Свободное падение, или Cон, приснившийся в ночь с четверга на пятницу
Шрифт:
пятнадцать тысяч колесо, а ему на склад поступила резина, которая
проехала не одну тысячу километров. И цена ей в три раза меньше.
Не дай бог что – ему тюрьма.
– Ты акты будешь подписывать? – строго взглянул на него
начальник.
– Нет, Семен Андреевич, подписывать эти акты я не буду. –
Игорь смотрел себе под ноги.
– Не будешь? Хорошо, через месяц аттестация… Можешь
искать себе работу. Иди.
Игорь встал и неуверенно направился
дверей он услышал:
– Акты у секретаря будут. До конца рабочего дня подпишешь
– останешься работать. Нет – аттестацию не пройдешь.
Игорь опять пошёл в туалет курить. Затянулся, в голове роем
разные мысли. Ни хрена себе! Тысячу колес получил. По актам
пятнадцать тысяч колесо, а реально три тысячи стоит. Арифметика
простая. Двенадцать миллионов как с куста. А ему идти под
статью. Дверь резко открылась, и в туалет вбежал Лешка Симаков.
– Ты что на рожон лезешь? Праведник нашёлся! Без работы
хочешь остаться? – с ходу налетел он на Игоря.
– Мне что, в тюрьму садиться? Он же меня откровенную
лажу заставляет подписывать, – ответил Игорь
– Лажу… Дай сигарету. – Лешка закурил. – Учу, учу тебя, дурака. По уму всё надо сделать. Акты надо подписать. Эта сделка
пришла к нам из самого департамента транспорта. Там основная
маржа и осталась. Ты резину получше на трассовые автобусы
отдай. А всё говно – на городские: им по городу хоть на чём ездить.
А из этой ситуации себе что-нибудь оторви.
– Лёха, что я могу оторвать себе из этой ситуации? Здесь уже
всё оторвано, что можно. Мне осталось только подписать себе
приговор, – Игорь обречённо махнул рукой.
69
– Да что ты заладил: приговор, приговор. Ты пойми, по этой
сделке маржа двенадцать лямов. Всем хватит. И менты своё
получат, и прокурор. И если, не дай бог, что случись, тебя никто
топить не будет, потому что за тобой все потянутся. Ты лучше
сгоняй к Пашке Самойлову, у него пять своих автобусов
экскурсионных. Ты ему получше десять колес выбери, а его хлам
забери себе на склад. Он тебе по две штуки за колесо отвалит.
Считай, двадцатку слупишь. Твой месячный оклад. А хлам этот, под шумок, со временем спишешь. Семену Андреевичу скажешь, что такое говно получил. В общем, не дури – иди быстро подпиши
акты.
Игорь пожал плечами и пошёл в сторону кабинета начальника
отдела снабжения. Как только он вошёл в приемную, секретарша
молча вытащила акты из ящика и положила на стол, вызывающе
смотря на Игоря. Он подписал акты и вышел из кабинета. От взгляда
секретарши у Игоря было ощущение, что его изнасиловали прилюдно
на площади. Он зло сплюнул себе под ноги и негромко сказал:
– Вот бляди, когда вас пересажают?
День не клеился, всё валилось из рук. Игорь сильно
перенервничал и никак не мог прийти в себя. Хорошо хоть
пятница, короткий день. Ровно в три он выскочил из проходной
управления и тут вспомнил про утреннее знакомство.
Ему хотелось услышать продолжение истории, которую
рассказывал новый знакомый.
Дома его ждала записка от жены: «Опять тяжелые роды».
Когда придёт, не знает. Игорь достал пиво из холодильника и
включил телевизор, периодически поглядывая в окно в сторону
теплового коллектора. Свет не горел. А значит, Николая
Павловича ещё нет. Он сел в кресло и включил телевизор. Какие-то безголосые девицы пели с надрывом. Игорь сделал звук тише и
закрыл глаза.
Звонок телефона в прихожей надрывался резкой трелью.
Игорь подскочил и понёсся поднимать трубку.
– Да, слушаю,– ответил он, ещё сонный.
– Игорёшка, ты как, ещё замену мне не нашёл, – услышал он
голос жены.
– Привет, Солнышко… Какая замена, мы умрём с тобой
через сто лет вместе. Что, опять сложные роды?
70
– Не могу уйти, девочке шестнадцать лет. Сама ещё ребенок.
Не знаю, сколько пробуду. Что творится! Дети стали рожать. К
чему мы катимся?
– Ладно, не переживай, дождусь. А куда катимся? Ну, при
коммунизме жить не захотели. Теперь катимся к светлому
будущему капитализма. Целую. – Игорь положил трубку и
неторопливо побрёл на кухню.
Да, ему же снился какой-то хороший сон… О чем? Обидно, снилось что-то хорошее. Стоп, ведь это было утром. Да и этот
бомж, Николай Павлович.
Игорь бросился к окну: через щели в коллекторе пробивался
свет. Игорь кинулся в прихожую, накинул куртку, надел кроссовки.
Перед выходом вернулся на кухню и достал из холодильника
котлеты и бутылку водки.
Он шёл быстро. Какая-то неведомая сила тянула его к этому
бомжу. Подойдя к коллектору, осторожно постучал и приоткрыл
тяжёлую дверь.
– Можно, Николай Павлович? – спросил он громко.
– А-а-а, Игорь, проходи, – обрадовался Зацепин.
Игорь вошёл и сразу поставил на стол котлеты и бутылку
водки.
– О, у нас сегодня пир? Тогда и у меня есть припасы. –
Николай достал маринованные грибы. Скоро на столе стояла