Сводная Чужая
Шрифт:
— Хорошо, я иду, — ответила я.
Оставила рюкзак в холле и совершено без охоты пошла к лестнице. Яр провожал меня внимательным взглядом в спину. Как бы мне не хотелось, чтобы скандал, который вполне может устроить отец, увидели Ярослав и его мама...
Поднялась на второй этаж и дошла до кабинета отца. Ненавижу эту комнату. Здесь я пролила много слез, испытала много боли. Именно здесь он устраивает для меня наказания за провинности вроде как: получила "четвёрку" , а не "пятёрку" . Но если не являюсь, он обязательно меня побьёт за непокорность.
Постучала. Получила сухой приказ войти и открыла дверь. Одного взгляда мне хватило, чтобы пальцы рук похолодели — папа явно очень зол. Значит, без крови сегодня не обойдётся. Моей крови.
— Заходи-заходи, — позвал меня он, увидев, что я замешкалась у входа. — И дверь закрой.
Значит, точно будет бить. А потом покупать справку в университет. После его "науки" я не показываюсь на людях. И именно после этого появляется закрытая водолазка и сарафан до пола — чтобы синяков видно не было.
— Сядь.
Я заняла кресло напротив него.
— Доставай свой телефон.
Я вынула из кармана джинсов смартфон и протянула отцу. Блокировка на нем запрещена, поэтому он забрал его и без препятствий зашёл в меню. Стал смотреть мои социальные сети.
— Стёрла, да? — зло ухмельнулься он.
— Что? — спросила я, стараясь не показывать дикого волнения и страха.
Да, стираю все, что может вызвать подозрения. Но что он мог узнать?
— Парня, чьи голосовые сообщения ты слушала и смеялась.
Тут совсем стало не по себе. Он видел. Сам. Теперь меня ничто не спасёт.
Отец встал с кресла и направился ко мне. Остановился позади меня. Рука легла на горло и вдруг сдавила.
— Ты что творишь, сука? — спросил он в ухо.
— Я... Это просто однокурсник.
Пощечина обожгла лицо. Ещё одна. Зажмурилась от боли и собралась в ком. Если начнёт лупить — лучше молчать и ждать, когда агрессия пройдёт сама. Попал по губе, её очень жгло. Кажется, он её разбил. Дотронулась до саднящего места пальцем и посмотрела на него — кровь.
— Врешь, сука,— сказал и взял меня за лицо. — Я слышал, ЧТО он тебе говорил. Не было времени разбираться, я торопился в аэропорт.
А говорил Алекс про глаза, губы и все такое прочее. Обычные мальчишеские глупости и флирт. Но в моем случае это почти что смертный приговор. И ему тоже.
— Пожалуйста, папа, — взялась я за его руки. — Только не делай ничего ему. Я сама захотела. Сама. Лучше накажи меня.
— Накажу, обязательно, — сказал он мне. — Но и этот щенок поплатится тоже.
Я опустила голову. Тут я бессильна. Я не смогу ему помочь. Остаётся лишь надеяться, что отец не увидел здесь ничего больше, чем флирт, и Алекс отделается легко.
— Боишься? — спросил он, проводя пальцем по моей шее, и вызывая этим панику. — Не буду я тебя сильно наказывать. Скоро приедет из Лондона Сергей, ты не должна быть в синяках.
Не знала, радоваться или плакать. Отец не станет меня бить. Но новость о Сергее вовсе не радовала... Это значит, что времени у меня осталось совсем мало.
— Телефон забираю, — он вернулся к столу и швырнул смартфон в один из его ящиков. — Если я ещё раз поймаю тебя за подобным — будешь до приезда Сергея сидеть на цепи.
Я даже побоялась поднимать на него глаза. Он не шутил. Он способен абсолютно на всё.
— Проваливай, — плюнул он мне.
Я тут же сорвалась с места и побежала. За слезами плохо разбирал дорогу, губа ужасно саднила, как и часть лица, куда съездил мне отец несколько раз.
— Стоп, — поймали меня руки Яра. — Куда летишь так?
Я влепилась в него по дороге из кабинета в свою комнату.
— Извини, — ответила я и убрала от себя его руки.
Попыталась сделать шаг вперёд, но опять была поймала за руку, второй Яр поднял мое лицо на себя, которое я умышленно прятала от него. Несколько секунд он смотрел на кровившую губу и красные от ударов щёки, а потом громко сказал:
— Вот мразь!
18.
ЯРОСЛАВ.
Сделал шаг в сторону кабинета этой мрази, как она вдруг меня остановила.
— Нет, не ходи туда!
— Пойду.
— Пожалуйста, не надо! Хуже будет.
Но я не слушал. Убрал от себя её руки и влетел в кабинет.
— Какого чёрта? — спросил Геннадий, когда я прошёл к столу без приглашения, оперся о него руками и посмотрел ему в лицо.
— Пришел посмотреть в глаза мрази.
— Чего? — тут же вызверился Гена и встал на ноги. — Пошёл на х*й отсюда, сопляк! Скажи спасибо, что из дома не выгнал. Пока что.
— Да я скоро и сам уйду, только матери глаза открою на тебя.
— Это ничего уже не изменит. Она моя жена.
— Жена, не рабыня же.
— Посмотрим.
— Ты и её лупить по лицу собрался, если поспорит с тобой?
— Тебя это не касается. Суёшь нос не в своё дело! — ощерился он. — Я тебе такие проблемы устрою — пожалеешь, что на свет родился.
— А ты только и можешь, что го*но раскидывать по сторонам. Ты себя хоть героем чувствуешь, когда бьёшь женщин и унижаешь меня просто потому, что я ниже социальным статусом и моложе?
— Я почувствую себя героем,— ответил он, — когда тебя растопчу, гнида малолетняя. Разговорился? Посмотрим, как ты запоешь потом. Вали отсюда. Ещё один выкидон с твоей стороны — и ты больше не учишься в своём университете и просрёшь диплом.