Свободное радио Альбемута (сборник)
Шрифт:
— У этих типов — компьютерных экспертов — никогда нет времени для подобных глупостей, — проворчал Эшвуд. — Слушай, Чип, дело вот в чем: родители этой девушки работают на Холлиса. Если они узнают, что она была здесь, они сделают ей фронтальную лоботомию.
— Они знают о ваших способностях… э–э… противоположного свойства? — спросил Джо.
— Нет, — покачала она головой. — Я и сама не знала этого, пока ваш разведчик не подсел ко мне в кафе и не рассказал кое–что. Может быть, все это правда. Может быть, нет. Но он сказал, что вы можете установить это с помощью аппаратуры…
— Предположим, мы установили у вас наличие этих способностей, — сказал Джо. — Что дальше?
— Ну… это как–то так… неприятно. Ничего не можешь: ни перемещать предметы, ни обращать камни в хлебы, ни зачинать без порока, ни лечить… ни читать мысли, ни заглядывать в будущее… Зато можно мешать другим делать все это. Смешно и глупо, — она махнула рукой.
— Как фактор выживания человечества, — сказал Джо, — это ничуть не менее важно, чем сами пси–способности. Особенно для нас, нормальных. Скажем, одни насекомые умеют летать — значит, другие должны уметь ткать паутину. Согласитесь, умение ткать паутину вовсе не равнозначно неумению летать. Устрицы отрастили себе раковину для защиты — птицы научились поднимать их в воздух и бросать на камни. То же самое и с людьми: вы охотитесь и — извините за сравнение — пожираете пси–одаренных, а они, в свою очередь, пожирают нормальных. Таким образом, вы друг нормальных. Баланс, замкнутый цикл, хищник — жертва… вечный круговорот.
— Меня могут обвинить в измене, — сказала Пат.
— Вас это волнует?
— Конечно. Многие станут относиться ко мне враждебно. Хотя… невозможно, наверное, жить и не вызывать чьей–то неприязни. Люди желают разного, и, доставляя удовольствие одному, ты раздражаешь другого…
— Так в чем же состоит ваш талант? — спросил Джо.
— Трудно сказать…
— Я тебе говорю — это нечто небывалое, я даже не слышал о подобном! — вмешался Эшвуд.
— И все же — какого рода пси–способности вы нейтрализуете?
— Предвидение, — сказала Пат. — Я так думаю. — Она кивнула на Эшвуда, все еще лучащегося энтузиазмом. — Ваш разведчик, мистер Эшвуд, растолковал мне кое–что… Я ведь знала, что могу делать нечто странное, еще с шести лет. Родителям я не признавалась — знала, что это им не понравится.
— Они предсказатели?
— Да.
— Тогда это им действительно не понравилось бы. Но если бы вы воспользовались своими способностями в их присутствии хоть раз — они поняли бы все. Как вам удалось сохранить это в тайне? Не пытались противодействовать им — или?..
— М–м… — Пат сделала неопределенный жест. — Похоже, что я им противодействовала, но они этого не заметили… — она замолчала в замешательстве.
— Минутку, — сказал Джо. — Дайте разберемся, как работает антипредсказатель. По крайней мере, как мы это понимаем. Предсказатель воспринимает варианты будущего как, скажем, ячейки сот: он видит их все сразу, сверху, плотно упакованными… И одно из них, из будущих, светится — его он и выбирает. И после этого анти–пси сделать уже ничего не может. Он должен присутствовать при выборе. Тогда он делает так, что все варианты будущего выглядят одинаково, и предсказатель не может совершить выбор. Конечно, он немедленно понимает, что рядом работает инерциал…
— Она перемещается в прошлое, — сказал Эшвуд.
Джо уставился на него.
— В прошлое, — повторил Эшвуд. — Назад по времени… — Он был многозначителен, как толкователь древних текстов. — Предсказатель, на которого она воздействует, продолжает видеть доминирующий вариант будущего — как ты сказал, светящуюся ячейку сот. Но почему он видит именно эту ячейку? Потому что она, — махнул он рукой в сторону Пат, — потому что Пат уже побывала в прошлом и изменила его так, чтобы засветилась та самая ячейка. Изменяя прошлое, она изменяет и самого предсказателя. На него повлияли, а он и не подозревает об этом, он думает, что его талант работает, а на самом деле он предсказывает то, что сотворила для него Пат. Это первейшее преимущество ее таланта перед прочими анти–пси. Другое — не менее важное — это то, что она способна вмешаться уже после того, как предсказатель сделал свой выбор. Она способна вмешаться в любой момент! Ты же знаешь, какая это проблема — мы ведь всегда не успевали. Вообще, с предвидением было невозможно трудно бороться — труднее, чем со всем прочим, вместе взятым. Это было самое слабое звено в нашем сервисе, не так ли? — Он замолчал и выжидающе посмотрел на Джо.
— Интересно… — протянул Джо после короткого молчания.
— Да черт бы тебя побрал: интересно ему! — закричал Джи–Джи. — Это же величайший анти–талант, который только появлялся в мире до сих пор!
Тихо, почти шепотом, Пат сказала:
— Я не перемещаюсь в прошлое… Я действительно могу что–то делать, но мистер Эшвуд преподнес все в таких вселенских масштабах…
Она посмотрела Джо прямо в глаза, и он не понял, чего в ее взгляде больше: смущения или вызова.
— Я же читаю твои мысли! — раздраженно бросил Джи–Джи. — И я знаю, что ты способна именно изменять прошлое. И ты уже делала это.
— Да, я могу его изменить, но я вовсе не перемещаюсь в него, я не путешествую во времени, как вы это описали…
— Тогда как вы изменяете прошлое? — спросил Джо.
— Думаю о нем. О чем–то одном, конкретном… о происшествии, о том, что кто–то сказал. Или о каком–нибудь незначительном эпизоде, который был, а мне хотелось бы, чтобы его не было. Впервые это получилось у меня в шесть лет…
— В детстве она жила с родителями в Детройте, — перебил ее Эшвуд. — И разбила однажды керамическую антикварную статуэтку, которой отец очень дорожил…
— А разве он этого не мог предвидеть? — удивился Джо. — Ведь он же предсказатель.
— Он предвидел, — сказала Пат, — и даже наказал меня за неделю до того. Но вы же понимаете: они все знают, но ничего не могут поделать. И вот, после того как статуэтка действительно разбилась — точнее, после того как я ее расколотила, — я долго переживала и все вспоминала о той неделе, когда мне не давали сладкого и отправляли спать в пять часов вечера. Боженька, думала я — или как там еще дети думают? — неужели нельзя сделать так, чтобы эти несчастья миновали меня? Способности отца к предвидению не особенно занимали меня — потому, наверное, что он не мог влиять на события; я до сих пор испытываю к предсказателям что–то вроде презрения. И вот целый месяц я старалась заставить эту проклятую статуэтку снова стать целой. Я мысленно возвращалась в те дни, когда она еще не разбилась, и вспоминала, вспоминала ее… это было ужасно. И вот как–то раз я проснулась — а ночью мне все это снилось и снилось — и вдруг увидела, что она стоит, как стояла, на своем месте… — Взволнованная, Пат склонилась к Джо и закончила громким шепотом: — И ни мать, ни отец этого не заметили! Они считали, что она все время тут стояла! Только я одна помнила все…
Откинувшись на спинку стула, Пат взяла еще одну сигарету и закурила.
— Надо забрать приборы из машины, — сказал Джо и пошел к двери.
— Пять центов, пожалуйста, — сказала дверь.
— Заплати ей, — бросил Джо Эшвуду.
Притащив из автомобиля комплект тестеров, Джо заявил, что Эшвуд здесь лишний.
— Как это? — возмутился Эшвуд. — Это же я ее нашел, это мой приз. Десять дней я отслеживал ее поле…
— Ты знаешь не хуже меня, что я не могу производить измерения в зоне действия твоего поля, — сказал Джо. — Пси и антипси взаимно искажаются — а если бы этого не было, то откуда бы взялся наш бизнес? — И, когда Джи–Джи недовольно поднялся с кресла, добавил: — И оставь нам пару пятицентовиков, чтобы мы могли потом выйти отсюда.