Свободный поиск (Пролог романа)

Дмитрий ТАРАБАНОВ, Сергей ВОЛЬНОВ

СВОБОДНЫЙ ПОИСК

Роман

То, что тебе нужно, не ищи там, где его нет. (мудрый совет)

ПРОЛОГ

Звёздную со всех сторон обступали огромные дома. Выстроились они пятью неровными и нестройными, но тесно сплочёнными шеренгами. Причём самый низкий из них ростом был в семь десятков уровней. Поэтому площадь смотрелась полянкой, затерянной в чаще леса исполинских деревьев. Или, точнее, маленькой долиной, окружённой скальными уступами и складками, взятой в плен горным массивом. Лишь магистральные путепроводы нахально, сверху донизу, нарушали непрерывность стены, составленной из фасадов строений. В пяти углах площади высотную неприступность, что вздымалась на сотни метров, взрезали узкие щели. Эти просветы размыкали кольцо окружения; они будто напоминали, что в "долине" сосредоточена далеко не вся Вселенная, что там, позади небоскрёбов, вовне, ещё много чего остаётся. Целый мегаполис, как минимум. Оттуда и туда, сквозь угловые прорези-ущелья, безостановочно сновали вереницы, потоки, стаи наземных и надземных, разномастных и разнокалиберных транспортных средств. Многоярусное движение не знало пауз. Пешеходные полосы, переходы и зоны также были заполнены до отказа. Толпы людей, что спешили куда-то по своим суетливым делам, образовывали живые цепочки, ленты, узоры, круговороты и течения. Утреннее небо покрывало правильный пятиугольник открытого пространства бурым пологом. Хмурые, разбухшие осенние облака нависали чуть ли не над самыми верхушками небоскрёбов. Рискуя напороться на невидимую "плетёнку" энергетических нитей климатического тента, они словно угрюмо разглядывали пёструю мозаику, что покрывала дно "долины". Такое лоскутное одеяло, пёстрое и шевелящееся, каждое утро ложилось на центральную площадь столицы этого мира. Оживлённое и шумное местечко, ничего не скажешь. Людное, одним словом. - Настоящий муравейник, правда?
– как бы приглашая к обсуждению открывшегося взорам зрелища, высказалась женщина. Вызывающе золотоволосая, на излёте молодости, в потрёпанном зелёном комбинезоне. Крашеная блондинка занимала переднее, пилотское кресло атмосферного коптера, фюзеляж которого был опоясан широким кольцом чёрно-белой "шахматки". Четырёхсотдвадцатый "ястреб" - малогабаритный, трёхместный, но очень мощный аткоптер, выскользнул в воздушное пространство Старс Плаза из восточного ущелья-путепровода, оставив за кормой мрачно-багровый помидор светила, что лениво ползло к зениту. Смотрела пилотесса вниз, как и единственный пассажир. Но, в отличие от него, озиралась она не рассеянно; напряжённо выискивала взглядом, где бы совершить посадку, куда бы втиснуть металлопластовую "каплю" летающего таксомотора... Потому не заметила, как её спутник, будто увидав снаружи что-то ужасное, дёрнул головой. И отпрянул испуганно от овального проёма правого бортового иллюминатора, едва не перескочив при этом на левое кресло. - Не дай пресс...
– пробормотал мужчина, скользнув затравленным взглядом по затылку, скрытому свирепо осветлёнными, напрочь выжженными прядями. То-то давка начнётся, если их целая площадь навалит. - Что?
– переспросила светловолосая. Её вниманием овладел поиск свободного пространства, и таксёрша не уловила смысла слов, неожиданно произнесённых молчаливым клиентом. - Сажай быстрее, говорю!
– Управившись со своим страхом, раздражённо повысил голос пассажир; пилотесса даже вздрогнула.
– Я ещё в порту предупреждал, время жмёт, как новый ботинок. Всё выйдет, пока мы тут болтаем... ся! Женщина резко повернула голову и глянула на розовощёкого приезжего грубияна, которого она подсадила неподалёку от платформы одиннадцатого эМ-порта, и

по заказу домчала сюда в ускоренном темпе. Лицо её, покрытое витиеватой вязью псевдотатуировок - как и у всех коренных жителей этой планеты, - вытянулось от удивления. Из влажно-тёмной глубины раскосых глаз немой рыбой всплыл вопрос: "За что?!". Неразрисованный мужчина вызывающе сверкнул нездешними ярко-жёлтыми радужками и рявкнул злобно: - Смотри вниз! Парковка там, а не у меня на лбу! И вправду, на лбу этого чистолицего чужака не было ничего, кроме слипшихся от грязи прядей волос; вряд ли под них можно засунуть флайер, даже маленький. Оскорблённая в лучших чувствах, таксёрша хотела было отпарировать соответственно, уже открыла рот... но разгоревшийся взгляд пассажира настолько явственно угрожал, что она промолчала и стиснула губы. Лишь возмущённо фыркнула, и отвернулась, предпочтя не связываться. Немолодой, но пышущий звериным здоровьем верзила выглядел реально опасным типом. На интерлингве изъяснялся со странным выговором. Наверняка фермер или скотовод из какого-нибудь захолустного сельскохозяйственного мирка. Кому же ещё взбредёт в голову перед отправкой на другую планету натянуть жёваный и сроду не чищенный плащ фасона, что вышел из моды лет двадцать как!.. Поиск свободного места наконец-то увенчался успехом. Но припарковаться можно было только в осевом кольце. Зоне размером в пару футбольных полей, что опоясывала шпиль Рубиновой Звезды. Поблизости от монумента сейчас ещё оставались незанятые посадочные площадки. Это потом, ближе к полудню, здесь будет уже не протолкнуться. Неистребимые как тараканы туристы обожали пялиться на местные исторические достопримечательности в упор; чтобы предоставить возможность их сожрать ненасытным объективам своих рекордеров. Таксёрша плавно повела штурвалом, нацелила нос "ястреба" в центр и прибавила скорость. Она правила на торчащий посреди осевой зоны обелиск Первопроходцев, что напоминал меч с насаженной на остриё пурпурной штуковиной - больше похожей на какую-то морскую зверюгу с щупальцами, чем на стилизованную звезду, - но истошный, скрежещущий вопль пассажира подсёк её намерение под корень. - Куда пррёшься?! Подумала, сколько мне добирраться до кррая?! Женщина резко затормозила, и если бы не система безопасности, грубый фермер обязательно расквасил бы наглую физиономию о пилотское кресло. Аткоптер неподвижно завис в полукилометре от поверхности земли. Ближайшие флайеры, проскакивая мимо, возмущённо засигналили. Их пилоты сочли не лишним напомнить лихачу, что так вести себя в воздухе - самоубийственно. Те, кто ездят опасно и безоглядно, финишируют где? Вот именно, в крематории... - Провались ты в канализацию!
– заорала женщина, в сердцах всплеснув руками; запас терпимости к недостаткам воспитания пришельца у неё иссяк, а гнев развеял осторожность.
– Как иначе прикажешь тебя высадить, а?! Десантироваться хочешь?! Переполненная отвращением выше золотистой макушки, она даже не оборачивалась к нему; и в зеркальце не смотрела, чтобы не видеть эту противную розовокожую морду... - Это мысль, - неожиданно спокойно и доброжелательно произнёс за её спиной разительно изменившийся голос.
– Почему бы и не спрыгнуть... Метров до пяти снизишься? Где-нибудь рядышком с во-он тем зеркальным шкафчиком. Странное выражение появилось на лице пилотессы. Она явно подумала: не ослышалась ли?.. Слух однозначно свидетельствовал, что в заднем кресле уже сидел человек, идеально владеющий основным разговорным наречием этого мира - монгольским. Обладатель молодого, приятного, мелодичного голоса. Ни в коем случае не злобный, невоспитанный, хриплоголосый дикарь! Блондинка медленно, медленно развернулась... Сзади, вертя в руках плоский воронёный приборчик с цепочкой сенсорных пятнышек на торце, сидел другой мужчина. Ровесник пилотессы, не старше тридцати. Одетый в неброское, функциональное, но вполне стильного покроя полупальто - в таком хоть на вечеринку, хоть на службу, хоть на прогулку. Не красавец, однако исключительно симпатичный: круглоголовый, скуластый, черноглазый, плосконосый, с восхитительно длинными волосами - толстая косица переброшена на грудь и змеится до пояса. Завитушки орнамента тату, покрывавшие его лицо, недвусмысленно сообщали, из какого он хорошего роду-племени, насколько престижный статус в клановой иерархии имеет, и что солидное образование в сочетании с прибыльной профессией оператора сантехнических систем (при отсутствии подбородочной спиральки мужа) - превращают его в завидного жениха. "Как жаль, что мы с тобой из разных племён!", невольно затосковали красноречивые глаза таксёрши; один из фрагментов её лицевой раскраски сообщал, что она, мол, разведённая и в данный момент абсолютно незамужняя девушка... Однако блондинка тут же спохватилась. Из её взгляда исчезла грустная мечтательность, сделался он холоден и колюч, как кора веток полярного кактуса. - Не поняла. Это хобби глупое такое, над людьми издеваться?
– строго спросила женщина. - Извини, пожалуйста, - покаянно молвил глупый шутник.
– Я просто проверял, как проектор личину держит. Когда первый раз с прибором работаешь, тест не помешает, ясное дело... - Некуда людям деньги девать, что ли, - проворчала пилотесса, со вздохом не то сожаления, не то облегчения вновь поворачиваясь к пульту управления.
– Выбрасывают сумасшедшие суммы на ветер, чтобы потом шутки шутить самым болезненным способом... И тебе не жалко собственные нервы в золу выжигать? - Извини, пожалуйста.
– Повторил преобразившийся парень, снявший виртуальную маску псевдоплоти.
– Но меня действительно поджимает время. Через пять... нет, уже четыре минуты мне обязательно нужно попасть в тот дом. Дело такое, на вызовах работаю, понимаешь. Аварийщик я... Прорвало, чистить нужно. - Ты серьёзно... будешь десантироваться?
– недоверчиво спросила таксёрша пассажира, вернувшегося к собственному облику.
– Я ведь во внешнем кольце, рядом со стенкой ниже третьего этажа опуститься не смогу. Датчики заблокируют альтиметр на грани наземного уровня. - А то я не знаю! Но мне хватит. Вполне.
– Самоуверенно заверил он. - Ну ладно. Ты сам просил... Может, я тебя в травматологии навещу как-нибудь. - Апельсинов десятка три обязательно. Обожаю апельсинчики! И он заразительно расхохотался, пряча проектор личин в карман. В маленьком салоне таксомотора, ещё пару минут назад до потолка наполненном взаимным отвращением, моментально воцарилась атмосфера исключительно дружеская. Тем самым подтверждая, что главные роли в коммуникационных спектаклях людей играют параметры внешности и содержание речей... Улыбаясь до ушей, женщина направила флайер к "вон тому шкафчику" двестиярусному зданию Аттракс Трай Домен Билдинг. "И всё-таки жалко, что мы с ним не из одного клана!", говорили её глаза. Когда аткоптер устремился к зеркальной стене, стремительно сократил дистанцию, и затем пошёл вниз параллельно "зеркалу", глаза её уже молчали. Пилотесса исправно делала своё "такое дело". С точки зрения наблюдателя, что находился у поверхности, площадь действительно выглядела как большая комната, заставленная вдоль стен мебелью. Пятью рядами, разделённые просветами магистралей, выстроились шкафы, буфеты, серванты, горки, комоды, стеллажи самых разнообразных форм... и до них действительно о-очень далеко было добираться тем, кто приземлялся в осевом круге. С точки, в которой завис "ястреб" минуту спустя, до нужного пассажиру входа - стрельчатой арки, что на уровне земли пронзала фасад небоскрёба АТД, - оставалось два этажа вертикали и не больше двадцати метров по горизонтали. Предложение высадиться на посадочном карнизе какого-нибудь из ста девяноста восьми вышестоящих ярусов пассажир категорически отверг. Почему-то он желал попасть в первый этаж здания непременно с тротуара. После милой шуточки со сменой личины - этот его каприз особо причудливым уже не казался. - Не передумал?
– поинтересовалась таксёрша. - Нет, конечно!
– Возмутился пассажир. - Послушай... может, тебя подождать?
– вдруг спросила женщина; она не обернулась к нему, но пристально вглядывалась в маленькое отображение пассажира, что шевелилось в обзорном зеркале над пультом.
– Утренний час пик скоро окончится, толпа схлынет. Я припаркуюсь недалеко. Апельсинового сока на борт закажу... - С некоторых пор не переношу напарников, предпочитаю действовать в одиночку. И по-возможности не изменяю своим привычкам. Разве что под давлением обстоятельств, или по приказу.
– Сказал он, выглянул в иллюминатор, и добавил: - Вынужден расстроить твои планы - позавтракать вместе не удастся. У меня есть девушка. И я не изменяю своим... привычкам. - С чего ты взял, что я...
– неожиданно смутившись, как девчонка, принялась отрицать очевидное пилотесса. - Просто не вчера родился.
– Перебил симпатичный пассажир.
– Много чего брал. - Может, вечером?..
– спросила она; взгляд её влажно мерцал, доверху налитый надеждой. - Край непуганых идиотов, - пробормотал он себе под нос, - ужас какой... мир, в котором ещё не запрещена и не пресекается легальная деятельность филиалов секты. - Что ты сказал?
– удивлённо переспросила она. - Я говорю, что тебя не пугает перспектива контактного прикосновения существа, которое видишь впервые в жизни.
– Высказался он донельзя сочувственным тоном.
– Ты совершенно не опасаешься беспорядочных религиозных связей. Судя по выражению лица, она не поняла. Совершенно. Однако разъяснений не потребовала. Упавшим голосом предложила: - А завтра? В любое время... Взгляд тускнел, покрываясь ледовой коркой отчаяния. - Не получится. Сегодня у меня последний рабочий день перед отпуском. Вечером меня уже не будет в этом городе, а завтра я буду загорать на... он прервался на полуфразе, не договорив. После секундной паузы со словами: - Две минуты, я пошёл!
– бросил смятую купюру на сиденье левого кресла и провёл ладонью по дверному замку. Негромко зашипев, дверца подалась наружу и сместилась назад. В салон тут же ворвалась хоровая разноголосица, шарканье подошв, шуршание одежд - множественный голос толпы, что бурлила в нескольких метрах от днища фюзеляжа. Пилотесса уже не наблюдала за отражением пассажира. Она поспешно развернулась, чтобы напоследок окатить его волной холодного презрения. Взгляд промёрз до самого донышка. Таксёрша поняла наконец, что больше никогда не увидит приглянувшегося симпатягу, этого шутника, что вначале прикидывался противным чужаком. Она оказалась права. Сама на подозревая, насколько. - Забудь обо мне, забудь. Не было меня, никогда. Удирай отсюда, быстро. Отрывисто, стальным тоном приказал пассажир. Невесть откуда в его ладони появился короткий гранёный цилиндрик, похожий на огрызок карандаша. Сходство усиливалось заострённым торцем. Это острие тут же было направлено в раскосые глаза, чиркнуло зигзаг в воздухе перед ними... Веки женщины опустились, скрыв ледяное красноречие взгляда. Она замерла, напряжённо выпрямившись, она будто прислушивалась к источнику звука, расположенному очень-очень далеко. Пассажир больше не обращал на неё внимания. Он спрятал "карандаш" в рукав и высунул голову наружу, он обратил всё внимание на толпу. Многочисленные люди, туда-сюда снующие в нескольких метрах внизу, торопились по своим утренним делам, перемещались во всех направлениях, вышагивали группами, парами, поодиночке... И многие из них ЗАДЕВАЛИ друг друга на ходу. Касались. Толкались. Сталкивались. Непосредственно КОНТАКТИРОВАЛИ. Даже - ОТКРЫТЫМИ участками кожи. - Да, сюда ещё только краешек ямы дополз... Пора его обвалить. Прокомментировал пассажир увиденное. Добавил, глянув на часы: - Пятьдесят семь секунд. И, умело сгруппировавшись, решительно спрыгнул вниз. Лицо у него перед прыжком почему-то сделалось таким ошалелым, будто свергаться предстояло в огромную, немеряно глубокую ямину. По всем парашютным правилам приземлившись на полусогнутые, он погасил инерцию и выпрямился. Стёр с лица оторопь. Плавно повёл головой, пристальным взглядом сканируя многоликую толпу. Прохожие смотрели на экстравагантного "десантника" удивлённо, но не слишком. Мало ли. Спешит человек, наверное. Если ему не жалко собственных конечностей, пусть хоть с крыши прыгает - никому, кроме страховых компаний, до этого нет дел. Затаённо улыбнувшись каким-то своим мыслям, бывший ездок "ястреба" нырнул в толпу и растворился в ней без остатка. Мгновение, а его уже и след простыл... Водительница такси встрепенулась, будто очнувшись. Выйдя из транса, распахнула глаза, огляделась растерянно, приметила открытую дверцу. Смятая купюра в левом заднем кресле вызвала сдавленное восклицание, но была шустро сметена с сиденья смуглой и узкой, не затянутой в перчатку ладонью. "Что я тут делаю? Как я тут оказалась?" - глянув в зеркальце, спросила себя изумлённым взглядом пилотесса. Закрывая дверцу, она полувозмущённо, полунедоумённо фыркнула и пожала плечами. Вопрос остался без ответа. Вёрткий "ястреб" порскнул от зеркальной стены и, будто удирая от преследования, взмыл свечкой. Опасная езда вызвала бурное негодование окрестных флайеров, и они дружно возмутились. Но испуганному таксомотору было не до соблюдения правил дорожного движения. Протиснувшись через одну из транспортных мембран климатического колпака, маленький аткоптер каплевидной торпедой вонзился в провисшее чрево ближайшей тучи... Кабина пассажирского лифта скользила вверх и по мере подъёма пустела. Ещё на первом уровне заполненная до отказа, с каждой остановкой она теряла часть живого груза. На сто пятом её покинула последняя группа людей в деловых костюмах на сто шестнадцатом вышли две посыльные девушки, и в кабине остался единственный пассажир, молодой симпатичный мужчина в коричневом полупальто, с чёрным вместительным кейсом в руке. Он вдавил кнопку сто восемьдесят девятого, и за те секунды, пока скоростной лифт преодолевал дистанцию в семьдесят три этажа, человек успел вынуть плоскую коробочку, пробежаться кончиками пальцев по пятнышкам на торце и стать... пожилой женщиной с уныло-сосредоточенным лицом типичной потомственной уборщицы, облачённой в сине-белый комбинезон и кепочку с логотипом АТД Билдинг. Чёрный деловой чемоданчик теперь выглядел вместительной корзиной, из которой выглядывала ручка щётки. Трансформация совершалась мастерски, молниеносно и безошибочно. Будто умелые и быстрые руки невидимого скульптора вылепили новый облик из податливого, как пластилин, материала. - Поди угадай, которая фальшивая. Снимаешь маску, а под ней такое же лицо.
– Любуясь собой в зеркале на стене кабины, сказала псевдоличина сама себе по-русски, когда мелодичный звяк возвестил о прибытии и створки дверей бесшумно раздвинулись. Оглядев исподлобья ожидавшую лифт стаю разномастных менеджеров, она распугала их мрачным взглядом, и только когда бизнесмены расступились, вышла из кабины; как бы поправляя на плечах лямки, помедлила, пока жрецы бизнеса втягивались внутрь, и только когда створки вновь сдвинулись, быстро зашагала к выходу на лестничную площадку. Молниеносно ссыпалась на два пролёта ниже. Если бы в эти мгновения её кто-нибудь засёк, то очень бы подивился прыти немолодой уборщицы. За те минуты, пока новоявленная женщина пребывала на сто восемьдесят восьмом уровне бизнес-небоскрёба, под самую крышу забитого офисными помещениями тысяч фирм, компаний и обществ, она успела, старательно избегая соприкосновений с по-утреннему энергичными клерками и секретаршами, по длиннейшему магистральному коридору добраться к дверям одного из арендаторов, со скромной пластиковой вывеской "Миссия Всеобщего Возъединения"; шагнуть в убого обставленную приёмную, и, проигнорировав вопросительно приподнятые брови толстой немолодой секретарши с нераскрашенным завитушками лицом, закрыться изнутри; выхватить из глубины корзины самый что ни на есть реальный, мощный штурмовой скорчер, пОходя всадить первый сгусток освобождённой плазмы прямо в переносицу между приподнятыми бровями, а второй и третий в головы высоких, плечистых, тоже чистолицых парней, сидевших в углу на узкой скамейке; затем проследовать глубже в недра офиса, вдвинуть в стену створку, очутиться во вместительном, большом зале без окон, плохо освещённом и уставленном рядами стульев, на которых, слушая речи возвышающейся над массивной кафедрой фигуры в некоем подобии серой проповеднической мантии, в одинаково сосредоточенных напряжённых позах сидели одинаковые люди в одинаковых серых рубашках и брюках; и здесь без малейшей паузы ухитрилась шипящим шквалом плазмы накрыть всех, мужчин и женщин, юношей и девушек, детей, стариков и старух, кого в спину, кого в одинаково нетатуированные лица, резко повернувшиеся к вошедшей смерти; после этого успела постоять немного, любуясь, удовлетворённо оглядывая заполыхавшее белым пламенем помещение, боевым оружием превращённое в сюрреалистическое вместилище хорошо прожаренного мяса, расплавленного пластика и обугленного дерева; а постояв, метнуться сквозь огонь, перепрыгивая трупы и обломки; у двери в дальнем углу застыть, расставив ноги, со скорчером наизготовку, и когда изнутри полезли живые, несожжённые, с искажёнными ненавистью лицами, прицельно жечь их, жечь, жечь; а потом ворваться в эту дверь, поднырнуть под жёлтый луч маломощного бластера, в перекате снять ещё двоих чистолицых, вскочить, броситься к огромному, во всю стену окну и не позволить протиснуться на карниз ещё одной жертве; а в следующем кабинете, стараясь не задеть компьютеры, испарить воду из двух молодых женских тел; и на закуску пройтись по нескольким каморкам, в которых оказалось всего ничего мишеней, всего лишь три - двое подростков женского пола и один старик мужского... и всё. Опустила скорчер. Уже не нужен. ОНА УСПЕЛА ВСЁ УСПЕТЬ. А ещё, перед тем, как сквозь разгорающийся огонь, сквозь падающие с потолка струи противопожарной смеси и сквозь смрад изжаренной плоти вернуться в коридор, она успела набрать серию команд на сенсорной доске клавиатуры терминала в кабинете, где испарились молодые операторши, нажать ВВОД и запустить экспресс-перекачку информации из папки "Адепты", обнаруженной в локальной сетке офиса религиозной миссии. Затем вернуться в приёмную, взять корзину, спрятать в ней скорчер и спокойно выйти в коридор. Проход, что выводил на лестницу, она успела миновать буквально за пару секунд до того, как из лифтовых кабин на этаж хлынули люди в униформе службы охраны здания. За ту минуту, пока спускалась десятью пролётами ниже, она успела стать... вожделенным призом любого уважающего себя босса - жгучей брюнеткой с тяжёлыми конусами юных грудей, осиной талией и пышными бёдрами. Секретаршей в супермодном мини и серебристом плащике. С вместительной сумкой на плече. А уже когда стояла на сто восемьдесят третьем, картинно выгнув спинку и отставив ножку, в томительном ожидании прибытия кабины, младшая жрица бизнеса успела подключить личный терминал к службе межзвёздной коммуникации и связаться с инопланетным абонентом. Спокойно рассматривая влажно мерцающими раскосыми миндалинами чёрных глазищ перепуганные физиономии менеджеров и администраторов, что скапливались на площадке у лифтов, она разговаривала с кем-то. Вела диалог спокойно, не таясь. На языке, вероятность присутствия носителей которого ЗДЕСЬ была исчезающе мала. - Да, я... Так точно. Докладываю. Всё. Передавлены... Ага. Местные издания сегодня выйдут с аршинными заголовками... Понятное дело, весь набор. Кровавый религиозный геноцид, беспощадно задавленная свобода вероисповедания, беспардонное вмешательство Метафедерации во внутренние дела суверенной планеты, зловещая тень неуловимого палача, за которой прорисовываются длинные клыки кровожадного оскала звериной пасти силовой структуры Метафедерации, известной как ПРЕС-Служба... Нелюди уж расстараются, точно... Что? А, да, аборигенным криминальным элементом инструмент доставлен в условленное место точно в срок, накладок не было... Эй, эй. Командир, попробуйте только заявить, что отпуск отменён... Да, да, уже предвкушаю, как и с кем его проведу... Понимаю, конечно, вы ужасно завидуете... Ладно, мне пора уносить отсюда эти длинные и упругие ножки. Если что, подгребайте, вместе позагораем, вы знаете, где, от вас попробуй спрячься... Ясное дело! Давить и давить... до последнего. Отключилась. Проворчала, по-прежнему на русском языке: - Ни в жисть не стану мундиром. На фиг оно мне надо, торчать в штабе. Ответственности море, удовольствия лужа. Пока уроды не дотянулись, буду шевелить конечностями... Лучше уж в полевом камуфляже, на передовой. Звякнув, разомкнулись створки одного из лифтов. Кабина была полным-полна перепуганных физиономий. Вниз опускались в основном эвакуированные обитатели сто восемьдесят восьмого, смуглые и татуированные. Ни единого чистолицего существа в характЕрной серой одежде среди них не было... Пышнобёдрая суперкрасотка в супермини ослепительно улыбнулась. Некоторые "беженцы" мужского пола невольно заулыбались в ответ. Правда, никто не понял, что на самом деле эта улыбочка, достойная обложки журнала, вовсе не преследовала целью кого-то из них очаровать, а появилась совсем по другому поводу. Из кабины юная красотка вышла с сумкой. Но на подходе к дверям её хрупкое плечико уже ничто не отягощало. Пересекая людный вестибюль, скользя в потоках тел, она непринуждённо скинула ремень и как ни в чём не бывало опустила сумку на мозаичный пол. Тут же за её спиной возникла щуплая личность в низко надвинутой на брови шапке, длинными цепкими пальцами профессионального карманника подхватила за ручку... чёрный вместительный атташе-кейс, и сгинула без остатка. "Секретарша" выпорхнула из стрельчатого проёма на тротуар и растворилась в уличной толпе, среди прохожих. Вмиг. Канула. Даже не удосужилась успеть глянуть вверх. Туда, где на высоте шестисот с лишним метров из зеркальной стены вырывался огненный столб. Бело-рыжее пламя полыхало вовсю, но до дна "долины" языки огня долетать не успевали. Только звук. Бушующая плазма ревела разъярённо и отчаянно, корчилась от бессилия. Она не могла дотянуться до палача, скорчер которого выплюнул первый её сгусток. ...Он проснулся, когда остальные всё ещё спали. Встал с пола. И выпрямился во весь рост. Темнота не помешала ему. Уверенно ориентируясь, проснувшийся лавировал, обходя многочисленные тела, что лежали на полу. Ломаная траектория движения прервалась у двери, и неспящий потянул лёгкую пластиковую створку на себя. Сквозь узкую щель несмело просочилось тусклое голубоватое свечение. Оно залило несколько фигур, растянувшихся на холодных плитах поблизости от выхода. Одежда, в которую были облачены спящие, выглядела до невозможности грязной и рваной. Эти лохмотья едва прикрывали наготу тел. Единственный неспящий на мгновение обернулся. На чумазом, заросшем волосами лице появилась гримаса отвращения. Словно только сейчас его нос уловил запах. Удушливую, гнилостную вонь порождал союз "ароматов" давным-давно немытых тел с миазмами разложения... Уже в следующее мгновение тот, кто проснулся, боком протиснулся между косяком и створкой. Покинув тёмное помещение и очутившись снаружи, он плотно притворил за собой дверь. Закрыл просвет, чтобы ненароком не пробудить тех, что остались за нею, погружённые во тьму. В смежной комнате свет имелся, и горел сравнительно ярко; если можно назвать ярким свечение запылённых лампочек, кое-где уцелевших в разбитых плафонах. Зато здесь не было спящих тел, вповалку распростёртых на голом полу. В других помещениях их тоже не оказалось. Тот, кто проснулся раньше, понуро сутулясь и старчески шаркая подошвами стоптанных ботинок, бродил по коридорам и залам. При этом он осматривался, безостановочно вертел головой, исподлобья выискивая взглядом уцелевший компьютерный терминал. Или хотя бы золотистый огонёк подтверждения исправности, мерцающий в темноте. Окон помещения не имели, а многие из них даже не освещались. Но повсюду, повсеместно находил он лишь свидетельства запустения. Нет, помещения не были разгромлены, не были опустошены, не были изуродованы. За ними просто перестали следить. Именно такой заброшенный, запущенный вид имели комнаты, галереи, коридоры, лестницы и залы, которые исследовал неспящий. Толстый слой пыли покрывал мебель, плесень испятнала полы и стены. Везде. До прихода неспящего девственность этих серо-буро-зелёных плёнок никто не нарушал... Людям, здесь обитавшим, явно наскучило поддерживать порядок. Им надоело заниматься уборкой, и они перестали убирать. Мало того, они, похоже, вообще перестали обитать здесь. Неспящий никого не повстречал в помещениях, меченных печатью упадка. Ни единая живая душа не попыталась его задержать. Тот, кто уже не спал, разыскивал работающий компьютер безуспешно. Он не обнаружил в залах и комнатах ни единой исправной машины. Все пульты, консоли, "книжки" портативных терминалов - были мертвы. Будто не сумели пережить тотального равнодушия, проявленного теми, кто вначале пользовался компьютерами вовсю, а затем совершенно перестал обращать на них внимание. За полнейшей ненадобностью. Пренебрежения, выказанного остальными. Всеми, кто устилал телами выщербленный пол в дальнем зале нижнего уровня. Спящими. Проснувшегося беглеца никто не остановил даже у центральной внешней двери Клондайк-Форта 016. На самый верхний уровень он поднялся по винтовой лестнице аварийного прохода. Давно умершим лифтом пользоваться не имело смысла. Сдвинув крышку, неспящий неуклюже выбрался из люка в полу, Теперь от выхода его отделял лишь короткий туннель, оканчивавшийся просторным тамбуром. Настороженно оглядываясь, словно ожидая выстрела в спину, неспящий побрёл к воротам, что вели наружу. Эта створка была гораздо более основательной. Толстая и металлическая, она распахивалась медленно, неохотно. Но заперта не была, и не заскрежетала предательски... И вот наконец-то неспящий оказался на свободе. Единственный транспортник неуклюжим треножником раскорячился в сотне метров от купола. По обширному полю посадочной площадки разгуливал сильный ветер. Мелкий мусор, кувыркаясь и подскакивая, ошалело носился над коричневыми сотами, сложенными из шестиугольных максибитных плит. Мощное воздушное течение ухватило сальные, слипшиеся от грязи, длинные волосы неспящего, и бесцеремонно вздёрнуло их вверх. Темпераментный воздух также вцепился в полы ветхого, изношенного плаща, и принялся остервенело трепать их, будто норовил забраться под одежду и узнать доподлинно, кто же там скрывается. Пошатываясь от грубых пинков ветра, неспящий простоял несколько минут. Его изнурённое, обросшее, с фиолетовыми мешками под выцветшими глазами лицо медленно поворачивалась; прояснившийся взгляд скользил по пустынным просторам. Окрестности станции выглядели неприютно и уныло, отстранённо-сумрачно. Маленькая, как лампочка для фонарика, но очень яркой луна мертвенно серебрила их. Её холодный свет превращал поверхность земли в белёсое, точно похоронный саван, покрывало. Стоя у ворот, неспящий разглядывал оголившуюся предзимнюю степь с интересом, будто бы впервые в жизни увидав её. Насмотревшись, он неторопливо прошёлся влево, вдоль круто закругляющейся стены. Ладонь поднятой на уровень плечей руки медленно скользила по изъязвлённому келариту надземного колпака станции. Изломанные, побуревшие ногти скребли шершавую поверхность... Отдалясь от входа шагов на двадцать, неспящий вздрогнул и резко остановился, спохватившись. В замешательстве огляделся по сторонам, уронил руку и быстрыми, длинными шагами устремился через площадку. Прямиком к диску транспортника, вознесённому над плиточными сотами тремя толстыми растопыренными колоннами. По дороге неспящий несколько раз оглядывался, бросая взгляды в сторону полусферической "крыши" станции. На келаритовый колпак он смотрел испуганно, словно страшился мести тех, непроснувшихся. Остальных, которые всё ещё спали под землёй, глубоко внутри. Но беглецу везло - они никак не реагировали на побег. Не заметили, как проснулась и потихоньку отделилась от общего клубка Нить. Одна-единственная. Уже неспящая. Стремительный бросок, вверх по наклонной трубе "ноги", оттопыренной под углом градусов сорок пять. Эта металлическая колонна на самом деле - один из трёх кожухов, внутри которых скрываются антигравитационные конвертеры. Поднявшись, беглец оказался у одного из входных шлюзов. Дисковидный корпус гравилёта висит над площадкой на высоте трёхэтажного дома - обзор отличный. Ещё раз затравленно оглянувшись, неспящий разомкнул диафрагму внешнего люка. Шустро нырнул в камеру и наконец-то вырвал тело из назойливых объятий воздушной стихии. Тесная соединительная шахта уводит наверх. Ступеньки эскалатора недвижимы. Сейчас он просто лесенка. И привела она неспящего в цилиндрическую полость - пилотскую кабину. Багровый туман аварийной подсветки до потолка наполняет её. Из тумана подслеповато таращится долгожданный золотистый глаз подключённого терминала... Звучит хрипловато-надтреснутый, как скрип несмазанного колеса, редко используемый голос беглеца. Стандартной командой вызвал он виртуальную интерактивную клавиатуру. И она моментально возникла в сенсорной сфере, висящей перед коконом пилота. Пальцы неспящего ткнули "телефончик", простенький символ режима ртк2, что означает "двусторонняя коммуникация в реальном времени", и забегали по бесплотным клавишам, набирая абонентский номер. Бегать им довелось спринтерски, на очень короткую дистанцию. Всего три цифры. Набранный номер был хорошо известен в любом известном мире. Он не менялся во всех мирах, планетарные компьютерные сети которых соединены со всеобщей сетью, Интергаланет. 4 3 9 В хорошо освоенном, цивилизованном мире для подключения к нужному каналу было бы достаточно прикосновения кончиком пальца к специальному ярлычку. Похожий на клыкастые вставные челюсти символ означал ПРЕСС. Отдельная клавиша экстренного линка с некоторых пор обязательно присутствовала в правом верхнем уголке любой "клавы" во всех развитых мирах. Но эта планета не относилась к числу хорошо освоенных, и программное обеспечение бортового компа транспортника не предусматривало заранее прописанный прямой путь подсоединения к базовому серверу ПРЕССа. Поэтому на клавиатуре, возникшей в сенсорной сфере, острозубого спецсенсора и не было... Голографическое отображение дежурного прессера, худощавого смуглолицего майора, спроецировалось в кабине, потеснив тяжёлые волны багрового света. Неспящий мелко задрожал, согнулся в три погибели, будто хотел сделаться как можно меньше, незаметнее, и прянул назад. Такова была инстинктивная реакция тела на появление заклятого врага в непосредственной близости. Но проснувшийся мужественно подавил дрожь и вновь выпрямился во весь свой немалый рост. - Пресс слушает вас и готов помочь.
– Заверял его тем временем пресс-майор.
– Вы хотите сообщить местонахождение сектантов? Ваше свидетельство способствует покаранию преступников? Вам угрожает непосредственная опасность? Пресс спрячет вас, и защитит от угрозы... В ответ неспящий, надсаживаясь, рычаще-надрывно заголосил: - Смотрите на меня: я почти Герострат В пижаме и с нелепым огнём!! Вы выйдете впервые на проспект за углом, Хотя бы для того, чтобы взглянуть, Как пылает наш дом!.. В такт пению он взмахивал руками, которые широкие рукава плаща делали похожими на птичьи крылья, и громко пристукивал по металлопласту пола каблуком ботинка. Дежурный коммуникатор встрепенулся. Его проекция сдвинулась за пределы поля зрения сеть-камеры, послышался взволнованный шёпот: "Шеф, снова объявился перебежчик...", - и голограмма смуглолицего офицера связи исчезла. Вместо него по параллельному каналу трансляции появилась голопроекция другого человека. Внешность этого немолодого мужчины была гораздо более внушительной: мощные бугры широких плечей, мускулистая шея, пронзительные зелёные глаза, гладко выбритое суровое, с квадратным подбородком лицо. Одет он был в деловой штатский костюм, даже галстук-бабочка при рубашке имелся, но тем не менее безапелляционно заявил: - Генеральный Директор Прес-службы Юлий Шимбалов слушает. Первую секунду позади импозантной фигуры пресс-генерала висело размытое, смазанное изображение многолюдной толпы. Вызов дежурного штабиста застал Директора на каком-то приёме. Но уже во вторую секунду этот фон исчез, его сменила тускло-серая взвесь; главный шеф прессеров захлопнулся от посторонних рецепторов, датчиков, ушей и глаз в непроницаемый кокон информационной защиты. - Я уполномоч... чен Скрытыми Нитями... сообщ... щить вам о единс... ственной во Вселенной с... силе... способной уничтож... жить Секту, начал говорить неспящий. Голос его дрожал и срывался, будто связь между синапсами мозга и голосовыми связками была крайне неустойчивой. Лицо его голографического собеседника напряглось, скулы каменно отвердели. Директор хмурился, сведя густые брови в одну сплошную линию. - Да, да, я весь вним... мание! Голос высокопоставленного прессера вдруг тоже сорвался. - Я-Мы, которую вы также зовёте Сектой, ведомо древнее знание. Существует некое оружие.
– Голос его визави, напротив, неожиданно окреп; неспящий подавил страх и справился с нерешительностью.
– Оружие свободы. Нечто, известное под таким названием, оперирует нематериальными категориями, однако воздействует на реальность абсолютно материально. Крайне эффективно. Его посредством Секта намерена склОнить и обратить в себя всё разобщённое человечество, разбросанное по мирам галактики. Одним прикосновением, одной мыслью, одним пожеланием. Я-Мы пока ещё не отыскала оружие свободы. Но интенсивно его ищет. Пока не найдёт, у вас остаётся шанс. Чтобы победить, вам необходимо опередить Секту. Отыщите и используйте оружие против самой Я-Мы. Другой возможности расправиться с, как вы её зовёте, "раковыми метастазами в теле Метафедерации" - у вас уже не будет никогда. Я-Мы проглотит всех вас. - Нам потребуется более подробная информация об этом оружжии. Мы можжем её получить?
– голос генерала звенел сталью. Он тоже справился с нервами. - Секта располагает мифом. Это тако...
– проснувшийся прервался на полуслове и зашёлся во внезапном приступе туберкулёзного кашля. Он рывком согнулся и упал на четвереньки. Так и стоял, упираясь ладонями в металлопласт и выплёвывая в багровый сумрак кровавые ошмётки собственных лёгких. - Вас плохо слышно! Продолж... жайте!
– голос пресс-генерала вновь сорвался. Неспящий завалился на бок и скорчился на полу. Длинный плащ распахнулся, задрался; под ним были только покрытые маслянистыми пятнами драные джинсы, ничего больше. Обнажённый впалый торс, бледный до молочного оттенка, давным-давно забыл согревающее прикосновение солнечных лучей... Судороги терзали долговязое истощённое тело, как многобалльный шторм поверхность океана. Кровь изо рта струилась уже сплошным потоком, заливая молочную белизну груди. Главный командир прессеров напрасно тянул шею, пытаясь рассмотреть тело, выпавшее из поля зрения объектива. Разглядеть он ничего не мог... Мог лишь кричать. - Что такое "Миф"?! Повторите!! Чем располагают сектанты?! Чем?!! Однако анонимный информатор уже не слышал прессера. Ещё несколько секунд корчился он на полу пилотской кабины, безжалостно убиваемый туберкулёзом. Потом застыл, успокоился на мгновение, будто приступ кончился, болезнь отпустила его... но тут же конвульсивно выгнулся, встал на мостик, беспомощно взмахнул крыльями рук, широко разверстым ртом пытаясь вдохнуть багровый воздух, пропахший и пропитанный свежей кровью и аварийным светом. И рухнул, распластался. И замер, крестом разбросав крылья и вытянувшись во весь рост. Уже навсегда. Он уснул вновь. Но вовсе не тем сном, каким спал, прежде чем проснуться. Смерть подарила его телу персональные сновидения, не делимые с остальными спящими. Неспящий выздоровел. Если жизнь - болезнь материи, тогда смерть - полное и окончательное оздоровление. Играя желваками на скулах, Юлий Шимбалов молча ожидал несколько минут. Но сеть-камера бортового компа транспортника показывала лишь кабину гравилёта. В цилиндрической полости не оставалось ни единого "больного", потому продолжать общение с живым Директором там было некому. Так и не дождавшись ответа, пресс-генерал закрыл глаза и тихонько застонал... Но в ауте пребывал он недолго. Уже через полминуты снял кокон и связался с дежурным по штабу. - Этого тоже убрали. Да-да, свои же, несомненно. Наведённый виброкраш. Откуда говорил, уже высчитали, я могу прерывать связь?.. Клондайк? Ничего себе. Да, удивительно, конечно. Из самого логова... Этот провинциальный мирок, похоже, нынче сделался едва ли не столичным округом Секты, ямов теперь на нём больше, чем... Что? Да, да, срочно собирай заместителей. Одна умная голова хорошо, как говорится, а целая команда голов... думать будем, короче. В све...
– суровый Директор прессеров запнулся, искоса взглянул на проекцию кабины, - в кроваво-багровом свете поступившей информации. И Юлий Шимбалов, на сегодняшний день чуть ли не самый могущественный в Метафедерации человек, изогнув краешек рта в невесёлой улыбке, отключился. Но спящему вечным сном, вновь человеку, было всё равно. Он-то уже проснулся.

* * *

Таков соавторский вариант пролога романа "Свободный поиск". К сожалению, соавторство расторгли, и весь роман не был переработан Сергеем Вольновым. Наверное, не судьба. Так он и остается в неудобоваримой первоначальной версии Дмитрия Тарабанова. :) Данный текст имеет разве что историческое значение.