Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров
Шрифт:
Одним из путей объяснения данного парадокса в восточно-христианской традиции служило понятие о «действиях», или энергиях (греч. ) Божиих, отличных от сущности Божией. Если сущность Божия незрима, энергии могут быть видимы; если сущность неименуема, энергии могут быть именуемы; если сущность Божия непостижима, то энергии могут быть постигаемы разумом. По словам святителя Василия Великого, «мы знаем Бога нашего по Его энергиям, но не претендуем на то, что можем приблизиться к Его сущности; ибо энергии Его нисходят к нам, сущность же Его остается недоступной» [468] . В учении о божественных именах, как мы помним, понятие энергий-действий имело ключевое значение: согласно Григорию Нисскому, Бог «получает наименование от действий, которые <…> касаются нашей жизни» [469] . Та же идея высказывалась Дионисием Ареопагитом, который называл действия Божий ad extra «исхождениями», «выступлениями» : имена Божии описывают не божественную сущность, но «исхождения» Бога вовне [470] .
468
Василий
469
Григорий Нисский. Против Евномия 12 (PG 45, 960 ВС).
470
Дионисий Ареопагит. О божественных именах 2,11
Святитель Григорий Палама.
Фреска XIV века. Ватопедский монастырь. Афон
Заслуга святителя Григория Паламы заключается в том, что он сумел богословски обосновать отличие сущности Божией от энергий Божиих, выявить соотношение между сущностью и энергией, показать, что между ними общего и в чем различие, описать природу божественных энергий. Прежде всего он показал, что божественные энергии есть связующее звено между Богом и тварным миром:
<…> Если есть приобщающиеся Богу, а сверхсущая сущность Бога совершенно неприобщима, то значит, есть нечто между неприобщимой сущностью и приобщающимися, через что они приобщаются Богу. Уберешь то, что между неприобщаемым и приобщающимся, – о, какой ущерб! – ты отсек нас от Бога, отбросив связующее звено и положив великую и непроходимую пропасть между тем Основанием и возникновением и устроением возникшего <…> Есть, таким образом, нечто между возникшим и неприобщаемой той Сверхсущественностью, и не одно только, а многое <…> Но оно <…> не само по себе существует: это силы Сверхсущности, единственным и единящим образом предвосхитившей все неисчислимое множество приобщающегося, в котором она размноживается при исхождении и, всеми приобщаемая, неисходно держится своей неприобщимости и единства <…> Неприобщим, стало быть, и приобщим Сам Бог, неприобщим как сверхсущий, приобщим как имеющий сущетворную силу и всепреобразующую и всесовершающую энергию [471] .
471
Григорий Палама. Триады III, 2,24–25 ( , . . . . . 675–677 Святитель Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. М, 1995. С. 325–327).
В то же время Палама постоянно подчеркивает, что наличие в Боге энергий никак не обусловлено существованием тварного мира – они совечны сущности Божией:
Предзнание, воля, промысел, самосозерцание и все подобные деяния Бога безначальны и предвечны; но если созерцание, промысел и предзнание, то и предопределение и воля суть безначальные деяния Бога, а значит и добродетель, потому что во всем из перечисленного есть добродетель и существование, потому что существование предшествует не только сущности, но и всему существующему, будучи первичным. Потом, разве воля и предопределение не добродетель? Прекрасно многознающий в божественном Максим говорит, что «и существование и жизнь и святость и добродетель суть деяния Божий, не сделанные во времени» [472] ; а чтобы никто не подумал, что они существуют в веке, хотя и не во времени [473] , продолжает: «Никогда не было, когда не было бы добродетели, благости, святости и бессмертия» [474] <…> Они допускают приобщение себе, а уже им как безначальным деяниям причастны причащающиеся существа и совершаемые во времени деяния [475] .
472
Максим Исповедник. Главы умозрительные 1, 48 (PG 90, 1100 D).
473
Здесь Григорий Палама воспроизводит традиционное для восточно-христианской патристики различие между веком и временем: термин «век» на патристическом языке всегда указывает на некий род (вид, уровень) тварного бытия, но вовсе не обязательно на некий временной промежуток.
474
Максим Исповедник. Главы умозрительные 1, 50 (PG 90, 1101 В).
475
Григорий . Триады III, 2, 7 ( , . . . . . 662–663 Святитель Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. С. 312–313; Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. Введение в изучение. СПб., 1998. С. 269).
Божественные энергии, кроме того, не являются эманациями Божества в плотиновском смысле: они – не какие-то частичные проявления Божества, но Сам Бог в Его действии и откровении миру. Каждая энергия Божия, будучи неотделима от сущности Божией, содержит в себе всего Бога:
Ни нетварная благость, ни вечная слава, ни жизнь и тому подобное не являются сверхсущностной сущностью Бога, ибо Бог как Причина превосходит их. Жизнью же мы Его именуем, Благом и тому подобным лишь по обнаруживающим энергиям и силам Его сверхсущности <…> Но так как Бог присутствует всецело в каждой из боголепных энергий, по каждой из них мы именуем Его [476] .
<…> То, что является или умопостигается или становится причастным, не есть часть Бога <…> но каким-то образом Он весь и проявляется и не [проявляется], и уразумевается и не уразумевается, и бывает приобщим и остается неприобщим [477] .
476
Там
477
Григорий Палама. О боготворящем причастии ( , . . . . . 142 Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. С. 269).
Согласно Паламе, «каждая [божественная] сила или каждая энергия есть Сам Бог " [478] . этом смысле энергия Божия, будучи связующим звеном между Богом и тварным миром, не является «посредником» между тварным и не-тварным, между человеческим и божественным: это не какая-то промежуточная природа, отличная от божественного и человеческого [479] . Все энергии Божий нетварны и божественны, все они являются Самим Богом, Самим Божеством в Его проявлении вовне: «Как бы их ни называли – благодатью, божественной жизнью, светом, озарением, – энергии или божественные действия принадлежат самому существованию Божиему; они представляют Его существование для нас. Значит, не только оправданно, но и необходимо употреблять по отношению к ним собственные определения Божества: они суть и " [480] .
478
Григорий Палама. Письмо к Иоанну Гавре ( , . . . . . 340 Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. С. 269).
479
Ср.: Григорий Палама. Против Акиндина VI, 3 ( , . . . . . 385).
480
Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Жизнь и труды святителя Григория Паламы. С. 295.
Последние два термина употребляются Паламой в качестве синонимов: оба обозначают божественную энергию. Как отмечает протопресвитер Иоанн Мейендорф, существует consensus восточных Отцов, утверждающих, что термин этимологически обозначает божественную энергию, а не сущность: каково бы ни было словопроизводство этого термина (от , от , от и т. д.), всегда за основу берется какое-либо из действий Божиих в тварном мире [481] . То же относится и к термину , употребление которого применительно к энергии Божией санкционировано Константинопольским Собором 1341 года, в своей 5-й анафеме против Варлаама провозгласившим:
481
Там же.
<…> Мудрствующим и говорящим, что имя Божества относится только к божественной сущности и не исповедующим, согласно с богодухновенным богословием святых и благочестивым мудрствованием Церкви, что оно прилагается и к божественной энергии и таким образом всеми способами настаивающим на едином божестве Отца, Сына и Святого Духа, хотя бы кто из божественных тайноводцев назвал божеством либо сущность Их, либо энергию, и этому нас учащим, анафема трижды [482] .
482
Греч. текст напечатан в: Троицкий С. В. Афонская смута. – Прибавления к Церковным ведомостям № 20, 1913. С. 893 (там же и несколько вариантов перевода).
Всякое имя, слово, всякий термин, включая термины и , могут быть применимы по отношению к сущности Божией лишь условно: уже Дионисий Ареопагит называл Бога «сверхбожественным» [483] , а Иоанн Дамаскин говорил о «сверхбожественном Божестве» [484] , тем самым подчеркивая относительность понятий «бог», «божество», «божественный» применительно к Тому, Кто превосходит всякое понятие, слово и имя. Вслед за Ареопагитом, Григорий Палама называет Бога «сверхбожественным» [485] , указывая на то, что, поскольку сущность Божия выше всякого имени, все имена Божии обозначают те или иные действия Божий, а не сущность Божию [486] . Для нас в Боге не доступно ничего, кроме энергии; говоря о Боге и Божестве , мы можем иметь в виду только энергию Божию, так как сущность Божия за пределами нашего понимания и восприятия.
483
Дионисий Ареопагит. О божественных именах 2, 3 (PG 3, 646 В); О таинственном богословии 1, 1 (PG 3, 997 А) и др.
484
Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры 1, 12 (PG 94, 848 В).
485
Григорий Палама. Триады II, 3, 37 ( , . . . . . 570 Григорий Палама. Триады в защиту священнобезмолвствующих. С. 224).
486
Григорий Палама. Против Акиндина 5, 17, 13–21 ( , . . . . . 337); 5,26, 3–27 (Ibid. . 370).
Святитель Григорий Палама использовал терминологию сущности и энергии для описания того света, который ученики Христа увидели на Фаворе в момент Преображения. В восточно-христианской традиции созерцание божественного света – хорошо известный феномен, засвидетельствованный многочисленными аскетическими авторами, такими как Григорий Богослов, Евагрий Понтийский, Макарий Египетский, Диадох Фотикийский, Исихий Синайский, Максим Исповедник, Симеон Новый Богослов (в писаниях последнего тема божественного света занимает центральное место [487] ).
487
См.: Василий (Кривошеи»), архиепископ. Преподобный Симеон Новый Богослов (949–1022). Париж, 1980. С. 197–218; Иларион (Алфеев), игумен. Преподобный Симеон Новый Богослов и православное Предание. С. 378–391.