Свита павших богов. Путь в Тир
Шрифт:
– Куда бежать?
– Не знаю. И не говори мне, куда ты пойдешь, чтобы я не могла рассказать об этом тем, кто за тобой гонится. Папс… бери его с собой. Он ведь был с тобой, когда все произошло. Чтобы это ни было – он разделил с тобой это проклятие.
Азрик изо всех сил пытался сдержать слезы.
– Наши козы… я оставил их в овраге. Там, где вы вчера собирали можжевельник.
Тетка кивнула.
– Гювенд, дай ему лепешку из тех, что мы собрали. Только не касайся его. Пожалуйста.
Его
– Держись, дочь Измана и Фато! Держись, сестра!
Из его глаз тоже текло. Он собрался с духом, встал и поклонился – сначала своей семье, которая перестала быть его семьей, потом – разоренной стоянке за холмами. Повернулся и пошел прочь.
За его спиной тихо всхлипнула маленькая Гювенд. На нее никто не шикал.
Аполлинору было плохо. Уже четыре дня в этих горах. Он опоздал на встречу, на которую нельзя было опаздывать, он не поймал того, кого надо было поймать. Куртии словно растворились в траве – поздним утром они нашли овраг, в котором собрались уцелевшие, и все – их следы терялись. Одни говорили, что они ушли на север, другие, что на юг, можно было спорить до хрипоты, но ни к чему это не приводило. Чернозубый требовал – да-да, требовал, не просил – денег для найма еще пары десятков человек, чтобы проверить все направления.
А у Аполлинора разболелась голова. Ему хотелось домой.
Чернозубый снова торчал рядом, когда он устанавливал треножник, клал на его чашу тщательно подготовленные дрова и поливал их маслом. Масла, кстати, осталось совсем мало. Пришлось несколько раз цыкнуть на своего помощника – и только после того, как тот с независимым видом отошел, Аполлинор посыпал масло чудодейственным порошком и чиркнул кресалом.
Занялось сразу и сильно. Через несколько секунд послышался голос.
– Что у тебя? Поймал мальчишку?
– Нет, о величайший! Они растворились как вода в океане…
Эпитет Аполлинор придумывал долго, помня о склонности своего патрона к поэзии. Но ожидаемого впечатления не произвел.
– Так я и думал. Ты совершенно бесполезен!
Аполлинор повесил нос, заметив, кстати, что Чернозубый хоть и стоит поодаль, как велено, но изо всех сил тянет шею и пытается услышать хоть обрывки разговора.
– Я готов отдать свою жизнь за вас, о величайший…
– Мне не нужна твоя жизнь, червяк! Мне нужен мальчишка!
– Но Солнцеликий, ведь вы… вы можете увидеть его… сами! Ничто не скрыто от ваших глаз!
В ответ раздалась тирада, смысла которой Аполлинор не понял, но по ее эмоциональной окраске догадался, что и богам свойственно сильные переживания выражать руганью.
– Мне действительно ведомо
– Не могу себе представить, – с отчаянием воскликнул Аполлинор. – Но какой смысл пугать меня тем, что я не могу даже представить? Лучше скажите – где я могу найти этого мальчишку! Куда он пошел?
Некоторое время был слышен только треск прогорающих дров. Аполлинор гадал, насколько он перешел границы и насколько близко к нему неведомая напасть. Но раздавшийся голос Аполлона, как ни странно, был спокоен.
– Я знал, что ты попросишь об этом. Вот… – пламя вспыхнуло, в нем что-то появилось. – После нашего разговора возьми этот шарик. Это арцет. Он покажет тебе направление. Если уж и это тебе не поможет…
– Поможет, поможет, – заторопился Аполлинор. – Спасибо, о Солнцеликий, по возвращению в храм, после того, как я успешно выполню все, что вы мне поручили, конечно, я принесу вам неисчислимые жертвы.
– Не сиди на месте, – перебил его голос. – Вперед.
Огонь горел еще несколько минут, но как ни вслушивался Аполлинор, более он ничего не услышал.
Папсуккаль появился только утром. Азрик, отупевший от горя, отошел за остаток ночи на порядочное расстояние, потом без сил свалился на песок. Спать не мог, просто лежал и смотрел в светлеющее небо.
Великий визирь небесного Ашшура был он сух и деловит.
– Наконец-то!
– Папс… меня изгнали!
– Я понял. Печально, да. Азрик, у нас мало времени. Сначала проверь арнум… ну, тот песок, который мы собрали!
– Ты что, не слышишь? Меня изгнали! Я теперь один!
– Я все прекрасно слышу. Слушайся теперь меня, и все у нас будет хорошо.
– Что хорошо! Меня изгнали! Моих родных перебили из-за меня! Маму, сестер… только маленькая Гювенд…
Азрик не сдержался и снова заплакал. Папсуккаль стоял и смотрел на него, склонив голову.
– Отревелся? – спросил он, дождавшись паузы.
– Нет, – угрюмо ответил Азрик. Слезы откуда-то брались и брались, текли не переставая.
– Слезами горю не поможешь.
– А чем поможешь?
– Делами. Твоя тетка права. Искали тебя. Не нашли. Будут искать дальше. Значит тебе нельзя быть с ними.
– А зачем меня искали? И кто? Я же ничего не сделал!
– Ты сделал. Ты очень много сделал. Но сейчас – хочешь отомстить тем, кто убил твою мать, разорил твою семью? Тем, кто стал причиной твоего изгнания?
Слезы высохли. Азрик почувствовал, как в груди разгорается незнакомый ему огонь.