Шрифт:
С шипением растворились гигантские ворота грузового шлюза. Сотрясая металлические переборки вибрацией, под потолком дока прошёл военный буксир. Словно хвост неведомого животного, сзади него болталось несколько сцепленных в цепочку больших стальных контейнеров, выполненных в форме неправильной шестигранной призмы. Развернувшись на "пятачке", буксир занёс этот хвост над грузовой площадкой и сбросил его. С оглушительным грохотом контейнеры соприкоснулись с металлом площадки.
– Эй, полегче, не руду всё же везёшь!
–
"Бесполезно", - усмехнувшись, подумал пожилой мужчина в флотском мундире со знаками различия командор-майора, - "он тебя не услышит". И уже лично вышел на связь с пилотом буксира.
– Полегче, лейтенант, там всё же люди, как-никак. Хоть и дикари.
– Виноват, господин командор, исправлюсь!
– бодро отрапортовал пилот.
Раскаяния в его голосе не чувствовалось совершенно. Ещё раз усмехнувшись, командор-майор направился к другой грузовой площадке. Там уже вскрыли привезённые ранее контейнеры, и теперь один за одним вылавливали из его внутренности саркофаги анабиозных капсул и складывали их на грузовые тележки. Те, словно муравьи, сновали до ворот дока и обратно.
– Ну как наши спасённые, господин капитан? Мертвяков много?
Командующий разгрузочной командой капитан, пышногрудая девица с грубоватым лицом и непослушными рыжими локонами, выбивающимися из-под кепи, развернулась и небрежно отдала честь.
– Никак нет, господин командор! Даже удивительно, все "зелёненькие".
Капитан имела в виду, что у всех разгружаемых капсул индикаторы контроля за процессами жизнедеятельности заключённых внутри людей светились успокаивающим зелёным цветом.
– Это радует, - сухо отозвался мужчина.
– Продолжайте. По завершении разгрузки этой партии отчёт по форме.
Капитан сдержанно кивнула.
– Диспетчерская?
– снова задействовал внутреннюю связь командор-майор.
– Сколько там ещё?
– Ещё одна партия, господин командор. Последний буксир.
– Принято. Передайте этим чертям, чтобы не бросали контейнеры на пол, будто бомбы с орбиты. Бомбометание пусть лучше на тренажёрах отрабатывают.
Закончив разговор, мужчина впрыгнул на одну из тележек с саркофагом, уцепившись рукой за управляющую консоль. Платформа накренилась, пока управляющий антигравитационной подушкой контроллер не среагировал на изменение центровки груза и не перераспределил нагрузку. "Как мальчишка, клянусь Небом", - сердито подумал на себя командор-майор.
– "Подчинённые же смотрят!" Но ничего не мог с собой поделать. С детства любил кататься на антигравитационных повозках, прицепляясь к ним сбоку. С самого голодного, проведённого в портовых трущобах детства.
– Докладывай, полковник, - сухо бросил он сухопарому брюнету в безукоризненно сидящей форме медицинской службы и знаками различия подполковника.
– Разгружено четыре тысячи сто двадцать восемь капсул, господин командор. Прошу прощения, уже двадцать девять. Пустых нет. Жизнедеятельность, судя по индикаторам, в норме. Но это ненадолго, господин командор.
– Потрудись чётко выражать свои мысли во время доклада, полковник, - поморщился командор-майор.
–
– Прошу прощения, господин командор. Аккумуляторы. Их хватит максимум на пару суток. Потом наши спасённые начнут умирать.
– Ну так подключить саркофаги к питанию!
– недоуменно бросил он.
– Не вижу проблемы, полковник.
– Проблема есть, господин командор-майор, - упрямо возразил офицер медицинской службы, нарочито полно упомянув звание собеседника.
– Даже с подключённым питанием люди могут умереть. В любой момент, господин командор. Ты готов взять на себя ответственность?
– А ты, полковник, значит, не готов?
– осведомился командор, неприязненно глядя на нахала.
Тот промолчал. Впрочем, ответ был очевиден.
До прибытия обещанного транспортника больше недели. Если за это время хоть один из бывших рабов, так удачно отбитых патрулём от работорговцев, умрёт, ему, лично ему, коменданту базы, придётся нести за это ответственность. Всё-таки официально это разумные существа, в какой бы клоаке мира их не нашли эти проклятые агаряне. Кодекс Содружества не позволяет в ситуации, опасной для жизни, бросать на произвол судьбы разумное существо, если есть возможность его спасти. А законы Империи прямо приказывали принять все меры к тому, чтобы принять освобождённых рабов и способствовать получению ими имперского гражданства.
– И что ты предлагаешь делать, господин подполковник?
– от сочащегося сарказма командор не заметил, как сам перешёл на полное звание.
– Нужно их пробудить, господин командор.
– А если они сдохнут при пробуждении?
– Устав предписывает принять меры к спасению жизни разумных из опасной ситуации, - уклонился от прямого ответа подполковник.
– Лежать в капсуле - это опасная для жизни ситуация. Мы не можем их там оставить.
– А что если они всё-таки сдохнут при пробуждении?
– настойчиво повторил командор свой вопрос.
– Мы предпримем все меры, чтобы этого не случилось, - ответил медик, глядя коменданту прямо в глаза.
– А если в некоторых случаях принятых мер окажется недостаточно, нашей вины в этом не будет. Мы действовали по уставу.
"Тебе же плевать на этих рабов", - подумал командор, - "Главное, чтобы твоя задница осталась чистой". По уставу, надо же. Мы не можем оставить пьяного лежать в луже, есть вероятность, что он захлебнётся и умрёт. Лучше мы стукнем его палкой по голове и вытянем из лужи тягачом, зацепив трос за ноги. А если он случайно умрёт при этом, то в этом нет нашей вины. Мы действовали строго по уставу.
– Хорошо, начинай разморозку спасённых, как только подготовишь всё нужное для этого, господин подполковник, - бросил он.
– Прими все возможные меры, чтобы не допустить летальных исходов.
"А ведь и мне, по большому счёту, важней всего, чтобы моя задница осталась чистой", - с грустью подумал командор-майор.
– "Старею. Где тот юнец, что нахватал полную грудь орденов, сбивая архов во главе бригады торпедоносцев, а потом получил командорский патент из рук самого Императора? Не слишком ли долго я сижу на этой базе?"