Сводные. Дилогия
Шрифт:
— А как одно связано с другим? — теряюсь я.
— Ну как же. Раз балет для тебя так важен, может, тебе и нравятся только те, кто носят колготки и заправляют… кхм, свои причиндалы в ракушку перед выходом на сцену. И губы еще красят. Или я ошибаюсь и твой Розенберг не выходит на сцену с подводкой?
Замираю на полувдохе, а сердце в груди делает па-де-де.
— Ты был на «Лебедином озере». Все-таки был!
Кай поджимает губы, явно ругая самого себя за болтливость. Я торжествую ровно до того момента, как до меня доходит, что
— Да ладно? Опять? Куда ты меня везешь, Кай?
Кай криво улыбается.
— Расслабься, сестренка. Похищать тебя не входит в мои планы. Кровать-то мне сегодня привезли, а вот матрас нет. Твой отец знает, что по дороге домой мы заедем в Хофф.
Вдалеке и правда появляются яркие огни гипермаркета.
— Даже если мы его сейчас выберем, матрас тебе сегодня все равно не доставят.
— Ничего страшного. Гостей, которым обязательно нужен матрас, я сегодня не жду.
— Может, у тебя даже есть девушка и ты даже ходишь на свидания, а я об этом ничего не знаю? — вырывается у меня раньше, чем я успеваю прикусить язык.
Кай заворачивает к парковке гипермаркета и занимает свободное место. Глушит мотор. С места никто из нас не сдвигается, и оба мы при этом смотрим только на яркие огни вывески через лобовое стекло, по которому с размеренным скрипом, как метроном, скользят дворники.
— Если у меня будет девушка, ты узнаешь о ней первая.
***
Пока мы плутаем по огромному мебельному гипермаркету, лавируем между диванами, обеденными столами, в поисках отдела с кроватями, я очень радуюсь тому, что половина моего лица скрыта маской.
Не сдерживаясь, кусаю губы и почему-то только и думаю о том, какой она может быть — девушка Кая и как это будет, когда он приведет ее домой, знакомить с родителями.
Лучше бы это случилось, когда я буду уже в Европе, но почему тогда он сказал, что я узнаю об этом первая? Может, не расслышал моих планов?
Раньше выпускного класса я не задумывалась о своих отношениях с парнями. И только постоянные вопросы в электронных письмах от Леи, которые она отправляла мне из Израиля, натолкнули на мысль, что бесполезно заводить отношения сейчас, если я не сделала этого раньше. Сколько мы будем вместе? Полгода? Восемь месяцев? Да и где мне найти парня, если все мое время занято или тренировками, или театром, в этом Кай прав. А никто из балетных мне не приглянулся…
Мы с Леей часто обсуждали парней. Ей с ними тоже не везло. Хотя она была немногим старше меня, у нее уже было несколько неудачных романов, и я только убеждалась, что спешить совершенно некуда. А уверения Розенберга, что он обязательно женится на мне, бесили до невозможности. Я знала Якова с детства, ведь он был младшим братом моей Леи, которая сейчас заканчивала службу в Израильской армии.
Но раз мне не везло с парнями, это не означало, что отношения с девушками будут точно так же складывать и у Кая. И времени свободного у него было больше, и уезжать он никуда не собирался.
— Так ты учишься на программиста?
— Да, а что?
— А девушки у вас в группе есть?
Кай косо глянул на меня поверх маски.
— Сводничеством занялась?
— Просто любопытно.
— У нас в группе есть девушки.
— А они тебе не нравятся?
— Нет, просто сама ведь говорила, что не веришь в отношениях на расстоянии.
— В каком смысле?
— Ну я на лекциях обычно не появляюсь.
— Но твоя мама уверена, что ты…
— Я знаю. И теперь и ты знаешь, а моей маме об этом лучше не знать.
Я едва поспеваю за ним, хоть и иду быстрым шагом. Но пока я делаю три шага, он делает один.
— Морозов ведь говорил, что деканат будет напрямую сообщать о твоих прогулах именно ему?
— Морозов, слава богу, не стоит у входа в универ с блокнотом в руках. А с деканатом всегда можно договориться.
— И ты так и не собираешься ходить в универ, Кай?
— Ты за мою учебу волнуешься или за моих одногруппниц, с которыми я обязательно должен завести отношения?
— За твою учебу, — твердо ответила я.
— Не волнуйся, я разберусь. Как тебе этот матрас?
Он указывает на один из двадцати других матрас на выставочной кровати. Их тут очень много, и мы стоим посреди матрасного царства, озадаченные и сбитые с толку.
— Как вообще выбирают матрасы? — хмурится Кай.
— Могу предложить считалочку.
— У меня есть идея получше. Ложись.
— ЧТО?
— Я слишком тяжелый и заметный, а ты легкая и тонкая, тебе слова кривого никто не скажет. Ложись. И скажи, как тебе?
— Не буду я ложиться. Это тебе на нем спать, а не мне!
— Ну раз не хочешь мне помогать… — Кай крутит головой и тыкает в какой-то далекий и серый матрас. — Тогда я беру тот и дело с концом.
Выглядит матрас уже продавленным и неуютным. И сама себе не верю, но через три минуты я уже растягиваюсь на нем во весь рост. И говорю:
— Отвратительно. Он кривой, жесткий и пружины впиваются прямо в ребра!
Кай приспускает маску и улыбается.
— Десять вечера, а ты в кровати, как я и говорил. Строго по расписанию!
Лежа на спине, начинаю хохотать, а Кай протягивает руку и помогает встать.
— Давай следующий. Этот?
Сначала сажусь, и Кай говорит:
— Попрыгай.
— Ты на нем спать будешь, а не прыгать!
Но под тяжелым взглядом снова краснею и даже немного подпрыгиваю. Даже от такого матрас скрипит и ходит ходуном.
— Не, так не пойдет, — качает головой Кай. — Хочу тихий. Следующий!
— Что мне изобразить на нем? — интересуюсь, войдя во вкус.
— Морскую звезду! Именно в такой позе я люблю спать. Ну-ка.
Ложусь как в сугроб и шевелю руками и ногами, будто делая ангела. Кай появляется у меня над головой и, глядя вниз, спрашивает: