Сводная сестра для мажора
Шрифт:
– Я должна тебе отчитываться? – вскидываю вверх брови, копируя его позу.
Руки на груди. Плечо к стене. Одна нога обвивает другую.
– Можешь отчитаться папаше. Он будет рад узнать, что его дочурка притащилась откуда-то в пять утра, пахнущая как дешёвая кальянная.
Я нервно моргаю, когда он упоминает моего отца. Мой папа… он сложный человек. Старой военной закалки и строгих взглядов на жизнь. И я наказана. Уже несколько месяцев подряд. Только недавно он, довольный моим поведением, сделал мне некоторые поблажки. Например, подарил новый телефон вместо конфискованного
– Ты не скажешь отцу, – медленно говорю я. – Иначе бы ты сейчас здесь передо мной не распинался.
– Мне нравится смотреть, как ты д"eргаешься и бледнеешь от страха.
– Тебя я не боюсь.
– Это временно.
– Нет ничего более постоянного, чем временное.
– Первое правило помнишь? – резко произносит Чернов.
Разозл"eнно киваю.
– Пока живи. И пошла отсюда.
Сжимая кулаки от досады, я слушаюсь. Не опуская глаз, прохожу мимо Чернова, сцепив зубы, но не могу удержаться от того, чтобы не продемонстрировать ему средний палец, помахав им прямо перед его носом.
Взбегаю по ступенькам к себе в спальню и слышу за спиной тихий смех.
2.Глава
Квартира, в которой я сейчас живу, двухуровневая. В жизни не видела таких хором. Несколько спален, две ванные, огромная кухня-гостиная, оснащённая по последнему слову техники, которой, кстати, никто до меня не пользовался. У Чернова даже холодильник не был подключен к сети. Понятия не имею, чем он питался раньше, до того момента, как мой заботливый отец не подселил меня к своему любимому пасынку.
Достаю из холодильника залитую с вечера овсянку в контейнере и запихиваю её в сумку.
Одно из правил Чернова в его ч"eртовом списке правил: не попадаться друг другу на глаза. С чем мы отлично справлялись до вчерашней стычки в прихожей. Мы живём с ним под одной крышей. Судя по тому, что продукты в холодильнике исчезают с регулярным постоянством, он ест мою еду. Но мы не пересекаемся. Совершенно.
Я ухожу в университет рано, пока Чернов шумит водой в своём душе, расположенном на первом этаже. Учимся мы на разных курсах, и наше расписание почти не совпадает, кроме одной-единственной пары по четвергам. Стараюсь приходить домой либо сразу после пар, когда знаю, что у сводного братца футбол, либо совсем вечером.
Я его совершенно не боюсь, мне просто так комфортно, словно живу одна. На второй этаж он не су"eтся. Вход в мою спальню ему закрыт, как и мне в его. Это тоже одно из правил.
Да он чокнутый, вы не находите?
Натягиваю в прихожей сапоги и беру с вешалки пальто. Застыв с ним в руках, медленно поворачиваю голову в сторону спальни Чернова.
В моей голове происходит щелчок и загорается лампочка, озаряя мозг светлой мыслью.
Как он вчера мог пахнуть моим гелем для душа, если тот стоит в моей ванной? Которая примыкает к моей комнате.
Тело реагирует странно. На спине выступают мелкие капельки пота. Внутри закручивается спираль паники.
Как он узнал, что меня нет в квартире? Заходил ко мне в спальню?
По позвоночнику бежит холодок,
В комнате полно моих рисунков, лежат где попало. Я планировала несколько дней провести дома одна и не стала ничего убирать, перед тем как отправиться с Надей на концерт. Они и сейчас разбросаны по моему письменному столу. Я не стесняюсь своего таланта, просто не хочу дать ещё один повод для власти надо мной Чернову, ведь почти на всех рисунках последнее время фигурирует он. Я не знаю, как так выходит, но, когда беру карандаш и пытаюсь сделать небольшой набросок, рука сама выводит его черты.
– Ты ещё здесь, Белова?
Чернов появляется в коридоре и проходит мимо меня на кухню, оставляя на кафельном полу мокрые следы. Он босой. Только что из душа. И опять не потрудился надеть на себя что-то кроме широких спортивных штанов, которые висят на его бедренных костях непростительно низко. Демонстрируя мне сначала его подкачанный, покрытый каплями воды пресс, а затем и две ямочки у на пояснице.
– Ты заходил ко мне в комнату, – произношу спокойно, складывая руки на груди. – С какой стати?
Чернов останавливается у холодильника и, открыв его, несколько секунд изучает скудное содержимое. Злорадно ухмыляюсь: последние дни я ничего не готовила. А вторая порция овсянки, залитой греческим йогуртом и посыпанной семенами чиа, ему вряд ли понравится.
– Это моя квартира, где хочу, там и хожу. Ещё вопросы?
– Твоей матери, – не удерживаюсь от ремарки.
За что получаю уничтожающий прищуренный взгляд в свой адрес. Посылаю в ответ невинную улыбку. Только правда и ничего кроме правды.
– Могу вообще спать у тебя. У тебя удобный матрас.
– Спи на своем продавленном, меньше надо водить к себе всех без разбору, – фыркаю, вспоминая, как недавно проснулась среди ночи от весьма характерных звуков, доносившихся снизу.
Моя спальня находится прямо над его.
– Думаешь, я делаю это только у себя в комнате? Наивная маленькая Катенька.
Теперь наста"eт очередь Чернова улыбаться, глядя прямо мне в лицо, а затем его взгляд съезжает немного в сторону. Сначала на комод в прихожей, потом на дверь ванной, из которой он только что вышел, диван в гостиной, журнальный столик, подоконник, кухонный стол…
– Боже… прекрати!
Вылетаю за дверь, громко хлопнув ей напоследок. И делаю себе пометку заказать на неделе клининг. Не знаю на какие деньги, но этой квартире явно нужна хорошая дезинфекция.
***
До университета я добираюсь за пять минут быстрым шагом. Если идти медленно и любоваться ничем не примечательными окрестностями, то выходит минут семь. В этом плюс жизни с Черновым.
Квартира ему подарена матерью, моей мачехой, на совершеннолетие три года назад. Меня тогда даже приглашали посетить этот праздник и влиться в новую семью отца, но я не могла оставить маму. После предательства папы она была немного не в себе. А как ещё ты будешь себя чувствовать, если в один чёрный день любовь всей твоей жизни говорит, что уходит к другой? Лучше и вовсе не представлять каково это.