Сводные. Паутина лжи
Шрифт:
— Принадлежащий мне банковский счёт в банке N, со всеми денежными средствами.
— Принадлежащие мне акции завода N, дивиденды, накопившиеся до момента вступления в наследство.
Я завещаю -
— Дочери — Назаровой Веронике Александровне, 26 октября 2004 года рождения.
2. До наступления совершеннолетия, основным опекуном дочери будет являться Назарова Ирина Геннадьевна.
Странно было всё слушать, какие акции, дивиденды, деньги на счету… почему мне, а не маме? А дом?… Мама — опекун? Как так может быть?… Может папа, когда писал завещание
— Вероника Александровна? Вероника Александровна, вы меня слушаете?
— Да, да, задумалась просто.
— Назарова Ирина Геннадьевна, — продолжил, — вправе проживать в доме в посёлке N до совершеннолетия Назаровой Вероники Александровны. Дальше на усмотрение владельца.
3. Ирине Геннадьевне будет выделяться ежемесячное жалование в сумме N, до того момента, как она официально устроит свою личную жизнь. После жалование снижается вдвое, выплаты осуществляется только на содержание ребёнка. При наступлении совершеннолетия дочери и вступления её в наследство, жалование прекращается
4. Вероника Александровна вправе распоряжаться домом, денежными средствами, акциями на своё усмотрение, — закончил читать, сняв очки. — По завещанию всё. Я позже вам передам все документы по дому, акциям, Банку. Всё расскажу, покажу, — затем выдвинул верхний ящик стола, достав оттуда конверт. — Это вам.
— Что это?
— Это письмо от вашего отца. Я прошу вас прочитать его здесь. У вас наверняка возникнут вопросы, я готов на них ответить.
Я взяла письмо, пересела на диван. Конверт был запечатанный, бумага от времени уже немного пожелтела.
«Дорогая моя доченька, Ника, малышка моя. Если ты читаешь это письмо, значит ты уже совсем большая . Моя девочка, как я мечтал увидеть тебя взрослой. Я уверен, ты выросла очень красивой и умной девушкой, как твоя мама.
Прости, что именно таким способом сообщаю тебе правду. Думаю, ты должна знать, Ирина, не твоя родная мама. Твою маму звали — Болгарина Мария Михайловна. Она была моя первая жена. Она умерла во время родов, не выдержало сердце. У неё был порок сердца, об этом я узнал, когда она была на большом сроке беременности. Врачи ещё на раннем сроке запретили ей рожать, но она их не послушала, скрыв болезнь от меня. Твоя мама была очень красивая, светлая, весёлая девушка, самая лучшая. Мы очень друг друга любили.
Я остался один на руках с новорождённым ребёнком. На Ирине женился, когда тебе исполнился год. Мне не нужна была жена, я искал женщину, которая смогла бы заменить тебе мать. Ирина показалась хорошей девушкой, доброй, хозяйственной, любящей детей. Полюбить её так и не смог, но выполнял все её прихоти, за то, что она приняла тебя.
Потоки слёз так и текли ручейками по лицу.
Ира, так и не смогла тебя полюбить, как родную дочь. Я планировал с ней развестись, но потом узнал о болезни. Она жадная до денег, поэтому я написал такое завещание, пока выплачивают жалование, она тебя не бросит.
Теперь могу спокойно умереть, зная, что у тебя будет крыша над головой, и ты не будешь не в чём нуждается.
Прости,
Всегда любящий и оберегающий твой папа Саша».
В конверте помимо письма, была фотография, папа с мамой вместе. Я посмотрела на фотографию, но слёзы застилавшие глаза, не позволили хорошо её разглядеть. Рука с письмом упала на диван, я начала плакать.
— Вероника Александровна, выпейте воды, — подскочил со стаканом Яков Вениаминович. Хватала глотками воду, стуча зубами о стекло. — Может есть вопросы? Я дружил с вашим отцом, многое могу рассказать.
— Вопросов много, даже не знаю с чего начать, — всхлипнула.
— Давайте, расскажу, что знаю. Там по ходу разберёмся.
Он рассказал, что родители познакомились на студенческой дискотеке. Маме было — восемнадцать, папе — двадцать четыре. Мама училась на педагога, на первом курсе, пришла с соседками по комнате в общежитии на дискотеку, посвящённую дню студента. Папа с друзьями, среди которых был Яков Вениаминович, случайно забрёли на эту вечеринку.
— Сашка сразу заметил Машу. Она не была похожа на остальных. Как сейчас помню, — задумчиво улыбнулся, — она сидела одна на скамейке, крепко вцепившись в маленькую сумочку. Очень скромная, красивая и миниатюрная брюнетка. Вы очень на неё похожи, — посмотрел на меня прищурившись. — Я бы сказал одно лицо. Он пригласил её на танец. В тот вечер он больше от неё не отходил. Проводил домой. Начали встречаться. Через месяц Саша сделал ей предложение, а ещё через месяц узнали о беременности.
— У них была настоящая свадьба? Где они жили, почему в посёлке мне не сказал, что ма… Ирина мне не родная?
— Саша работал на заводе, неплохо зарабатывал, по тем временам. После свадьбы жили у него в квартире, оставшейся от родителей. Свадьба была, но не пышная. У Саши родственников не было, а родители Маши не приехали, были против раннего брака дочери. Они не приняли Сашу, считали его не достойным Маши, простым работягой, без рода и племени. У них какая-то там династия знаменитых врачей, точно не помню, врать не буду, — вытер носовым платком пот со лба. — Когда случилось несчастье с твоей мамой, обвинили во всём Сашу. О внучке и слушать не хотели. Когда Саше поставили диагноз, он пытался с ними связаться, чтоб они забрали тебя, но найти их не смог. По старому адресу, они больше не проживали.
— Как же так? Я же единственное, что у них осталось от дочери, — оказывается у меня есть бабушка и дедушка, о которых я всегда мечтала. Но я им не нужна и от этого становится ещё больнее.
— Я не берусь судить этих людей. Они родители убитые горем, самое страшное, что может быть в жизни, это хоронить своих деткй. Может тогда им было так легче пережить горе, чтоб не что не напоминало о Маше. Сейчас, может они поменяли своё мнение, а может даже ищут вас. У меня есть полные сведения о них, если хотите я любезно предоставлю эти данные.