Свобода на троих
Шрифт:
– Идем. – Голос поднявшегося с кресла блондина заставил меня отвлечься от размышлений.
– Куда? – спросила, старательно изображая ленивый тон недавно проснувшегося человека. Пришлось даже зевнуть для правдоподобности. Пусть лучше считает, что «замороженная рыба» – это не определение моему темпераменту, а временное состояние после сна.
– Кормить тебя буду, айка, – усмехнулся аше-ар. Легко так, непринужденно, будто и не злился только что. Или так оно и есть? Умею я накрутить лишнего. – А то от голода ты ведешь себя как замороженная рыба, ну или заторможенная.
Услышав из его уст словосочетание, только что витавшее в моей голове,
Белолицый «братец», наблюдая за мной, расхохотался и, взяв под руку, повел меня в соседнее помещение, где на длинном столе красовались аппетитно пахнущие блюда и большой кувшин с вином. Ничего себе сервис! И кто у него тут кухаркой работает? Очередной многофункциональный коврик? Окинув заинтересованным взглядом наш будущий ужин, я довольно улыбнулась, напрочь забыв о недавних переживаниях. Все-таки голод – великая вещь! Бордовый напиток в прозрачном кувшине притягивал взор, пробуждая воспоминания о его приятных вкусовых качествах.
Замечательно! Теперь я напьюсь, и будет мне море по колено, Светлоликий до лампочки, а Кир-Кули… Ну а что Кир-Кули? Пусть он просто будет. Помирать молодой мне ой как не хочется. Да и куда я теперь от новоиспеченного «родственничка» денусь?
Не в этой жизни.
Глава 4
Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь.
– Чтоб тебе! – взвизгнула Ырли, выпустив из побелевших пальцев край седла, за которое крепко держалась все время продолжительного… чересчур продолжительного полета.
Не будь она моэрой, руки давно свело бы от холода и беспощадного ветра, господствующих на высоте, которой упорно придерживалось мерзкое крылатое создание, именуемое киприном. К счастью, раса девушки отличалась устойчивостью к перепадам температур. Все-таки на морской глубине особой жары не было, как и света, поэтому специфическое зрение входило в общий комплект достоинств, дарованных этим водолюбивым существам природой и эволюцией. Чтобы различать цвета в ночное время суток, им хватало даже слабого источника света, чего уж говорить о россыпи звезд и двух убывающих светилах на иссиня-черном небосводе. Ырли, сидя верхом на вредном ящере, видела пейзаж во всех подробностях.
«Следовало все же утопить летающую ящерицу, а не поддаваться заверениям ее хозяина, что это его лучший транспорт, – думала девушка, крепко держась за седло. – Лучший, ха! Интересно, для кого?»
Сделав очередную пакость в виде резкого крена вправо, «лучший транспорт» как ни в чем не бывало продолжил полет. Без эксцессов – как бы не так! Как же Ырли могла забыть, что с аше-арами надо тщательно обсуждать каждый пункт соглашения, в противном случае расплата неминуема! Или мерзопакостное поведение киприна – личная инициатива обиженной зверушки? Что ж, в любом случае противный ящер свое получит! Потом. Когда доставит пассажирку в пункт назначения.
Скрипнув зубами, Ырли пробормотала в адрес рептилии парочку крепких проклятий. Адресат то ли не услышал, то ли просто проигнорировал все эти нелестные эпитеты. Вариант, что он их не понял, девушка почему-то не рассматривала. И хорошо! Очередной экстремальный рывок моэра не перенесла бы. В конце концов, нервы у нее не резиновые. И зарвавшаяся «птичка» вполне могла хорошенько схлопотать от своей разгневанной наездницы. Ради того, чтобы настучать по наглой чешуйчатой морде, девушка готова была напрячь мозги, вспоминая уроки левитации, и… лишиться транспорта.
Вот только топать пешком до зачарованного города, который неизвестно где находится, ей категорически не хотелось. Азор поклялся честью рода, что киприн доставит пассажирку в Неронг, а значит, рано или поздно Ырли туда все-таки попадет. Скорей бы! Мысленно разрабатывая план страшной мести ящеру, моэра продолжала молча сидеть, дожидаясь окончания пути. Подол свадебного платья, которое она надела для ритуала возрождения, развевался на ветру, теряя роскошный вид, и неприятно холодил кожу. Косички больно били по лицу. Понимание, что от дорогостоящей прически, призванной произвести впечатление на Светлоликого, остался лишь намек, добавляло тихого бешенства и без того не радостной девушке.
О том, что проклятое животное возит ее по кругу, моэра догадалась не сразу. Первые пару часов она искренне удивлялась, как же далеко от поселения белокожих тюремщиков находится Неронг. Сначала все шло хорошо: киприн летел, Ырли любовалась видом. Но потом эта скользкая скотина стала потихоньку подниматься к облакам. Серебристая «броня» защищала ящера от холода, чего нельзя было сказать о всаднице. С воздушной стихией последняя из рода Бьянка ладила не лучше, чем с огненной, и если бы не крайне полезные особенности ее организма, давно бы уже превратилась в свежезамороженный труп, который впору везти на кладбище невест, а не ко двору повелителя. Но Ырли скрепя сердце сносила неудобства, лелея надежду поскорее добраться до места. Еще немного… еще чуть-чуть…
Когда один и тот же выступ скалы, напоминавший раскрытую пасть огромного зверя, в третий раз замаячил перед прищуренными глазами девушки, она, забыв о намерении вести себя смирно, со всей дури пнула животное каблуком. Киприн недовольно дернулся, многозначительно крякнул и (свершилось!) соизволил-таки прекратить торжественный облет горного кольца. Ырли досадливо фыркнула, жалея, что не отпинала его раньше. Поднявшись еще немного, ящер сменил курс, развернулся на девяносто градусов и нехотя пересек острые вершины, которые у потрепанной ветрами моэры уже давно сидели в печенках. Скоро она прибудет в Неронг и наконец предстанет перед гаем Светлоликим… в таком отвратительном виде!
«Вредный, гадкий, противный ящер… р-р-р! Тонуть ты будешь долго и мучительно», – мысленно пообещала Ырли.
Ее острые каблуки в очередной раз ударили по бокам животного. Киприн издал вопль возмущения, повернул голову, одарил пассажирку оценивающим взглядом, после чего принялся активно махать крыльями, желая поскорей избавиться от навязанной хозяином ноши, которая нравилась ему не больше, чем он ей. Одним словом, между этими двумя царило полное взаимопонимание.
Стояла поздняя ночь. Окутанные мраком постройки были погружены в сон. Кое-где горели одинокие окна, границы извилистых улочек очерчивали огоньки фонарей, а сады с подсвеченными клумбами с высоты птичьего полета походили на разноцветные вышитые покрывала, расстеленные между домами, крыши которых недовольно щерились острыми углами навстречу незваным гостям. Ящер перелетел через стену и сделал круг над площадью. Он продолжал держаться достаточно высоко, чтобы стражники не могли достать его стрелами. Моэра заерзала от нетерпения, предвкушая скорую посадку. А подлый киприн по-прежнему парил в воздухе, едва двигая крыльями, и явно не торопился снижаться.