Сводный гад
Шрифт:
Глава 61
Аня
Вместо обещанных двадцати минут я жду такси почти час. Зубы стучат от холода, хоть и апрель, но одежда намокла, прилипнув к телу, создавая неприятные ощущения. Но мне всё равно. Горло словно сдавило обручем, я больше не могу ни плакать, ни говорить.
Сажусь в наконец подъехавшее такси, водитель долго извиняется, говоря про пробки. Плевать.
— Авария, всё всмятку. Полоса перекрыта, вот и стоит центр весь, — не замолкает таксист, а мне хочется тишины,
— Носятся как угорелые, не думают совсем ни о себе, ни о других, — продолжает свой монолог. — В объезд поедем, а то снова в пробке застрянем.
Прикрываю глаза и откидываю голову на спинку сиденья. В голове пульсирует мысль, не давая мне покоя, — разве можно настолько правдоподобно притворяться? Выражение лица, взгляд, объятия, интонация голоса — всё это было настолько правдоподобно. Может быть, Сергей соврал? Но зачем ему это? Они ведь друзья с Алексом. Тогда откуда у Жарова наше фото?
Но все мои сомнения разбиваются о картинку, вставшую перед глазами, — Вика, обнимающая Алекса. Значит, они и не расставались, и это был лишь тщательно продуманный план, как посмеяться над наивной дурочкой Аней.
Я сама отдала своё сердце Алексу, подарила, влюбившись без оглядки. А он бросил его под ноги и растоптал, смеясь. И теперь в том месте, где оно должно биться, пустота, которая просто пульсирует в агонии. Горячие слёзы вновь обжигают щёки, а я думала, что выплакала всё, что было.
Ехали мы, и правда, дольше обычного, мне казалось, что эта поездка никогда не закончится. Стены машины давили, словно надвигаясь на меня и грозя раздавить. Я начала задыхаться, будто это не салон такси, а водоём, куда меня бросили, выбросили, словно ненужную вещь, и наблюдают за моими попытками выбраться. Мне казалось, я начинаю сходить с ума под бормотание водителя, который не замолкал всю дорогу, увидев во мне молчаливого благодарного слушателя.
Такси останавливается у дома дяди Ильи, я быстро сую таксисту купюру и выскакиваю из машины, игнорируя слова про сдачу. Плевать.
— Мам? — кричу, как только переступаю порог дома. — Мам, ты дома? Не могу дозвониться до тебя, — сбрасываю куртку прямо на пол, переступаю через нее и иду наверх, понимая, что на первом этаже мамы нет.
Взбегаю по лестнице и направляюсь к комнате мамы и дяди Ильи с бешено колотящимся сердцем. Да где же все, черт возьми?!
Дверь распахивается, вижу заплаканную маму, глаза которой расширяются при виде меня.
— Анечка… — она бросается ко мне и заключает в объятия. — Дочка… — снова начинает плакать, стискивая сильнее.
— Мам, что случилось? Связь прервалась, я ничего не поняла. Что-то с дядей Игорем? — после этих слов мама начинает рыдать ещё сильнее.
Я не выдерживаю, отстраняюсь и встряхиваю маму, держа за плечи. Она перестает плакать, видимо, подействовало.
— Мама, успокойся и расскажи внятно. Я ничего не понимаю! — прикрикиваю, чтобы она не вздумала снова удариться в истерику.
— Я боялась, что ты тоже с ним. Боялась, что и ты тоже… — шепчет так, что я еле различаю слова.
Смотрит на меня, проводит рукой по щеке.
— Ань, Алекс разбился.
Глава 62
Алекс
Когда приближаюсь к байку, из темноты на свет выходит Серёга. Какого чёрта он здесь забыл, караулил меня что ли?
— Неприятности в раю? — с ехидцей в голосе спрашивает.
— Не твоё дело, — грубо отвечаю, снимая байк с подножки. Не до Жарова сейчас.
— А вот это ты зря… — начинает с ухмылкой, но я перебиваю:
— Будь добр завтра посетить тренировку, пойдем к тренеру насчёт капитанства. Пришел бы сегодня, все бы решилось уже. Забирай. Аню только не трогай, — не слушая, что Сергей говорит в ответ, надеваю шлем, завожу байк и, слыша заветный рев, немного успокаиваюсь.
Я ей всё объясню. Мы же договаривались доверять, разговаривать и слушать друг друга, что бы не случилось.
Уверенный, что так и будет, срываю байк с места. Выруливая на дорогу, уже жалею, что не взял сегодня машину, начался дождь, ухудшая видимость. Поток машин плотный — вечер, все спешат домой, и мне нужно поторопиться.
Представляю, что уже надумала Аня в своей красивой голове обо мне и Вике. Какого чёрта эта дура вообще подошла, да ещё и в раздевалку команды припёрлась?
После того разговора в машине, когда я пригрозил Губановой несуществующими фотками, она даже здороваться перестала, Аню так вообще стороной обходила — ни единого слова, ни единого взгляда, брошенного в нашу сторону. А теперь что на неё нашло?
Впереди небольшая пробка, проезжаю между двумя стоящими рядами автомобилей, и, как только загорается зелёный на перекрестке, жму на газ. Дождь перешёл в ливень, хлестающий навстречу потоком воды, но я и не думаю остановиться и переждать. Увеличиваю скорость, проскакивая на следующем перекрестке на оранжевый. Беспрепятственно выехав на объездную, снова увеличиваю скорость, теперь уже немного осталось до дома.
Больше всего боюсь, что Аня, всё для себя решив, не станет меня слушать, захлопнет дверь, не дав объясниться. Что решит поступать туда, куда изначально хотела, уедет и больше я её никогда не увижу.
Да, я совершил ошибку, поспорив на неё, да, я понимаю, что был не прав. Я был конченым придурком, если называть вещи своими именами. Судил о том, чего совершенно не знаю, придумал себе месть, поставил цель, но Аня оказалась невероятной. С ней я стал самим собой без всей этой показушной мишуры, мне легко, я счастлив.
И всё же сегодня я должен рассказать ей всё, ничего не утаивая. Знаю, она не простит, но как бы страшно мне не было, Аня не заслуживает узнать о споре от кого-то другого. У меня есть время до её экзаменов. У меня есть шанс всё исправить.