Свиток фараона
Шрифт:
Даже обещание Омара нанять автомобиль — а Хассан еще ни разу в жизни не ездил на такой штуковине — не убедило старика.
Стоило ли Омару затевать столь рискованное предприятие — одному отправиться в путешествие к пещерному монастырю? В конце концов, кто знает, что его там может ожидать…
Вряд ли монахи, которые переодеваются и скрываются от преследования в телефонных кабинках, приветливо относятся к иностранцам. С другой стороны, Омар не мог больше никого посвящать в эту тайну. Нет, он просто обязан продолжить поиски и отправиться в Сиди-Салим, пусть даже в одиночку.
Когда Эмиль Туссен, человек, которого обычно ничего не могло потрясти, откладывал трубку в сторону и ни с того ни с сего начинал курить черные сигареты, это было верным признаком перемены настроения. Но люди из его окружения хорошо понимали, что происходит у него в душе. Туссен с самого начала считал, что за злосчастным обрушением гробницы Нефера стоят британцы и винил себя в том, что слишком беспечно подошел к этому проекту.
После такой самокритики «Deuxieme Bureau» перешла в наступление. В задачу входило прикрытие агентов на месте от чужих секретных служб, и в этом помогал консул Закс-Вилат.
Таким образом, секретная служба французов теперь больше времени и сил тратила на раскрытие возможных противников, чем на поиски Имхотепа.
Просьба Туссена отправить им срочно двух ведущих агентов в помощь была тут же удовлетворена секретной службой. Но уже само их прибытие в Александрию вызвало новое беспокойство. Они привезли с собой заключение экспертизы о плане раскопок, который был найден возле предполагаемого трупа Курсье. Подозрения Туссена подтвердились: план был подделан, нарисован на бумаге, произведенной не более десяти лет назад, по всей вероятности, в Англии.
Конечно же, возник вопрос, на что рассчитывали британцы, идя на этот шаг? Был ли это неловкий отвлекающий маневр, выход из затруднительного положения, потому что они сами не могли продвинуться дальше и боялись, что французы опередят их? Или они располагают данными, которые помогают им в поисках гробницы Имхотепа, а французы нарушили их планы? Такие секретные агенты, как Туссен, из двух возможностей предпочитают худшее, поэтому было решено срочно собрать совещание в консульстве в Александрии и на нем определить дальнейший ход действий. Прежде всего необходимо следовало договориться, как завладеть сведениями, которые имелись у английской секретной службы. Складывалось впечатление, что в штаб-квартире «Deuxieme Bureau» о британцах знали больше, чем агенты на месте. В дешифрованной телеграмме из Парижа значилось то, о чем не подозревали ни Туссен, ни Закс-Вилат: жилая яхта леди Доусон была штаб-квартирой секретной службы англичан в Египте, а владелица судна — ее главой. Мониак и Малро, новые агенты, два молодых деятельных парня, один из которых был ростом с гориллу, а второй напоминал жердь, так что их совместное появление уже наводило на странные мысли, вызвались потопить яхту способом, которому уделяли большое внимание во время прошедшей мировой войны. Консул Закс-Вилат тут же отверг эту идею. Потопленная яхта никак не сможет помочь секретной службе французов. Задача в основном заключалась в том, чтобы заполучить научные знания англичан, а для этого необходимо было забросить к ним агента или завербовать сотрудника из стана противника.
Французы отнеслись с недоверием к сообщению о том, что лорд Карнарвон и Картер обнаружили в Долине царей нетронутую гробницу фараона. Миллекан, напротив, считал подобное возможным, Туссен видел в этом новый отвлекающий маневр британцев. Все газеты пестрели сообщениями, когда «Таймс» во всех красках расписала об этом открытии, но до сих пор никто не смог заглянуть в запечатанную гробницу. Не было даже никакой конкретной даты, когда же наконец она будет вскрыта. Д’Ормессон считал, что все это заставляет сомневаться в правдивости известия. Во всяком случае, он не мог представить, чтобы археологи в преддверии такого открытия молчали и не рассылали приглашений на вскрытие гробницы.
В самый разгар совещания во французском консульстве раздался звонок суб-мудира из Куса, провинциального города в пятидесяти километрах от Луксора вверх по Нилу. На излучине реки феллахи вытащили тело француза, в документах которого значилось имя — Эдуард Курсье.
Закс-Вилат с ходу возразил, что это невозможно, что здесь произошла какая-то ошибка. Суб-мудир спросил, где же в таком случае находится Курсье? Если он все-таки жив, не потерял ли он документы? Консул вынужден был признаться, что Курсье исчез две недели назад. Подробные обстоятельства исчезновения он не называл. Но когда субмудир описал труп и шрам на правой щеке, Пауль Закс-Вилат побледнел.
Присутствовавшие отказывались верить в объяснения консула. И действительно, сложно было понять, как Курсье мог выбраться из обрушившейся гробницы и проплыть шесть сотен километров вверх по Нилу, чтобы там утонуть. Профессор Миллекан, как всегда, занимал нейтральную позицию в этой разношерстной команде, его ничто не могло вывести из себя. Но тут он сорвал с носа очки в позолоченной оправе, нервно потер глаза и крепко выругался, что совершенно не подобало делать человеку, имевшему такой статус. Все равно что священнику предаться греху прелюбодеяния. Миллекан обозвал все происходящее балаганом и несколько раз повторил, что ужасно сожалеет, что согласился принять участие в этом предприятии. Он отказывался дальше работать, пока не прояснится случай с таинственной гибелью Эдуарда Курсье.
В тот же день консул и Эмиль Туссен отправились в Луксор, куда было доставлено тело Курсье, и в подвале клиники доктора Мансура опознали своего бывшего коллегу.
В Луксоре нельзя было ступить и шагу, чтобы не наткнуться на журналиста. Везде царили спешка и волнение, гостиницы были переполнены, а паромная переправа через Нил забронирована на несколько дней вперед, и это несмотря на то, что приходилось платить большой бакшиш.
В гостинице «Винтер Пэлэс» лорд Карнарвон ежедневно давал пресс-конференции, уже не сообщая ничего нового. Для большей мобильности он купил себе американский автомобиль «форд», черный, как и все экземпляры этой марки. Говард Картер круглые сутки был под наблюдением. Лорд Карнарвон, продавший эксклюзивные права на публикацию статей об открытии газете «Таймс», с главным редактором которой водил дружбу, предоставил ему собственного телохранителя, дабы избавить археолога от излишне навязчивых репортеров.
Благодаря успеху даже враги становились друзьями. В эти дни Картер и Карнарвон проявляли потрясающее единодушие, и только любовь археолога к Эвелин по-прежнему оставалась под запретом. Леди Доусон назначила вскрытие гробницы на 29 ноября, до этого дня в Египет должна была прибыть команда секретной службы из двенадцати человек под руководством Джеффри Доддса и начать основательные поиски гробницы Имхотепа. Ни Картер, ни Карнарвон не смогли сохранить самообладание и бездеятельность до назначенного времени. После того как это открытие во всеуслышание было объявлено событием века и разосланы приглашения, им в голову закралась мысль, что все их предприятие может обернуться фиаско, если усыпальницу ограбили еще в древние времена, а потом заново замуровали и наложили печать.
Эту возможность нельзя было сбрасывать со счетов, особенно после того, как Картер с правой стороны стены обнаружил замурованный пролом. Тем временем прибыл Пеки Каллендер, британский археолог, который вел раскопки немного южнее в той же местности и считался другом Картера (если, конечно, с таким человеком, как Картер, можно было дружить). После долгих дискуссий четверо мужчин решили следующей же ночью расширить котлован, в котором находился замурованный вход в гробницу, чтобы по возможности попытаться проникнуть туда через боковой пролом.