Свобода от, свобода для
Шрифт:
– Где Медведь?
– прокричал я на ухо одному из стрелков. Тот повернул ко мне перекошенное, черное от пороха лицо, и уставился, не понимая. Я повторил вопрос, он махнул рукой куда-то в сторону, туда, где было оборудовано пулеметное гнездо. Я на карачках пополз туда. Пулеметное гнездо было окружено сложенным из бетонных блоков кольцом, на станке, высунув через узкую бойницу рыльце, стоял пулемет. Он был безнадежно разбит. Положив на искореженные останки пулемета ствол винтовки, стрелял наружу Медведь. Я хлопнул его по плечу. Он развернулся ко мне, и прокричал:
– Чего?
– У тебя внизу кто-то есть?
– перекрикивая шум боя, заорал я.
– Ни хрена, там всех положили! Наши только здесь и на крыше!
– Убитых вынесли?
– Вынесли, все там, - Медведь мотнул
– Все, пора валить, сейчас они полезут! Собирай своих!
– прокричал я. Медведь кивнул головой, и пополз из пулеметного гнезда наружу.
Вражеский командир был совсем не дурак. Пока одни из его уцелевших бойцов стреляли по окнам, другие переползали к дому, накапливаясь в мертвой зоне под стенкой, неподалеку от угла. Следующий шаг его тоже был прост и понятен. Ему надо было убрать своих людей с простреливаемого пятачка улицы, и первая трехэтажка как нельзя лучше для этого подходила. Окна второй трехэтажки были наглухо заложены блоками, и не случайно. Под нами раздались хлопки взрывов.
– Гранатами забрасывают, - сказал стоящий возле меня сын Медведя. Остальные как раз заканчивали перетаскивать в дом, что примыкал к трехэтажке сзади, раненых и убитых. На этаже нас осталось четверо, я, Медведь, его сын, и Ариэль. Забросав гранатами первый этаж, обработав его из автоматического гранатомета, враги полезли внутрь. Уходя последним, я наклонился через перила лестницы, прислушался. Внизу уже грохотали ботинки ворвавшихся. Вот уже внизу замелькали тени, они подобрались к лестнице. Сразу не лезут, грамотные.
– Коцюба, все, давай!
– это Ариэль, кричит мне издали. Я побежал по коридору на голос.
Мы перешли в соседний дом. Я осторожно подкрался к окну, выглянул одним глазком. С улицы почти не стреляли, большинство солдат перешло в соседний дом. Заткнулся, не видя цели, танк с перебитой гусеницей. Я вернулся к остальным, сказал Медведю:
– Время, рви!
Медведь вынул из кармана батарейку, соединил контаты. Я, наученный горьким опытом, закрыл уши ладонями, и открыл рот. За стекой громыхнуло. Я выглянул из окна. Соседнего дома не было, на том месте, где он стоял, громоздилась куча обломков. Молодцы, наши саперы, не подкачали. Всего-то три заложенных в правильных местах правильных бомбы, и вот результат, дом сложился, как карточный домик, похоронив под собой десятки врагов. Стало тихо, ни взрывов, ни выстрелов, только стоны раненых.
И тут простоявший весь бой передний танк, завел двигатель, чихнув выхлопом, и дернулся вперед. Труп командира, свисающий с башни, пополз вниз, кто-то изнутри подтолкнул его, туловище перевесило ноги, и он упал с брони, раскинув в падении руки. Люк тут же захлопнулся.
– Все назад, - закричал я. Мне показалось, что ствол подымается. Но нет, танк, заведя двигатель, чуть сдал назад, и ударил носом дымящиеся останки "Жестокой" перед ним. Те чуть-чуть сдвинулись, а танк опять сдал назад, и еще раз ударил. Я понял, что он собирается сделать, и торопливо схватил рацию:
– Вайнштейн, заводи! Танк уходит.
За стройплощадкой послышалось тарахтение. Вайнштейн заводил бульдозер. Мы так и не закончили бронирование второго, один сделали полностью, а на втором была броня только спереди, и слева. Вот этот недобронированный недотанк и заводил сейчас Вайнштейн. Меж тем, танк под нами сумел сдвинуть останки "Жестокой", и, вырвавшись на свободу, пополз вперед.
Получилось, как в школьной задачке: из точки А полз танк, из точки Б ему наперерез выкатился бульдозер. Танк не ушел, бульдозер с жутким скрежетом ударил его в бок, при этом вся с таким трудом собранная бронеконструкция перекосилась. Бульдозер, хоть и тяжелый, все же был намного легче танка, поэтому, даже вложив всю свою массу, смог лишь немного изменить траекторию его движения. Но этого хватило. Отжимаемый бульдозером, танк вильнул в сторону, и въехал в дом, сшибая столбы, и пробив стену пушкой. Раздался треск, и дом слегка покосился, но устоял. Танк заворочался, пытаясь выбраться из ловушки, дернулся назад, потом вперед. Бульдозер, рыча движком, изо всех своих четырехсот лошадиных сил давил его в бок. Танк дернулся вперед, опять раздался треск, и тут корма танка задралась кверху. Пытаясь выбраться из ловушки, танк съехал с мостовой, непрочные перекрытия дома не выдержали, и нос танка провалился в подвал. Это стало последней каплей, сломавшей хребет верблюду, дом точно вздохнул, и осел, сползая в сторону, на подломившихся столбах. Корма танка осталась торчать из завала.
Вайнштейн вылез из кабины бульдозера, подошел к танку и картинно отряхнул руки. Впрочем, долго держать позу он не смог, вокруг защелкали пули, и он, хлопнувшись на карачки, спрятался за тушей бульдозера.
– Так..., - протянул я и вопросительно посмотрел на Ариэля, - что еще осталось.
– Второй танк, - напомнил он мне. Верно, оставался второй танк, хоть и неподвижный, но с боекомплектом. Я развернулся, и побежал вниз. По проходу за домом я дошел до дома-утюга, обошел его, и осторожно выглянул. Танк стоял, ворочая башней из стороны в сторону. Тепловизор, вспомнил я, у тепловизора есть мертвые зоны, поэтому он и крутит башкой, но вот где они?
И тут я увидел, как из того, что осталось от магазина одежды, к танку бегут четыре фигуры. Впереди бежал Чен, за ним двое его ребят, и парень Райво, как бишь его... не помню. Я выскочил из-за угла, и закричал:
– Назад! Вернитесь назад!
Поздно. Они уже подбегали к танку. Мой вопль заставил их на секунду остановиться, они не поняли, где опасность. Башня танка была повернута в другую сторону, на это они и рассчитывали, наверное, хотели взобраться на броню. Они не учли одного: Земля Отцов постоянно воевала на сарацинских территориях, и танк был заточен для ведения боев в городе. Любой другой танк можно было обойти вот так безнаказанно. Любой, но не этот. Раздались хлопки, за ними свист, и по обеим сторонам танка со стуком раскатились по асфальту черные мячики. Ариэль дернул меня за воротник, так, что сам упал, я завалился на него. Мы упали за угол, и это спасло мне жизнь. Черные мячики были бомбами. Танкисты увидели, что к ним подбирается пехота, и задействовали находящиеся в кассетах по бокам танка бомбы. Пороховые заряды вышибли их из гнезд, и пространство в радиусе двадцати метров вокруг танка оказалось усеяно ими. За углом захлопали взрывы. Я сполз с Ариэля, встал на колени, и выглянул за угол. Чен, и остальные, лежали на асфальте. По тому, как они лежат, стало понятно, что все мертвы.
– Да что же это, - я впился зубами в руку, во рту стало солено от крови, - как же это, Чен!
Я рванулся вперед, но меня опередил Ариэль. Толкнув меня, так что я опять сел на задницу, он побежал к танку. Башня начала разворачиваться в нашу сторону. Он успел раньше. Одним прыжком взлетел на танк, влез на башню, и рукояткой ножа разбил танку "глаза" - объективы видеокамер. Ослепший танк тут же выстрелил из пушки. Снаряд пробил стену дома, и взорвался внутри, звук взрыва опять, уже в который раз за последние полчаса, наградил меня звоном в ушах. Потом танк стал беспорядочно стрелять из пулемета. Я поспешно отполз назад за угол, чтобы не попасть под очередь. Через минуту пулемет замолчал, скорее всего, кончились патроны. Я вышел из-за угла, и, уже не прячась, подошел к лежащему на асфальте Чену. Наклонился, и тут же отвернулся. Хоронить мы его будем в закрытом гробу. Ариэль, тем временем, добивал танку последние органы зрения. Из прохода, ведущего к цеху, появился Райво, подошел к телам, остановился, молча потянул с головы панаму. Подошли остальные его люди. Подняв голову, я увидел, что в окнах цеха, и на втором этаже уцелевшей трехэтажки опять заняли позиции наши. Они уже не таились, спокойно выцеливая оставшихся в живых, полностью деморализованных врагов. Сухо щелкали выстрелы. С того момента, как колонна повернула на нашу улицу, прошло не больше двадцати минут. Бой был выигран, хоть и дорогой ценой.
Зашипела рация, на связь вышел Вайнштейн:
– Коцюба, ты нужен здесь.
– Что у тебя?
– спросил я.
– Тут эти, из танка вылезли, - ответил Вайнштейн.
Я, чуть ли не бегом, понесся вокруг домов к Вайнштейну. Когда подбежал, увидел, что люк в кормовой части танка распахнут, а возле танка переминаются трое в комбинезонах, окруженные нашими. Возле пленных стоял Вайнштейн, закрывая их грудью, а наши наседали.