Своими глазами
Шрифт:
Театр на плошади
Сердце Мюнхена — площадь Мариенплац. Свое имя она получила от колонны, поставленной горожанами в благодарность за избавление от чумы. Колонна увенчана фигурой святой Марии. Неповторимый облик площади придают два здания: Старая ратуша, возведенная в XV веке, и Новая ратуша, современница Вестминстерского дворца в Лондоне, построенная, как и он, в XIX веке. Старая ратуша куда более сдержанна и строга, чем ее младшая сестра, богато украшенная всеми элементами готической архитектуры и скульптуры. Не удивительно, что именно Новая ратуша воспринимается большинством туристов как главный памятник старины, украшающий Мариенплац.
К площади прилегает обширная пешеходная зона. Она устлана каменными плитами. Всюду расставлены столики бесчисленных кафе и шестигранные бетонные клумбы, которые убирают только на
Неподалеку от Мариенплац виднеются купола Фрауэнкирхе. Позднеготический собор XV века был построен на средства горожан, правда, не из камня, а из кирпича. Причем вместо двух шпилей, как в Кёльнском соборе, его колокольни завершаются круглыми луковками.
Достоинство мюнхенских градостроителей — умение сделать памятники старины приятными для посещения. Вот и перед Фрауэнкирхе создано нечто вроде подковообразного амфитеатра. Между гранитными плитами журчат семь ручьев. Все они стекают вниз, к бассейну с фонтаном. Здесь, в тени кленов, всегда можно видеть матерей с детскими колясками и истомившихся после экскурсий туристов. Это уютное место является к тому же и самой удачной точкой, чтобы фотографироваться на фоне Фрауэнкирхе. Ежедневно в одиннадцать утра и в пять вечера толпы туристов собираются на Мариенплац, чтобы посмотреть (именно посмотреть, а не только послушать) городские куранты. Площадь компактна и уютна, как зрительный зал театра. К тому же сцена тут высоко поднята, и всем зрителям одинаково хорошо видно. Справа и слева ратушу обступают дома ремесленных гильдий. Они расписаны итальянским методом «стакко». Нарисованные на фасадах наличники кажутся частью единой театральной декорации. Лишь слева и сзади в ансамбль площади вторгаются модернистские линии универмага «Кауфхоф».
Как только куранты ратуши начали бить одиннадцать часов, зашевелились бронзовые фигурки в нише, имитируя ритуал открытия рыцарского турнира. Кланяются король с королевой, восседающие на почетных местах. Перед ними навстречу друг другу движутся две процессии: гарольды с трубами, знаменосцы и оруженосцы. А вот и участники поединка: конные рыцари в доспехах. Один из них с бело-голубыми цветами Баварии на щите, в золотых латах, а его противник — в серебряных. По сигналу короля рыцари мчатся навстречу друг другу. Баварец выбивает противника из седла. Толпа неистово рукоплещет. Затем кукольный дирижер с бело-голубой палочкой управляет веселым танцем баварцев в красных куртках, в черных штанах до колен и белых чулках. Наконец, в финале спектакля из ниши появляется золотой петушок и кукарекает три раза. Толпа вновь аплодирует и тут же начинает расходиться. До полудня нужно успеть выпить пива и съесть пару белых мюнхенских сосисок «вайсвурст». Это изобретение города: легкая закуска перед обедом. Отсюда и ироническое прозвище Мюнхена как «столицы сосисок».
Думаю, однако, что куда правильнее было бы назвать Мюнхен пивной столицей, потому что именно напиток, именуемый также «жидким хлебом», поистине возведен тут в культ. Баварцы ласкательно называют пиво «бирхен» (как и чехи, которые всегда говорят «пивечко»). Причем уменьшительный суффикс отнюдь не означает, что речь идет о малой дозе. В Мюнхене посетитель может заказать или «большое пиво» (тогда ему принесут литровую кружку), или просто «одно пиво» (и тогда кружка будет равна по емкости бутылке вина, то есть 0,7 литра). Стеклянная посуда в пивных появилась сравнительно недавно. По традиции, кружки должны быть фаянсовыми, баварских бело-голубых расцветок. Хорошую кружку пива полагается наливать в течение семи минут, многократно открывая и закрывая кран и снимая излишнюю пену серебряной лопаточкой. Поэтому в правильно налитой кружке пена образует нечто вроде снежной Фудзиямы.
Типичная мюнхенская пивная своей конструкцией весьма похожа на шекспировский театр «Глобус». Это восьмиугольное деревянное строение с галереей, перекрытое, как ярмарочный балаган, брезентовым шатром. В зале стоят длинные, тщательно выскобленные столы. Это давняя традиция, потому что в конце вечера по сигналу оркестрантов подвыпившие посетители встают на столы ногами и завершают вечер хоровым пением, раскачиваясь в такт.
На возвышении, там, где у шекспировского театра была бы сцена, играют музыканты в баварских костюмах. Их одежда, инструменты и репертуар, судя по всему, не подвержены переменам. Играют все те же фокстроты, марши и польки, что и в 30-х годах. Запомнились две завитые старушки в одинаковых платьях, увлеченно танцевавшие под мелодии вроде «Розамунды», к которым питают пристрастие наши кинорежиссеры, изображающие советских разведчиков в стане врага.
Летом баварцы предпочитают пить пиво под открытым небом. Причем почему-то считается, что лучше всего делать это под сенью каштана. Итак, столица пива или столица сосисок? Наверное, и то и другое сразу.
Гейдельберг — германский Оксфорд
Поездку по ФРГ я закончил в самом старом университетском городе Германии. Гейдельберг для немцев все равно что Оксфорд или Кембридж для англичан. Уже сама гостиница, куда меня поместили, могла бы считаться туристской достопримечательностью. Ее эмблема, красующаяся на скатертях и салфетках, на фаянсовой и оловянной посуде, представляет собой две скрещенные рапиры и надпись: «Основано в 1472 году». Насчет пяти с лишним веков поручиться не могу. Но в том, что более двух столетий эта гостиница пользуется в Гейдельберге огромной популярностью, сомнений быть не может. Темные дубовые столы сплошь изрезаны надписями. Десятки поколений студентов оставили тут свои автографы и в XIX, и даже в XVIII веке. Стены увешаны старинными выцветшими фотографиями выпускников или членов студенческих корпораций. Корпоранты, или бурши, любили сниматься сразу же после излюбленных ими дуэлей на рапирах.
Гейдельбергский университет был основан в 1386 году с четырьмя традиционными для Средних веков факультетами: богословия, права, медицины и искусства. Он сыграл большую роль в движении реформации. Мартин Лютер защищал тут свои вошедшие в историю тезисы.
Прямо из моего отеля можно выйти на знаменитую философскую тропу, которая петляет над рекой Неккар. По этой тропе, как гласит предание, любили гулять многие выдающиеся мыслители и ученые, прославившие свою альма-матер. На ее противоположном, левом берегу и расположен университетский городок. Отсюда открывается взору долина реки Неккар. Внизу виден средневековый мост, украшенный скульптурами и остроконечными башнями. Он удивительно напоминает Карлов мост в Праге. Впрочем, ничего удивительного тут нет. Ибо здешний Альтебрюкке (то есть Старый мост) построен тем же архитектором и примерно в ту же пору, что и пражский. Гейдельберг выделяется среди зелени лесов скоплением черепичных крыш — более ярких, если они новые, и почти черных, если они старые.
Примерно пятую часть стотысячного населения города составляют студенты. За час Гейдельберг можно обойти вдоль и поперек. Вдоль реки тянется главная улица — Кауфштрассе, закрытая для автомобильного движения. Уютную площадь перед ратушей украшает готический собор Святого Духа. Чуть в стороне высится церковь иезуитского монастыря, построенная в стиле барокко. На ступенях ратуши две студентки играют на скрипках. И музыка Гайдна прекрасно гармонирует с обрамляющими площадь фасадами XVIII века. Диссонансом ей выглядят только открытые чехлы от скрипок, куда прохожие бросают монеты.
Панорамой города хорошо любоваться и с тропы, ведущей к замку курфюрстов, который был разрушен войсками Людовика XIV в годы Тридцатилетней войны. Об этом рассказывает вывешенная в замке гравюра с подписью «Варварские действия французов». Замку в ту пору не повезло. Кроме ущерба, нанесенного противником, он пострадал еще и от пожара: в самую высокую его башню ударила молния. Даже то, что сохранилось от прежних построек, позволяет судить о несомненном итальянском влиянии: владельцы замка были в родстве с Домом Медичи. Когда-то это место называлось Люстшлосс, то есть Замок удовольствий. Согласно летописям, тут ежедневно выпивали по 500–700 литров вина. В наше время таким цифрам довольно трудно поверить. Но в одном из погребов замка доныне сохранилась самая большая бочка в мире. Ее емкость — 55 тысяч ведер. Эта гигантская дубовая бочка, занимающая целый подвал, служит главной туристской достопримечательностью замка курфюрстов. Экскурсантам показывают средневековую кухню, где можно жарить на вертелах сразу несколько быков. Сюда, кстати, с соседней горы был протянут водопровод, и замок мог выдерживать длительную осаду. Рядом в подвалах сохранились несколько бочек фантастического размера. Самая большая из них, украшенная затейливой резьбой, кажется иллюстрацией из книг Свифта или Рабле. Она окружена лестницами. Экскурсанты поднимаются на дощатый помост, обходят вокруг бочки и спускаются с другой стороны.