Господин Ромис обрадованно нам кивнул и предложил посидеть, пока он закончит с клиентом. Мой спутник нервно озирался, как будто опасаясь, что его сейчас выгонят за один только потасканный внешний вид. Гном освободился минуты через три.