Свободное радио Альбемута (сборник)
Шрифт:
— В таком случае, — сказала мисс Люфт, — похоже, что вы–то и есть андроид.
От неожиданности Рик потерял дар речи.
— Потому, — продолжила она, — что вы их регулярно убиваете. Вы, как это называется… — Она замялась, вспоминая выражение.
— Платный охотник на андроидов, — подсказал Рик. — Но я же не андроид!
— Вот этот тест, который вы тут приготовили, — голос Любы заметно окреп. — Вас–то самих ему подвергали?
— Да, — кивнул Рик. — Давным–давно, при приеме на работу.
— А вдруг это просто ложная память? У андроидов же вроде такое бывает.
— Про мое тестирование известно не только мне, но и администрации департамента. Нас проверяют всех, в обязательном порядке.
— А что, если на работу поступал настоящий человек, один к одному похожий на вас, а потом вы его убили и заняли его место, и сделали все это толково, что никто и не догадался. — Люба улыбнулась, словно говоря: «Ну чего темнить, мы тут все свои».
— Мы отвлеклись от дела, — сухо заметил Рик, доставая из чемоданчика листки вопросника.
— Я соглашусь пройти этот тест, — сказала Люба, — если сперва его пройдете вы. — Рик молчал, отчаянно придумывая более–менее убедительный ответ. — Хотя бы из соображений справедливости. И мне будет с вами немного попроще, а то вы какой–то странный, жесткий.
Она зябко поежилась и еще раз сверкнула улыбкой. Улыбкой надежды.
— Вы не сумеете провести тест Фойгта–Кампфа, этому нужно учиться, и довольно долго. А теперь слушайте, пожалуйста, внимательно. Вопросы, которые я буду сейчас задавать, связаны с различными житейскими ситуациями, в которых вы, в принципе, можете оказаться. Я хочу, чтобы вы вкратце, буквально в двух словах, описали свою вероятную реакцию и чтобы вы делали это максимально быстро. Время задержки будет фиксироваться. Ну вот, начнем, пожалуй, со следующей ситуации. Вы сидите, смотрите телевизор и вдруг замечаете на своей руке осу.
Рик бросил взгляд на секундную стрелку своих часов и начал напряженно следить за стрелками прибора.
— А что такое оса?
— Летающее насекомое. Укус осы очень болезнен.
— Ой, как интересно! — Глаза Любы распахнулись, как у ребенка, слушающего увлекательную сказку. — А они еще существуют? Я никогда о таких не слышала.
— Пыль их уже погубила. Но вы должны были видеть ос, они существовали до самого недавнего времени.
— Осы? А как это будет по–немецки?
— У вас прекрасный английский, — раздраженно заметил Рик; нужное слово никак не шло ему в голову.
— Мое произношение, — смущенно поправила Люба. — Это по необходимости, ведь мне приходится петь и Перселла, и Уолтона, и Вона Уильямса. Но мой словарный запас оставляет желать много лучшего.
— Веспе, — вспомнил наконец Рик.
— Ну да, конечно, — рассмеялась Люба. — Айне Веспе . А какой там был вопрос? Я уже забыла.
— Ладно, — махнул рукой Рик, — возьмем другой. — Все эти препирательства полностью смазали возможный эффект. — Вы смотрите по телевизору старый, еще довоенный фильм. На экране званый ужин. Подают главное блюдо, — он решил опустить первую часть вопроса, — тушеную собаку, фаршированную рисом со специями.
— Да кто же это станет убивать собаку в пищу? — удивилась Люба. — Они же жуть сколько стоят. Ах да, конечно, это была искусственная собака, эрзац, я угадала? Но тут тоже что–то не так, искусственных делают из всяких проводов и моторчиков, они несъедобные.
— До войны, — с ненавистью процедил Рик.
— А как же я это могла видеть? Меня тогда и вообще еще не было.
— Но по телевизору–то вы видите старые фильмы.
— А этот фильм, его что, на Филиппинах снимали?
— Почему?
— Потому что там, на Филиппинах, как раз и ели фаршированных собак, я где–то про это читала.
— Но как бы вы среагировали на подобную сцену? — безо всякой надежды спросил Рик. — Какова была бы ваша социальная, моральная, эмоциональная реакция?
— На такое кино? — Люба чуть задумалась. — Я бы переключила телевизор на Дружище Бастера.
— Почему?
— Вы еще спрашиваете! — возмутилась Люба. — Да кому она нужна, эта допотопная мутотень, поставленная на Филиппинах? Что и когда случается на этих Филиппинах, кроме такой малопривлекательной истории, как батанский марш смерти? [13]
13
Батанский марш смерти — трагический эпизод Второй мировой войны. В 1942 г. на Батанском полуострове о. Люсон японцы перегоняли пешим ходом большую колонну пленных американцев, убивая по дороге всех, кто начинал выбиваться из сил.
Обе стрелки приборов метались как бешеные.
— Ну хорошо, — вздохнул Рик, — пойдем дальше. Вы арендуете хижину в горах, в зоне бореальной растительности. Хижина…
— Бореальной? — прервала его Люба. — А это что? Я не знаю такого слова.
— Бореальная — значит примерно такая же, как на Крайнем Севере — мох, кой–какая трава, низкорослый кустарник. Хижина выполнена в архаичной, деревенской манере — сруб из сучковатых сосновых бревен и огромный камин. По стенам развешаны литографии Каррира и Айвза, старинные карты и гравюры, над камином прибита оленья голова с прекрасными ветвистыми рогами. Ваши гости восхищены декором хижины, и вы, все вместе…
— Я не понимаю «Каррир», «Айвз» и «декор»… хотя погодите, погодите… — Лицо Любы просветлело. — С рисом, как та собака. «Каррир» — это такая приправа, к мясу или просто с рисом смешивают. У нас, по–немецки, это просто «карри».
Рик чуть не взвыл от тоски. Она это что, серьезно? Или дурочку валяет? Но так или иначе, еще один вопрос безнадежно пропал, и нужно было переходить к следующему.
— Вы регулярно встречаетесь с неким мужчиной, и вот однажды он приглашает вас к себе в гости. Там он предлагает…
— Oh, nein, — решительно оборвала его Люба, — я никак не буду «там», я к нему не пойду. Так что тут ответить очень просто.
— Да вопрос же совсем не об этом!
— Вы задали неверный вопрос? Но я его понимаю, так почему же понятный мне вопрос — неверен? Ведь я же должна понимать ваши вопросы, иначе какой во всем этом смысл?
Люба нервически потерла густо загримированную щеку; отклеившийся датчик упал на пол и закатился глубоко под стул.
— Ach, Gott, — пробормотала она, резко нагибаясь. Зловеще затрещала рвущаяся ткань. Ну да, конечно, этот хитрый сценический костюм…