СВС (Синдром Внезапной Смерти)
Шрифт:
– Да видела, в интернете смотрела.
– Это совсем не то. Живопись нужно смотреть живьём. У меня скоро выставка в ЦДХ, я вас приглашаю.
Слава богу, хоть куда-то она меня приглашает. Значит, всё не так уж и плохо.
– С удовольствием.
– Отлично. – Она порылась в сумочке и достала пригласительный билет. – Вот приглашение на вернисаж. Оно на два лица, так что можете прийти со спутником… или со спутницей.
Это прощупывание? Ей интересно есть ли кто-то у меня? Это хорошо.
– Спасибо, я приду одна. Это дата? Так это совсем скоро. Что из себя, представляют такие мероприятия? Я ни разу не была, и не знаю, что нужно одевать, что делать?
– Ничего не нужно. Я, к сожалению, ПОКА, небольшая знаменитость, чтобы у меня
– Зачем же тогда всё это устраивать?
– Ну, может быть не всё так пессимистично, как я сказала. Кое-что, всё-таки напишут, особенно в интернете, и кое-что, всё-таки купят, особенно по мелочи. А без этого совсем пустота. Если сидеть в мастерской, только писать картины и не делать чего-то в этом духе, то тебя как бы и нет. Отсюда шумные скандалы и эпатаж - пресса любит скандалы. Если художник что-то отчебучит, например, походит голым на ошейнике, как собака. Все сразу напишут, что художник такой-то, вон чего учудил и, может быть, покажут его картины и, может быть, пригласят на ТВ или радио, где он поучаствует в какой-нибудь глупой дискуссии, но сумеет донести, что он молодец и, что у него в голове, что-то есть. А чем больше ты на слуху, тем больший интерес и к твоим картинам.
– Ох, как сложно.
– Да, в общем нет, не сложно. Вон недавно приезжал Дэмьен Хёрст, проводил открытые семинары. Знаете такого художника?
– Стыдно признаться, но нет.
– Наверняка знаете, просто ни к чему. Сейчас вспомните. Он прославился своей акулой в формалине.
– А, чучело акулы в таком стеклянном ящике?
– Вот-вот. Стеклянный аквариум с тигровой акулой внутри, все обратили внимание на акулу лишь потому, что она была продана на аукционе в 2004 году за 12 миллионов долларов. Именно сумма всех покорила и шокировала.
– И это понятно. Что тут такого сложного? Это ведь настоящая акула, не раскрашенный макет?
– Да, совершенно настоящая.
– Почему же так дорого? Тому, кто купил её за эти деньги, не пришло в голову самому купить акулу у рыбаков и положить её в формалин? Наверняка, сильно сэкономил бы.
– Дело не в трудоёмкости предмета искусства, дело в смыслах в него заложенных. Чучела делают ремесленники, а деньги, тем более большие, платят не за ремесло. Вон в магазине «Охотник», полно чучел, но миллионы они не стоят, потому что кроме смысла, что это чучело, другого в них нет. У Хёрста, эта работа называется: «Физическая невозможность смерти в сознании живущего». Из цикла мёртвые животные, в котором, кроме акулы, были сделаны ещё овца и корова.
– Интересно он живых животных убивал ради своих произведений?
– Нет, настоящая только акула. Её тушу он купил в Австралии за 6000 $.
– А продал за 12 миллионов?
– Да.
– Ловко.
– Да купил тушу за шесть тысяч, наделил её смыслом и продал за двенадцать миллионов. Если из двенадцати миллионов вычесть стоимость туши, то получим цену смысла в современном мире.
– Да уж.
– Я была на его семинаре, и получила огромное удовольствие. Херст не пустышка, у него действительно интересный взгляд на искусство, на художника, место и того и другого в современной жизни и их влияние на неё. Очень интересно и как результат – самый богатый современный художник. Его состояние оценивается в сумму, превышающую двести миллионов долларов, а может фунтов не помню, что в общем без разницы.
– А ваши работы дорого стоят?
– Они стоят столько сколько за них дают. Пока дают немного.
– Понятно…
Через час у подъезда Танич
– Спасибо что подвезли, всё было очень приятно, и вечер, и еда, и ваш рассказ об искусстве…
– С удовольствием продолжу нашу беседу на вставке, буду вас очень ждать….
Мы сидели в её машине, в пол оборота друг к другу, и в какой-то момент, мне даже показалось, что она наклонилась ко мне для поцелуя. Как заворожённая, я засмотрелась на её губы, но дальнейшего движения, с её стороны, не последовало, и с моей стороны тоже. Жаль, очень жаль.
– Договорились, всего доброго.
Я вышла из машины. – Почему ты её не поцеловала? Поцелуй - хороший вариант прощупать ситуацию. С одной стороны ни к чему не обязывает, а с другой очень многое может сказать. Как бы она среагировала на поцелуй? Если бы сидела пассивно, а тем более возмутилась – одно. Ответила бы на поцелуй – совсем другое… Да? Так просто? А если бы она возмутилась, что бы ты стала делать? Да ничего. Извинилась бы, и всё. Зато всё ясно и можно было бы закрыть тему, как впрочем, и в варианте пассивной реакции на поцелуй. А вот если бы ответила, то… - Танич глубоко вздохнула, и с силой выдохнула.
– Да уж. Теперь чего рассуждать, поздно - уехала. Когда теперь представится такой момент… раззява. А куда она поехала интересно? В мастерскую? А вдруг? Поехать за ней, вдруг будет работать? Камеры на месте, за комнатку этажом ниже я заплатила сильно вперёд. Оборудование всё там, включай, смотри за ней, и оргазм обеспечен и ей, и мне.
Захотелось, сильно захотелось этого, соски стали твёрдыми и чувствительными. А вдруг не поедет, буду мотаться туда сюда или ещё хуже просижу там всю ночь в ожидании… Дома есть все видео файлы из её мастерской, которые я никому не показывала и которые заводят, сколько их не смотри. От одной мысли, что сейчас сяду перед компьютером, включу видео, раздвину ноги и опущу руку ТУДА - потемнело в глазах. Сумасшествие какое-то. Тебе сколько лет? – Пока задавалась этим вопросом, приехал лифт. Вошла, прижалась лбом к холодной стенке - скорей-скорей двигайся, а то прямо в лифте начну себя гладить… наконец-то приехал. Вошла в квартиру, сняла туфли и отправилась в душ. Там начала раздеваться перед зеркалом. Медленно сняла блузку и юбку, оставшись в одном белье, стала рассматривать себя. Соски просвечивали сквозь полупрозрачный лифчик. Красиво. Захотелось потрогать их и почувствовать насколько они чувствительные. Подняла руки и подушечками указательных пальцев, стала водить по соскам через ткань. Очень чувствительные. Расстегнула бюстгальтер, пошевелила плечами, и он упал на пол. Так же медленно сняла трусики, ТАМ всё горячо и влажно. Зашла в душ, включила воду, выдавила гель на руку, намылила ладони, и стала водить ими по всему телу. Заводит, ещё как заводит. Представляю, что мы вдвоём с НЕЙ в душе, и это её ладони. Одна рука оказывается между ног, а вторая остаётся на груди. Всё не могу больше терпеть. Движение руки между ног ускоряется, и в такт ему, пальцы другой руки покручивают левый сосок. Боже, Боже, сейчас, уже сейчас - теплая волна оргазма выгибает тело дугой. Я с трудом удерживаюсь за стены. Хорошо, о-о-о как хорошо. Но ещё хочу. Мало. Возбуждение не проходит. Вытираюсь большим махровым полотенцем и, завернувшись в него, иду к компьютеру – ещё хочу…
Три недели назад Третьяковка. Воронина.
Мир остановился, ничего неинтересно и выхода из этого нет. Те два часа, что Халитова ждала звонка своей ведьмы, будут ещё долго стоять перед глазами. Вот это любовь… Вот это чувства… Она ничего не делала, просто ходила из угла в угол, но это было так сильно, так трагично. Все нервы натянулись как струны, один шорох и порвутся. Она ждала звонка, и она боялась его. Господи, будет ли меня так кто-нибудь ждать? Она уж точно не будет, тут нет никаких шансов. Их связь не разорвать. Только зависть и боль, вот что у меня есть. Зависть, боль и ужас, что такого как у них, у меня не будет никогда. НИКОГДА. Потом звонок, я вздрогнула, Семён Яковлевич даже уронил что-то. А Халитова, когда увидела что это её номер, с таким облегчением и надеждой нажала кнопку телефона, такая тяжесть свалилась с её плеч…