Священное Писание Ветхого Завета
Шрифт:
В этом смысле типологию использовал еще апостол Павел (правда, называя ее аллегорией:
«В этом есть иносказание»
(Гал. 4:24). За всеми деяниями Бога стоит одна цель, которая была полностью открыта нам во Христе. Блаж. Августин очень точно говорит об этом: «Мы должны искать тайну не только в слове, но и в самом событии» (Толкование 68-го Псалма, слово II, 6). «Тайной» Ветхого Завета был Христос не только потому, что Моисей или пророки «говорили о Нем», но, прежде всего, потому, что все течение священной истории, направляемое Богом, стремилось к Нему. И в этом смысле Он был исполнением всех пророчеств. Поэтому Ветхий Завет может быть понят и тайны его раскрыты только в свете Христа — они раскрыты пришествием Того, «Который должен прийти». Истинное пророческое значение пророчеств ясно видно только, так сказать, при взгляде назад, после их исполнения. Неисполненное пророчество всегда туманно и загадочно (таковы пророчества Апокалипсиса, которым только предстоит исполниться «в конце времен»). Но это не значит, что мы произвольно вкладываем в старый текст новое значение; это значение уже было там, хотя и в скрытом виде. Когда, например, мы вместе с Церковью отождествляем Страдающего Отрока книги Исайи с Распятым Христом,
Есть и другой чрезвычайно важный вопрос. Для аллегориста «образы», которые он толкует, суть отражения предвечного прототипа или даже образы некоей вечной и абстрактной «истины». Они указывают на что-то вневременное. Типология же устремлена в будущее. «Типы» — это предвосхищения, прообразы, их «прототип» только должен прийти. Итак, типология — более исторический, чем филологический метод. Он предполагает и заключает в себе реальность истории, ведомой и направляемой Богом. Он органически связан с идеей Завета. Прошлое, настоящее и будущее связаны единством Божественной Цели, и Цель эта есть Христос. Поэтому типология имеет прежде всего христологическое значение (сюда включается и Церковь как Тело и Невеста Христова). Разумеется, на практике невозможно точно соблюсти равновесие. Даже у Отцов Церкви типология порой сочетается с уклонениями в аллегоризм и наростами иносказательных толкований — особенно это касается их проповедей и молитв. Важно, однако, что в катехизической традиции Ранней Церкви, сосредоточенной на таинствах, равновесие всегда сохраняется. Это традиция Церкви, и отклонения от нее следует отнести скорее к особенностям мышления или богатому воображению отдельных ее сынов. Церковь в своей трезвости исторична. Священное Писание читается в Церкви наряду с исповеданием веры (то есть системой догматов), дабы напомнить верующим об исторической основе и фундаменте их веры и надежды.
Блаж. Августин утверждал, что пророки говорили о Церкви даже более отчетливо, чем о Самом Мессии, то есть Христе (in ps. 30; enarratio, 2. ML., 36, 244). В каком-то смысле это естественно: ведь Церковь уже была. Израиль, избранный народ, народ Завета, был более Церковью, чем нацией, как бывают ими прочие нации. Та ethni, nationes, или gentes — эти близкие по смыслу термины употребляются в Библии (и позже) только по отношению к язычникам, в отличие от единственной нации или народа, ставшего также (и прежде всего) Церковью Божией. Закон был дан Израилю как Церкви. Он охватывал всю человеческую жизнь — и «светскую» и «духовную» — ибо все человеческое существование должно регулироваться Божественными предписаниями. Разделение жизни на «светскую» и «духовную», строго говоря, необоснованно. Во всяком случае, Израиль был Богоустановленной общиной верующих, объединенных Законом Божиим, истинной верой, священными обрядами и священством — все эти элементы мы находим и в традиционном определении Церкви. Ветхий Завет был исполнен в Новом, договор восстановлен, и Ветхий Израиль извергнут по крайнему своему неверию; он не узнал дня посещения своего. Истинное продолжение Ветхого Завета возможно только в Церкви Христовой (кстати, вспомним, как эти слова звучат по-еврейски: Церковь — кагал, Христос — Мессия). Она есть истинный Израиль, Израиль kata pneuma [по духу]. Поэтому еще св. Иустин решительно отвергал мнение, что Ветхий Завет связывает воедино Церковь и синагогу. Он верил в прямо противоположное. Все иудейские притязания должны быть отвергнуты; раз евреи не верят в Иисуса Христа, то и Ветхий Завет им более не принадлежит. Никто более не может предъявлять права на Моисея и пророков, если он не с Иисусом Христом. Ибо Церковь есть Новый Израиль и единственная наследница всех ветхих обетовании. В этих ригористических размежеваниях ранние апологеты христианства заявляют новый и важный герменевтический принцип. Ветхий Завет должно читать и истолковывать как книгу Церкви. Книгу о Церкви, добавим мы.
Закон был превзойден Истиной (в этом состояло его исполнение) и отменен. Больше нет нужды налагать на новообращенных тяжкие бремена. У Нового Израиля своя конституция. Эта часть Ветхого Завета устарела. Она была в основе своей обусловлена ситуацией — не столько в исторически относительном, сколько в глубоко провиденциальном смысле. Господь создал или начал новую ступень искупления, новую фазу в священном деле спасения. Все, что по своей сущности принадлежало к предыдущей ступени, потеряло свое значение — или, вернее, сохранило значение только как прообраз. Даже Десять Заповедей не исключение: они превзойдены «новой заповедью». Теперь Ветхий Завет можно использовать только в его отношении к Церкви. До Воплощения Церковь была ограничена одним народом. Теперь нет больше национальных различий: нет ни иудея, ни эллина — все едины в Едином Христе. Другими словами, мы не имеем права вырывать какие-то моменты Ветхого Завета из книги Церкви и объявлять их данным в Писании образцом для нашей современной жизни. Ветхий Израиль был прообразовательной Церковью, но отнюдь не идеальным народом. Об этом можно сказать следующее. Несомненно, из Библии мы можем почерпнуть немало сведений о социальном законодательстве — это входит в Весть Грядущего Царства.
Мы можем немало узнать о политической, социальной и экономической организации евреев на протяжении веков. Все это может очень помочь нам в социологических дискуссиях. Но едва ли допустимо выискивать в Библии (то есть в Ветхом Завете) какой-то вечный, идеальный образец политического или экономического устройства, подходящий для современности — или для любого другого времени и места. В Библии много исторических сведений. Но это уроки истории, а не богословия. Библейский фундаментализм в социологии не лучше, чем в любой другой области. Библия не авторитет в общественных науках, как и не авторитет в астрономии. Единственный социологический урок, который можно извлечь из Библии — факт существования Церкви, Тела Христова. Но ни один библейский рассказ о преходящем нельзя воспринимать как «свидетельство Писания». «Свидетельства Писания» бывают только в богословии. Это не значит, что невозможно найти и не надо искать в Библии руководства в практической жизни.
Такой поиск не будет богословствованием. И, может быть, уроки ветхозаветной истории ничем принципиально не отличаются от других уроков прошлого. В Ветхом Завете необходимо различать вечное и преходящее, обусловленное ситуацией. И прежде всего мы должны преодолевать его национальную ограниченность. Иначе мы можем не заметить нового в Новом Завете. В самом Новом Завете проведено четкое различие между историей и пророчеством. Истинная тема Библии — не народы и общества, не небо и земля, а Христос и Его Церковь. Ветхий Завет был прообразом не какого-то случайного народа, а Нового Завета — Вселенской Церкви. Национальная ограда прообразовательной Церкви сокрушена «спасением всех». После Христа возможен только один народ — христиане, genus Christianum — tertium genus [третий народ], по старинному выражению. Ни один народ не может, ссылаясь на Писание, выдвигать какие-то претензии и требовать привилегий. Национальные различия принадлежат природе и не имеют отношения к благодати.
Библия закончена. Но священная история продолжается. Библейский канон включает пророческую книгу Откровения. Впереди — грядущее Царство, последнее исполнение обетовании, поэтому и в Новом Завете есть пророчества. Вся жизнь Церкви есть в каком-то смысле пророчество. Но после Рождества Христова само понятие будущего изменилось post Christian natum. В Церкви Христовой грань между настоящим и будущим получила новое значение. Ибо теперь Христос не только в будущем, но и в прошлом, и в настоящем. Это чрезвычайно важно для правильного понимания Библии. Все герменевтические правила и принципы необходимо пересмотреть в свете этой эсхатологической перспективы. Но здесь нас подстерегают две опасности. Во-первых, между Ветхим и Новым Заветами нет полной аналогии, в глубине своей они различны и относятся друг к другу как «образ» и «истина». Отцы Церкви учили, что Слово Божие открывалось людям постепенно на протяжении всего Ветхого Завета. Однако, ветхие Богоявления нельзя ставить в один ряд с Воплощением Слова и придавать им такое же значение, иначе Искупление превратится в бледную аллегорию. «Прообраз» есть не более чем тень, изображение, а в Новом Завете мы встречаемся с реальным событием. Новый Завет — не только «образ» Грядущего Царства, Он — Сам есть Царство, пришедшее в мир. Во-вторых, преждевременно говорить о «сбывшихся пророчествах» поскольку «последнее» (последние времена) еще не наступило и священная история не окончена. Лучше сказать, что пророчества начали сбываться. Это более по библейски — ведь поворотная точка Откровения уже в прошлом. «Последнее», или «новое», уже вошло в историю, но финал еще не наступил. Царство началось, но не исполнилось. Сам строгий канон Писания символизирует полноту. К Библии ничего нельзя добавить, ибо Слово Божие стало плотию. Наша последняя инстанция — не Книга, а Живой Человек. Но Библия сохраняет свой авторитет не только как летопись, но и как пророческая книга, полная тайн, указующих на будущее, на конец истории.
Священная история Искупления продолжается. Теперь это история Церкви, которая есть Тело Христово. Дух-Утешитель обитает в Церкви. Законченной системы догматов в христианстве нет и быть не может, ибо Церковь вечно в пути. И Библия хранится в Церкви как историческая книга, призванная напоминать верующим о динамической природе, «многократности и многообразности» Божественного Откровения.
Свитки Мертвого моря
(А. А. Опорин)
На протяжении многих лет критики не только не признавали реальность исторических событий, описанных в Библии, но и ставили под сомнение подлинность самих книг Писания. Они утверждали, что книги Библии написаны вовсе не теми людьми, чьи имена стоят в заглавиях, что написание их не совпадает с библейской датировкой, что все пророчества написаны задним числом, и что книги Библии изобилуют огромным количеством позднейших вставок; наконец, что современный текст Библии резко отличается от того, который был много сотен лет назад. Даже некоторые богословы и верующие стали соглашаться с этим. Но истинные дети Божьи, помня слова Христа: «…блаженны не видевшие и уверовавшие» (Иоанна 20:29), всегда верили в правдивость Писания, хотя не имели материальных доказательств. Но настало время, когда такие доказательства появились, и сегодня уже ученые не ставят под сомнение верность, истинность и неизменность Библии.
Кумранская община
В один из летних дней 1947 года бедуинский мальчик Мухаммед эд-Дхиб пас стадо и случайно обнаружил в одной из пещер древние кожаные свитки. Эта пещера располагалась в 2-х километрах от северо-западного побережья Мертвого моря, в местечке Кумран. Эти несколько кожаных свитков, проданных за бесценок маленьким пастухом, послужили толчком к началу раскопок, которые, поистине, стали сенсационными.
Планомерные раскопки начались в 1949 году и продолжались до 1967 года под руководством Р. Де-Во. В ходе них было откопано целое поселение, погибшее в первом веке по Р. Хр. Это поселение принадлежало иудейской секте ессеев (в переводе — врачи, лекари). Наряду с фарисеями и саддукеями, ессеи представляли собой одно из направлений иудаизма. Они селились общиной в удаленных местах, стараясь почти никак не контактировать с окружающим миром. Имущество у них было общим, жен они не имели, считая, что этим они связали бы себя с грешным миром. Правда, пребывание женщин и детей в общине категорически не запрещалось. Ессеи строго соблюдали букву закона, которая, согласно их мнению, только и могла спасти человека. Основателем учения был учитель праведности, живший во втором веке до Р. Хр., разошедшийся в свое время с религиозными кругами Израиля и учредивший свою общину на монастырский лад.
В ходе Иудейской войны община погибла, но свои свитки успела спрятать в потаенных местах, где они и пролежали до 1947 года. Именно эти свитки и произвели своего рода взрыв в научном мире. Ессеи деятельно занимались изучением и переписыванием Священного Писания, а также составлением различных комментариев на его отдельные книги. Дело в том, что до этого открытия самый древний оригинал Писания относился к X веку по Р. Хр., что и дало повод критикам утверждать, что за тысячу лет, прошедших со времени падения Иудейского царства, текст резко изменился. Но открытие в Кумране заставили замолчать даже самых рьяных противников Библии. В одиннадцати пещерах были найдены сотни текстов всех книг Ветхого Завета, кроме книги Есфирь. При проведении сравнительного их анализа с современным текстом Библии выяснилось, что они являются полностью тождественными. За тысячу лет ни одна буква в Писании не изменилась. Кроме этого было доказано авторство книг Библии, которые стоят в их заглавиях. Даже многие места и хронология Нового Завета были подтверждены, как, например, датировка послания апостола Павла к Колоссянам и Евангелие от Иоанна.