Своя дорога
Шрифт:
Склон постепенно поднимался выше и выше. Далеко впереди синел кусочек неба, даруя надежду, что скоро мы все-таки покинем эту негостеприимную чащу. Наконец показался просвет: лошади вынесли нас на большую поляну. И хотя за ней снова маячила стена из деревьев, она уже не казалась слишком плотной и темной. Да и лес поменялся: прибавилось берез, дубов и (что особо радовало) самого замечательного и необходимого дерева в Пустоши – осин. У меня словно гора с плеч свалилась.
Это надо же, как я, оказывается, ждал беды!
Но если я перевел дух незаметно, то Агаи своих чувств скрывать не стал.
– Ух, – выдохнул
– Да тебе-то что, – усмехнулся я, перекинулся, взлетел повыше, глядишь, и уцелел.
Волшебник оторопел от такого предположения.
– Ты что, правда так думаешь?
Растерянный, обиженный Агаи смотрел на меня, приоткрыв рот.
Идеалист, наивный мальчишка, не способный трезво мыслить. А я циник и твердокожее существо! Мог бы догадаться, как парень отреагирует. Придется теперь выкручиваться.
– Думаю и приказываю, если понадобится, поступить именно так. Решай сам, где удобнее колдовать – в самой гуще свалки или в безопасности? Да и у меня станет меньше причин для волнения, а девочку мы с Танитой как-нибудь прикроем.
Резкий тон отрезвил волшебника, он покраснел и отвернулся, пряча взгляд, и мне осталось непонятно, прислушается сирин к разумному совету или поступит по-своему.
– Я думал, ты другое имеешь в виду, – наконец буркнул аптекарь.
Правильно думал, только я в этом не признаюсь. Сложно иметь дело с чувствительным человеком, вот Танита, она бы просто меня послала куда подальше и минут через пять забыла, о чем шла речь. А Агаи растянет волынку обид дней на пять или, чего доброго, примется читать мораль.
Нет уж, увольте меня от такого счастья.
Узкая «козья» тропа вела по склону пологой горы, догоняя готовое нырнуть за горизонт солнце. Густой лес остался позади, сменился одинокими деревьями, вгрызающимися голыми корнями в каменистый склон.
Хорошо, что горы в Пустоши невысокие: старые, сглаженные прожитыми веками. Нет ни отвесных круч, ни бездонных пропастей. Если бы не нежить, более благодатного места для скотоводства не найти: сплошные луга с сочной травой.
Предки Фирита не раз и не два предпринимали попытки вывести злобных тварей и расселить здесь людей. Сулили взамен прощение всех грехов, свободу и обжитую землю в собственность. Находились отчаянные колонисты, уходившие целыми семьями покорять и заселять неизведанный край. Даже не буду пытаться представить, что сталось с этими несчастными.
Не успели мы взобраться на седловину перевала, зажатого между двух вершин, как раздалось сердитое ржание, и на тропу вынесся табун диких лошадей. Он промчался и исчез, оставив двух жеребцов, зло терзавших зубами друг друга в борьбе за власть. В первый раз за все время пути нам встретились крупные животные. Верный признак того, что мы почти достигли места нашей следующей ночевки.
Как зачарованный, я следил за борьбой претендентов на лошадиный гарем. Жеребцы бились отчаянно: вставали на дыбы, молотили друг друга копытами, рвали холки до крови, оглохнув от ярости и не слыша наших шагов. Наконец один из соперников сдался и, жалобно заржав, подгоняемый победителем, умчался прочь, скрывшись от наших взоров по ту сторону склона.
– Как красиво! – восхищенно выдохнул сирин, выражая общее мнение.
Это действительно впечатляло: два вздыбленных силуэта с развевающимися гривами, залитые оранжевыми лучами вечернего солнца. Ничего, скоро еще красивее будет.
Мы спустились за табуном. Умные животные уже давно сообразили, где могут спокойно ночевать без страха за свои шкуры, и нам оставалось только следовать за ними.
Танита возмущенно фыркала – не нравилась ей тропа, усеянная конским навозом, а Агаи тут же пустился в расспросы:
– Откуда кони?
– Да Ирия знает, – пожал я плечами. – Может, всегда здесь водились, а может, одичавшие лошади переселенцев.
– А как же они выживают?!
– Увидишь. – Я не стал вдаваться в подробности. Хотелось сделать небольшой сюрприз.
Озеро открылось неожиданно, стоило завернуть за небольшой утес. В его глубине отражалось синее небо с розовеющими перьями облаков. Частично озеро скрывали деревья, и из-за них не было видно маленького водопада. Зато сами древние клены и дубы окаймляли водоем подобно резной раме. Изумительное зрелище, особенно если учесть, что здесь росли в основном вирозийские клены, у которых молодая листва удивительно красивого алого оттенка и больше походит на яркие цветы, чем на листья. Стволы и ветви деревьев обвивали лианы. Они образовывали настоящие занавеси из тонких длинных стрелок, усеянных мелкими белыми цветами.
Весьма романтичное место, только свидания девушкам назначать и в любви признаваться.
Правда хозяйка, которая так любовно украсила свой дом, наверняка будет против. Дамы редко терпят конкуренцию в своих владениях.
Мы подъехали к маленькому, струящемуся к озеру ручейку, я спешился, опустил в него руку и дал воде как следует омыть ладонь.
– А что ты делаешь? – тут же отреагировал любопытный волшебник.
– Здороваюсь, – ответил я и улыбнулся, углядев едва заметную ярко-зеленую искорку, метнувшуюся вниз по течению.
Хранительницы встречаются разные: злые, равнодушные, добрые, иногда – такие, как Корри, но та, которая живет в этом озере, совершенно бесподобна и ни на кого не похожа. Если бы меня спросили – кого действительно люблю, я бы ответил – Мей.
Озерная фея Мей – самое прекрасное и великодушное существо на всем белом свете. Не помню случая, чтобы она хоть раз отказала в пристанище или сделала плохо своим гостям, даже когда они того стоили. Правда, люди почти всегда отвечали добром на добро. До озера добирались только опытные путешественники, умеющие ценить все мало-мальски хорошее в Пустоши, а тем более крошечную озерную фею. Но если кто-нибудь когда-нибудь попытается ее обидеть… Найду, хоть под землей, и сам накажу!
И снова, как на границе Пустоши, нас встретили сложенные друг к другу валуны. За ними и простиралось маленькое озерное королевство самой хорошенькой представительницы народца араи.
Моя кобыла прибавила шаг и легко перемахнула через камни, жеребец волшебника без колебаний последовал за ней: животные сразу почуяли, где им будет хорошо.
Среди деревьев уже устроились на ночевку дикие лошади. Они проводили нас настороженными взглядами, а вожак даже выбежал вперед и замер, вытянув шею и принюхиваясь. Моя кобыла тут же игриво тряхнула головой и загарцевала.