СВС (Синдром Внезапной Смерти)
Шрифт:
Когда Татьяна закончила, наступила тягучая тишина. Женщины обдумывали и анализировали услышанное, и Татьяна не мешала этому, понимая, что сейчас решается будут они помогать ей или нет.
– Хорошо, допустим, что это правда. Что вы хотите узнать от нас? – Прервала молчание именно Халитова. – Из того, что мы сейчас услышали, вы и так знаете больше нас. Не вижу, что мы можем добавить… Если конечно, вы не считаете этим маньяком кого-то из нас.
– Нет, не считаю. Воронина художник, а значит, наверняка тоже, рисовала убийцу. Мне нужны её рисунки - это раз.
– Вначале покажите рисунки, что вы нашли у других, тогда я поверю, что всё это правда.
– Хорошо. Татьяна вытащила сотовый и набрала своего помощника Володю. Ты где?
– Я там же, где мы и припарковались - в машине. А вы ещё не поубивали друг друга?
– Нет, не поубивали. Мы в кафе неподалёку, сейчас я попрошу официантку назвать адрес, подойди сюда к нам с моей сумкой с ноутбуком.
– Хорошо.
Через несколько минут он вошёл в кафе, оглядел зал, и увидев Татьяну, подсел к ним на свободное место. Передал сумку, и пока она доставала из неё ноутбук, настороженно посматривал на Тарханову. На что способна эта красотка, он видел, и это произвело на него сильное впечатление. «Вроде мирно пока беседуют…» - С некоторым облегчением заключил он.
Танич, тем временем, включила ноутбук, нашла нужную папку, и открыла фотографии картинок.
– Вот.
– Она поставила ноутбук боком, чтобы все могли видеть экран.
Первыми шли неумелые рисунки Ани Рыковой, и Татьяна ждала каких-то критических реплик, относительно них, но этого не последовало. Наоборот, женщины очень серьёзно и профессионально-скрупулёзно исследовали изображения, по нескольку раз возвращаясь к некоторым из них, и максимально увеличивая, какие-то заинтересовавшие их детали.
– Давайте следующие. – Попросила Халитова.
– Что-то увидели?
– Возможно.
«Что-то привлекло их внимание, но делиться этим, они пока не хотят» - Отметила про себя Татьяна. – «А эта сука Тарханова, ещё и пометки какие-то делает на салфетке
для памяти. Ну, прямо консилиум учёных. Только вот не подглядишь, что - закрывает… Ох как бесит меня, эта сука
».
– В очередной раз констатировала Татьяна, и открыла рисунки Рубцовой. Опять никакой реакции на качество портретов, только тщательное изучение изображения.
– Да, интересно. Хорошо, поедем, посмотрим на рисунки Любы.
– Они у вас есть?
– У меня нет, но они есть квартире, где она жила.
– А вы знаете, где она?
– Ещё бы, я ей и арендовала её, два месяца назад. Заплатила вперёд на полгода… Мда…
– Вы арендовали? Зачем?
Халитова грустно посмотрела на Танич.
– Потому что я забочусь о своих сотрудниках, и хочу, чтобы им ничего не мешало работать. Люба была очень способная девочка и у неё было большое будущее… Было…
– И всё? – Не удержалась Татьяна.
– Что всё?
– Она намекает на секс. Ты не видишь что ли? – На лице Тархановой появилась брезгливое выражение. – Твои слова, о комфорте для сотрудников, прошли мимо её ушей. Она считает, что раз ты снимала квартиру Ворониной, то ты с ней трахалась там. Так легавая?
– А ну да. Что же ещё? – Халитова также брезгливо посмотрела на Танич.
– Вот только не надо меня лечить. – Татьяна начала закипать, и видела это. «Остынь, остынь», постаралась она сдержаться, но не смогла. – Тоже мне мать Тереза. Я должна остановить убийцу, это непонятно? Он прямо сейчас занимается следующей жертвой. Повторяю для тупых. – Зло проговорила она, глядя на Тарханову. – Все убийства происходят по одной схеме. За месяц до смерти у жертвы происходит разрыв с любимым человеком, после чего происходит новое знакомство с убийцей. Я хочу знать, с кем она общалась в это время.
Татьяна приподнялась и упёрлась руками в стол, надвигаясь на черноволосую стерву. Та в ответ даже не шелохнулась.
– Ну, так и узнавай. Кто тебе мешает? – С кривоватой улыбочкой отреагировала она на вспышку Татьяны.
– Только имей в виду, я всё проверю, что ты тут наплела. А ПОКА. – Она акцентировала это ПОКА. – Я не верю не одному твоему слову.
– Давайте убавим эмоции, люди оборачиваются. – Халитовой надоели эти стычки. – Мы можем поехать в квартиру и посмотреть рисунки, прямо сейчас. Заодно, поговорите с консьержем, и узнаете, кто к ней приходил. И приходил ли.
– Хорошо поехали. – Татьяна взяла себя в руки.
Они вышли из кафе и расселись по машинам, Тарханова с Халитовой в одну, Володя и Танич в другую.
– Ну, и стерва же эта Тарханова. – Володя сел за руль и повернул ключ зажигания.
– Я даже приготовился разнимать вас, думал, что дойдёт до драки.
– Это плохая работа с моей стороны, ошибка на ошибке. Выходить из себя должен преступник, а не сыщик.
– А вы думаете, они преступницы?
– Да думаю. Что-то криминальное в них точно
есть, только не пойму что. – Она, глубоко вздохнула.
– Но
к нашему делу они не имеют отношения.
– Тогда зачем мы едем за ними?
– Надеюсь, на рисунки, которые мы найдём в квартире, и может быть на что-нибудь ещё, что поможет нам в поиске.
– Понятно.
Через два часа в квартире Ворониной.
Они сидели за единственным столом в комнате перед кучей рисунков.
– Всё, больше ни одного рисунка с портретами нет. – Халитова устало положила последний лист сверху. – Сколько у вас получилось?
Татьяна взяла небольшую стопочку отложенных листов и пересчитала их.
– Ровно двадцать.
– И вы хотите забрать все?
– Да.
– Тогда пишите расписку
– Давайте, конечно.
Татьяна взяла лист бумаги из принтера, и написала нечто среднее между актом изъятия и распиской.
– Отлично. – Халитова убрала листок в свою сумку. – Итак. Вам, наверное, интересно имя женщины, которую они все рисовали?
– А вы её знаете?
– Знаю, и если бы вы почаще ходили в Третьяковку, то и вы бы тоже её знали. Это Мария Лопухина. Её портрет, кисти Боровиковского, висит в Третьяковской галерее, что в Лаврушинском переулке.