Свой среди своих
Шрифт:
– А ты, собственно, куда собрался? – спросил Малахов, извлекая из стола следующую кипу документов.
– В Пулково. – Мальков включил электрочайник и засыпал в маленький термос две ложки растворимого кофе и сахар. – На замену одному «террористу». Заболел, говорят…
– То есть завтра на работу не придешь, – хмыкнул майор.
– Почему это? – не сообразил Егор, еще ни разу не побывавший на учениях типа «Набата».
– Когда на тебя прыгают сразу два «градовца» [19] , трудно избежать телесных повреждений. – Малахов потер плечо, которое ему вывихнули два года назад. – Особенно когда критерием отбора в штурмовики является способность конкурсанта справиться голыми руками с упитанной горной гориллой [20]
[19]"Град" (Группа активных действий) – жаргонное наименование Региональной службы специального назначения УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
[20]Горные гориллы – самые крупные приматы в Азии. Обитают на Тибете и в Гималаях, имеют рост до 2, 5 метров и вес до 200-250 кг. Именно их чаще всего принимают за «снежных людей».
– Кучеряво, – оценил Мальков.
– Ты, главное, не пытайся встать или имитировать сопротивление, – посоветовал старший товарищ. – Как громыхнет, падай на пол и руки за голову.
– Что громыхнет?
– Самолет старый, идет под списание, – не вдаваясь в подробности, разъяснил Малахов, – поэтому разносить его будут конкретно. Как в жизни. Так что сам всё услышишь и увидишь. Ни с чем не спутаешь, не бойся…
– А я и не боюсь. – Егор залил кипяток в термос. – Убить не убьют, а шрамы украшают мужчину.
– Особенно когда они не твои. – Майор опять посмотрел на портрет Эйнштейна. – Слышал, что неделю назад Маэстро учудил? – Малахов назвал позывной снайпера из ГРАДа.
– Нет пока…
– Отметелил ментовский наряд.
– Зачем? – осведомился Мальков, встряхивая термос, дабы кофе равномерно растворился.
– Надоели.
– Что, просто так подошел к патрульным, и ну метелить? – поднял брови старший лейтенант.
– Нет, не просто так, конечно. – Майор со вздохом завязал тесемки на очередной папке с документами и принялся за следующую. – После того, как они к нему в очередной раз пристали с проверкой документов. Ты ж видел Маэстро, знаешь…
Егор кивнул.
Майор Михалев всем своим видом более напоминал хорошо откормленного и наглого боевика-кавказца, прибывшего в Питер для осуществления серии террористических актов, чем сотрудника ФСБ России. То, что помогало снайперу сойти за «своего» в Чечне, в северной столице оборачивалось против Маэстро. Короткая густая борода, в чем-то восточный профиль, накачанные мышцы, характерные мозоли на ладонях и указательных пальцах обеих рук, выдававшие склонность Антона Михалева к стрельбе из разных видов оружия, нахальный оценивающий взгляд с прищуром и привычно темная для всех снайперов одежда вызывали у патрульных милиционеров жгучее желание остановить, потребовать документы, обыскать и при первых признаках неподчинения или, тем паче, сопротивления накидать проверяемому «демократизатором» [21] по почкам.
[21]Резиновая дубинка (жарг.).
– Так вот, – Малахов открыл папку с аббревиатурой «ДСП» [22] в правом верхнем углу. – Идет себе Маэстро по улице, никого не трогает. Тут менты… Три орла, младшие сержанты. Рожи прыщавые, форма новенькая, в глазах – рвение. Видать, месяц, как из деревни. Первое или второе самостоятельное патрулирование. Естественно, прямиком направляются к Тоше. «Ваши документики, гражданин, сумочку откройте, а что это у нас в карманах?…» – скороговоркой пробубнил майор, передразнивая милицейскую манеру общения. – И всё такое. Шакалы, одним словом… А Маэстро две минуты назад уже останавливали. Вот он и не сдержался. «Зачем, – говорит, – вам мои документики, хамье? Вы ж всё равно неграмотные!»
[22]Для служебного пользования.
– Прямо дон Румата какой-то, – засмеялся Егор.
– Угу. Помесь Руматы с голодным носорогом. Ну, менты в крик, за автоматы хвататься начали… Слово за слово, фуражками по столу. В смысле – мусорками об асфальт. Короче, по собственному выражению товарища Маэстро, он их по периметру размазал. Кулаки ж, что моя голова! Бац, бац – и визави уже отдыхает. Причем Тоша ж бьет по-простому, без экивоков, как кувалдой…
– Подкрепление приехало?
– А как же! Но поздно. Маэстро уже свинтил.
– И что?
– В общем, ничего. Ярошевич ему пистон, понятное дело, вставил. – Командир «Града» временами бывал крут, но своих ребят в обиду не давал. – За то, что опять ментов поколотил. Третий раз за год. Правда, два прошлых раза были в Чечне… Заставил даже объяснительную писать.
– Будучи наслышан о характере уважаемого Маэстро, – Мальков надел куртку, – я представляю себе, что тот написал.
– Да, рапорт из разряда «Я упала с самосвала, тормозила головой…». Четыре листа мелким почерком, с обеих сторон, с эпиграфом! Из Хэмингуэя! «Старик и море»! – Малахов восхищенно причмокнул. – Ярошевич чуть не рехнулся, когда читал. Всё пытался понять, на что Топи эпиграфом намекает… И по рапорту выходит, что на Маэстро напали переодетые в милицейскую форму грабители.
– Может, так и оно было?
– Нет, проверено. Сержанты в ведомственном госпитале, «подозреваемый» в розыске. Он у них автоматы отобрал.
– А зачем ему? У них же в «курятнике» [23] стволов хоть завались… Даже «томпсоны» [24] есть. Сам видел.
– Вот у него и спроси, если на «Набате» увидишь, – хохотнул Малахов. – Шутка. Автоматы, конечно, вернули. Типа, преступник их выбросил, а наши доблестные опера обнаружили. Такие дела…
– М-да. – Егор сунул термос в сумку. – Веселая у нас жизнь. Хорошо, что хоть я на боевика не похож… А Маэстро надо бороду сбрить, чтоб меньше останавливали.
[23]Оружейная комната «Града» (жаргонизм, принятый в УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области).
[24]Пистолет-пулемет Томпсона – любимое оружие гангстеров в Чикаго и Нью-Йорке в 30-е годы XX века. Калибр – 12 мм.
– Ему это уже посоветовали. Физиономию он готов отскоблить, но кричит: «А умище, умище-то куда девать?!»
– Надо его в принудительном порядке записать в кружок вязанья при районном доме культуры. Или макраме. Приказом по Управлению, – предложил Мальков. – Дабы нервы успокоил…
Глава 2
Стучитесь! И вас откопают…
Приземистое серое здание на улице Пешавар в Исламабаде, где располагается Разведывательное Бюро МВД Пакистана, построено в лучших традициях архитектуры тоталитарного государства. Метровой толщины стены, унылый фасад, прямоугольные окна с вечно задернутыми занавесками, тяжелые двери высотой в два человеческих роста, широкие выщербленные ступени лестницы парадного входа и мрачные арки боковых подъездов. Картину оживляют только вымазанные синей краской железные ворота, перегораживающие въезд во внутренний двор, да парочка деревьев, сиротливо приткнувшихся по бокам парадной лестницы.
И само здание, и работающие там люди вызывают у жителей города смешанные чувства. Вроде всем понятно, что разведка и контрразведка – это краеугольные камни безопасности государства.
Но лучше бы их не было.
Ибо попадающий в сферу интересов Разведбюро МВД пакистанец не мог быть уверен в том, что в один отнюдь не прекрасный день его не привезут во внутренний изолятор здания на улице Пешавар и он не исчезнет затем бесследно, будучи похоронен в общей могиле вместе с попрошайками и бродягами. Понимание демократии и прав человека на Востоке своеобразно и сильно отличается от европейского, поэтому нередки случаи допросов с пристрастием, финалом которых может быть и смерть подозреваемого. Или такие телесные повреждения, что контрразведчикам проще пристрелить задержанного, чем выдавать его родственникам и нарываться на скандал.