Свободный охотник
Шрифт:
– С боевыми биографиями папаш все понятно, но при чем здесь их дети? – на очередном глотке кофе задал Горану вопрос Станислав.
– В 1996 году крупный бизнесмен из Валенсии, баск по происхождению, отказался от предложения ЭТА платить процент от своих прибылей в кассу организации. Имя его я вам не назову по вполне понятным причинам. Этот человек был далек от дел сепаратистов и к вопросу независимости Басконии относился скептически. Он покинул землю предков еще в грудном возрасте и не впитал с молоком матери революционные идеи земляков. Поэтому, когда к нему заявились Тернега и Каса с предложением вложить финансы в святое дело освобождения родины от испанского ига, он только посмеялся и выставил их за дверь. От угроз посланцев ЭТА бизнесмен отмахнулся и пообещал, что если парни не оставят его в покое,
Бизнесмен отказался платить деньги и не из-за того, что ему было их жалко, а принципиально не пожелал идти на уступки террористам. Испанская полиция и служба безопасности активно подключились к поискам его жены и дочери, но их усилия были напрасны. Узнав, что бизнесмен сообщил о похищении семьи правоохранительным органам, террористы прекратили всякие контакты с упрямым баском и больше не выходили с ним на связь. Через несколько дней тела жены и дочери бизнесмена, заваленные камнями, нашли в карьере в пригороде Валенсии полицейские. Несчастные были задушены…
– С тех пор прошло двенадцать лет. Почему только сейчас бизнесмен решил отомстить за смерть жены и дочери?
– Мы тоже задали заказчику данный вопрос, и он на него ответил аргументированно и эмоционально. Во-первых, бизнесмен проводил собственное расследование, чтобы уточнить имена убийц. На это он потратил несколько лет и кучу денег. Сами понимаете, ЭТА не та организация, где легко получить справку о том, кто организовал теракт или похитил ребенка… Когда заказчику стали известны имена убийц, один из них отбывал срок в тюрьме. Кроме того, ему пришла информация, что дети Тернеги и Касы помолвлены и свадьба состоится в день, когда невесте исполнится восемнадцать лет. Невероятно, но эта дата с разницей в десять лет точно совпадала с датой гибели жены и дочери бизнесмена. И он решил, что данный день должен стать днем возмездия. Месть стала смыслом жизни этого человека, потерявшего жену и ребенка. Он решил, что его отцовские страдания должны в полной мере с ним разделить Хосе Луис Тернега и Ортега Хесус Каса.
– Жестоко… – единственное, что нашелся ответить Гордеев.
Эмили сидела, не произнося ни слова, нахмурив лоб и сжав в тонкую полоску побелевшие губы. Станислав никогда бы не подумал, что переживания присущи этой женщине. Похоже, он ошибался.
– Теперь о том, почему я предоставил вам подробности данного дела. Не в правилах «Синдиката» это делать, но, как вы сами видите, предстоящая акция носит характер… ну, скажем, деликатный. Зная предрасположенность национального характера мистера Генри к самобичеванию и некоторые факты биографии миссис Эмили, руководство решило сообщить вам подробности трагедии заказчика. Более того, чтобы вас еще меньше терзали муки совести, довожу до вашего сведения, что жених и невеста являются активными членами ЭТА. На счету Рамона Тернеги террористические акты в городе Сангуэса в Наварре в 2003 году, ему в то время едва исполнилось двадцать лет, и в мадридском аэропорту Барайас в декабре 2006 года. У парня уже есть свой почерк. Он минирует и взрывает автомобили. В Сангуэсе погибли двое, двое были ранены. В столичном аэропорту – трое тяжело раненных. У Анхелы Касы ввиду юного возраста личного кладбища еще нет, однако она уже принимала посильное участие в подготовке неудавшихся террористических актов на железной дороге.
– Вырубим под корень волчье семя, – мрачно подвел итог Станислав. – Поработаем санитарами леса.
На языке туманного Альбиона «вырубим волчье семя» и «санитары леса» звучали как-то не очень ярко и доступно. По крайней мере, у Стаса сложилось впечатление, что и Горан, и Эмили не совсем поняли, что он хотел сказать. Правда, куратор поймал интонацию и энергично поддержал его:
– Сделаем доброе дело, а заодно и заработаем круглую сумму. За выполнение этого задания каждый из вас получит по восемьсот тысяч долларов. Ну что, Париж стоит мессы?
Стоило согласиться, что заказ оплачивался щедро. А вот насчет доброго дела Горан явно сфальшивил. Доброта и «Синдикат» – категории несовместимые. И хотя куратор
– Каковы сроки акции? – чтобы разрядить обстановку, спросил Станислав.
– Свадьба намечена на ближайшее воскресенье, – доложил куратор.
«Три дня на разбег, – машинально отметил Гордеев. – Не слишком много для детальной отработки. Хотя Горан говорил, что они уже месяц работают над планом операции…»
Глава 7
Куда ни кинь, все клин…
Нелепую красную шапочку с помпоном и тугой резинкой под подбородком, надетую залихватски набекрень, дополнял ядовито-зеленый расшитый золотом жилет, черные в обтяжку штанишки до колен и мягкие туфли с красными же бантами. Если бы не головной убор и туфли, можно было бы вообразить себя тореро, а не клоуном, в чем Стас убедился, критически оглядев себя перед выездом в зеркало. Плюс к спецодежде – тонкие «хамские» усики мачо, тонированная кремовая кожа и широкая от уха до уха белозубая улыбка идиота. Таков был портрет свободного охотника перед решающим броском.
Станислав сидел за рулем микроавтобуса-рефрижератора и ожидал своего часа. План акции был явно списан со второразрядного голливудского сценария. Правда, следовало признаться, что для выполнения поставленной задачи он подходил как нельзя лучше. К этому выводу Гордеев пришел после того, как миновал три круга охраны, сопровождавшиеся тщательными обысками, как его самого, так и машины. Провезти оружие через такие кордоны было нереально. Хмурые парни с подозрительно оттопыривающимися под мышками пиджаками работали не за страх, а за совесть, обшаривая самые труднодоступные уголки автомобиля. Хотя вся одежда на Станиславе сидела в облипку и спрятать под ней что-то даже относительно серьезное огнестрельное было невозможно, процедура обыска не миновала и его. Помимо пистолетов, в кобурах под пиджаками басков-охранников Гордеев срисовал через открытое окно и более серьезный автоматический огнестрел в машине на очередном пункте проверки.
Микроавтобус, на котором Стас прибыл на свадьбу семейств Тернеги и Касы, был фирменный, густо изрисованный по бортам рекламой известного кондитерского предприятия. Фабрика располагалась в Бургосе и славилась изготовлением тортов. Практически любое мало-мальски серьезное торжество на северном побережье Испании от Ла Коруньи на западе до Сан-Себастьяна на востоке не обходилось без грандиозного многоярусного розово-белого, в кремовой пене, с сахарными ангелами и шоколадными фруктами торта. Именно такое кондитерское произведение искусства бережно покоилось на платформе с колесиками, закрепленное растяжками в салоне-холодильнике микроавтобуса. Этот торт, когда свадьба будет в самом разгаре, Станислав должен был выкатить из салона и передать в руки официантов. Тележку прокатят вдоль вытянувшихся несколькими рядами столиков, за которыми расположились гости, к отдельно стоящему столу, где восседают жених с невестой и их родители.
Собственно, с этого момента и начиналась работа Гордеева.
То, что он преодолел три круга охраны, было детской игрой по сравнению с тем, что предстояло сделать. Машина была чистая, и он не прятал в укромных складках своего тела ни станковый пулемет, ни даже завалящую гранату. А то, что на втором посту заинтересовались его акцентом, так и на это был готов ответ. Станислав бодро доложил, что он гастарбайтер из Румынии и протарахтел заученную фразу на румынском языке. Задавший вопрос ретивый охранник изобразил на лице задумчивость, еще раз вглядевшись в темно-кремовый загорелый тон кожи Гордеева. Потом вяло пожал плечами, скорчил презрительную мину, дал команду пропустить микроавтобус. Надо полагать, что ЭТА и Румыния располагались в мозгах бдительного стража на разных полюсах, если последняя вообще занимала его мысли. А поэтому особой опасности для баскских инсургентов ни далекая Румыния, ни ее смуглый уроженец не представляли.