Свой путь

Корнеев Юрий Борисович

Пока я сидел и рассуждал, костер прогорел и заалели угли. Я насадил рыбу на ветки и разложил ее над углями. Девчонки лежали на матрасе и увлеченно за мной наблюдали. Вот ведь лентяйки, хоть бы одна вызвалась помочь. Ладно, им и так сегодня досталось. Это не виртуальный тренажер, после которого можно полежать, отмокая в бассейне. Целый день, без перерыва, идти по лесу — это что-то. А если бы их в наш лес, с его буреломами? Или в джунгли? Через пару часов спеклись бы. Это о чем говорит? О том, что я им мало уделяю внимания. Надо их побольше гонять. Вернемся на станцию — и займусь. Надо будет в парке построить полосу препятствий и погонять их там. Ну и самому, конечно, позаниматься. Мне ведь тоже этот день дался нелегко. Наконец рыба была готова.

Я достал из сумки три металлические миски и сделал из них одно большое блюдо, на которое и выложил рыбу. Повернулся к девчонкам — глаза у них были круглыми, рты в удивлении раскрыты.

— Ну, чего уставились? Идите ужинать, бездельницы.

Они подошли и расселись вокруг блюда, прямо на траву.

— Ник, как ты это сделал? — спросила Берта, ткнув пальцем в блюдо.

— Рыбу, что ли? Наловил и пожарил.

— Не рыбу, а вот это. Блюдо.

— Ой, да не забивайте вы свои прекрасные головки, все равно не поймете.

— И я? — спросила Инга.

— И ты. Тебе еще лет пять учиться надо, чтобы суметь такую ерунду сделать.

— Знаешь, Ник, я всегда знала, что ты псион, — это уже Кини, — но как-то стала об этом забывать. Ты никогда не афишировал своих умений, и я воспринимала тебя как простого парня, любимого, но самого обыкновенного. А сейчас, когда увидела, как металл течет в твоих руках, даже испугалась. Ведь ты и в самом деле псион, и очень сильный псион. И это как-то необычно, пугающе.

— Да ладно тебе, Кини, не заморачивайся. Я псион, ну и что? Что у меня, рога появились или хвост вырос? Вон Инга тоже псион. Да и Берта. Хоть и слабенький. Тем более что вы уже видели, как я реакторы изготавливал.

— Нет, это не то.

— Все, хватит голову морочить. Есть-то будете? — И я взял с блюда одну рыбку.

Есть им хотелось, и они тут же навалились на рыбу. И пяти минут не прошло, как блюдо стало пустым.

— А больше ничего нет? — спросила Кини.

— Хватит и этого. Тем более что и в самом деле больше ничего нет, а бот я вызывать не собираюсь. В следующий раз будете помогать, а не бока отлеживать.

— И долго мы еще будем по лесам шастать?

— Пока не надоест.

— Нам с девочками уже надоело.

— А мне нет. Но если хотите, я вас прямо сейчас на корабль отправлю.

— Нет-нет. Я пошутила. Мы еще походим по лесу, вместе с тобой. И бездельничать больше не будем. Ты только говори, что надо делать.

— Договорились. Сейчас иди помой блюдо, и ложимся спать.

— Как его мыть-то?

— Водой и песочком. Вперед.

Кини взяла блюдо и поплелась к озеру, а я собрал все кости, выкопал ямку и зарыл их. Потом наконец завалился на матрас. Надо бы наловить рыбы и поджарить ее — завтракать-то надо, — но было лень. Да и устал я что-то сегодня. Да, надо почаще делать такие выходы. Всего один дневной переход — и все чуть живые. Хорошо бы пару месяцев побродить по планете. И не только по этому материку. Вот было бы здорово. И окрепли бы все, и многому научились. А то тарелку не знают как помыть. А когда я мусор закапывал, так вообще смотрели на меня, как на умалишенного… Но не получится. Может, потом когда, а сейчас на это, к сожалению, нет времени. Да-а-а, тяжела работа императора.

Кини помыла блюдо и тоже легла, но легла демонстративно подальше от меня — обиделась. А рядом со мной пристроились Берта и Инга. Берта-то нормально, а вот Инга прижалась и даже ногу на меня закинула. И чего прижиматься? Ведь не холодно. Да и комбинезон поддерживает комфортную температуру. Вот ведь все никак угомониться не может.

— Афра, как думаешь, что мне с ней делать?

— Что-что? Ничего.

— Ну, я же все-таки мужик, могу и не сдержаться.

— Придется сдерживаться.

— Вот ведь настырная.

— А ты чего хотел? Она же из практически средневекового общества, тем более монархического. А тут есть возможность самой стать императрицей. Как говорится, только руку протяни. Естественно, от такой перспективы у нее крышу сносит. Но трогать ее не стоит. Она только внешне такая же, как и остальные девчонки, а внутри — все та же атла с Алтии. И если залезет к тебе в постель, то такой тебе геморрой устроит, что мало не покажется. Так что терпи. Необходимо время, чтобы она полностью перестроилась.

Вот так беседуя, то ли с кем-то, то ли с самим собой, я и уснул. Проснулся еще затемно. Закинул удочки. Сегодня клев был просто сумасшедшим. Минут за пятнадцать я наловил больше, чем вчера. Дрова еще остались, так что я разжег костер и сел потрошить рыбу.

После завтрака пошли дальше. Сегодня я решил пройти вдоль озера. Идти пришлось опять по лесу, метрах в ста от берега. По самому берегу идти было невозможно из-за густых зарослей. Именно из этих зарослей и выскочил кабаний выводок прямо метрах в двадцати от нас. Хорошо, что игольник у меня был пристегнут к бедру, так что я успел среагировать. Правда, подстрелить удалось только двух последних поросят, остальные удрали, но и это было неплохо. Обед и ужин у нас будут мясными. Я разделал поросят и завернул их в ткань типа целлофана, соорудив что-то наподобие вещмешков. Вручил я эти мешки Кини и Берте. Вообще-то завтрак был довольно плотным, так что можно обойтись и без обеда. Так мы и шли, пока не уперлись в реку, которая вытекала из озера. Пошли вдоль реки, по течению. Так до вечера и шли. Вечером на берегу реки устроили настоящий пикник. У нас было целых два блюда — жареный поросенок на вертеле и жареная рыба. Пока я ловил рыбу, девчонки насобирали хвороста по берегу и разожгли костер. Готовил я, правда, сам.

А после ужина опять посиделки у костра. Сегодня вымотались не так сильно, как вчера, поэтому и поболтали и посмеялись. И что интересно, никакая летающая живность нас не кусала. На Земле комары сожрали бы — в теплый вечер и на берегу реки. А тут сидим спокойно, и никто не кусает. И нельзя сказать, что насекомых тут нет. Птиц-то полно, а им тоже надо чем-то питаться. Чудеса. Но бот вызывать все же пришлось — кончилась вода. Она вообще-то еще вчера кончилась, но я разрешил наполнить фляги из озера: там она была кристально чистой. А вот пить воду из реки я не решился — все-таки мутновата водичка. Взять спецфляги с фильтрами из спаскомплектов я не сообразил. У всех у нас были обыкновенные фляги. Пришлось менять. Да, чистоты эксперимента не получается. Но и так прошло все очень хорошо. В принципе можно возвращаться на стоянку — и так уже все ясно. Планета и в самом деле первого класса. Еще денек — и вернемся.

Утром встал опять раньше всех. Нажарил мяса. На запах жареного поросенка вскочили девчонки. Позавтракали и отправились дальше. Так и шли вдоль реки до вечера. А вечером я вызвал бот, и ужинали мы уже на нашей стоянке, на берегу моря, вернее, океана. После ужина сидели на берегу и любовались морем. Солнце уже практически зашло, и наступили сумерки. Мерно накатывающие на берег волны — их плеск в тишине создавал какое-то благодушное настроение. Все сидели молча, даже Кини. И вроде устали все, но спать никто не шел. Просто сидели и наслаждались тихим, спокойным вечером. Наконец солнце зашло, и наступила темнота. Мы перешли к уже прогоревшему костру. На нем ничего не готовили, разожгли его просто так, для антуража. Ужином нас сегодня кормила Сара.

Следующие пять дней я провел в расслабленном состоянии. Только купался и загорал. Все, что хотел, о планете я выяснил, так что можно было и улетать. Просто хотелось побездельничать. Наконец и это надоело, и, посовещавшись, мы решили возвращаться на корабль. Не то что меня очень уж интересовало мнение девчонок, но если бы они попросили еще задержаться, я бы не отказал. Но, видно, им и самим надоело бездельничать, так что через пять дней после прогулки по планете мы были уже на корабле.

Там все разошлись по своим каютам. Вернулись как раз к ужину, так что, переодевшись, встретились уже за столом. После ужина я отправился в рубку и приказал Никитичу организовать связь с базой.