Священное сечение

Хьюсон Дэвид

— Мы можем перевернуть ее, — кивнула Лупо и тут же подняла руку, останавливая Липмана, когда тот без колебаний двинулся к телу. — Я сказала: «мы».

Американец неохотно отпрянул. Тереза и Ди Капуа позвали на помощь двух сотрудников морга. Они стали с правой стороны трупа и положили на него затянутые в перчатки руки.

— Произойдет что-то неприличное? — волнуясь, спросил Перони. — Мне хочется, чтобы меня, по возможности, предупреждали о всяких непристойностях.

— Тогда не смотрите! — напрямик отрезала Дикон.

По команде Терезы сотрудники подняли белый труп, перевернули его и осторожно опустили на мраморный пол.

Голова на сверкающих камнях склонилась набок. Перони выругался и отошел в угол. Коста уставился на спину женщины, где имелись странные очертания в виде симметрических кривых линий, вырезанных прямо на коже от талии до плеч, подобно огромной свирепой татуировке.

— Что это означает? — спросил Коста. — Крест?

Очертания носили форму диагонального креста с четырьмя изогнутыми концами.

Тереза внимательно смотрела на тело.

— Никогда не видела ничего подобного.

— Вам очень повезло, — пробормотал Липман и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть труп. — Он воспользовался веревкой. По крайней мере других следов я не вижу. Когда он принялся исполнять задуманное, она уже была мертва.

Пораженная Тереза качала головой:

— Рисунок очень четкий. Как такое делается?

Эмили Дикон не испытывала желания рассматривать рисунок на спине женщины. Как догадался Коста, он был ей хорошо известен.

— Для начала понадобится цветной карандаш, линейка и, возможно, скальпель, — проговорила она тихим голосом. — В дальнейшем потребуется режущий инструмент и человек с твердой рукой.

Липман достал носовой платок и громко высморкался.

— Увиденного нами вполне достаточно. Встретимся в нашем посольстве. В пять часов сегодня вечером. Приводите с собой кого хотите. Я вам доверяю. Только пусть они помалкивают и внимательно слушают меня. Я не люблю повторяться.

Фальконе с сомнением покачал головой:

— Мы в Риме. Расследуется убийство. Мы представляем государственную полицию и делаем то, что нам кажется нужным. Вы придете к нам, когда я скажу вам, и буду спрашивать у вас то, что мне нужно.

Липман вытащил из кармана конверт и протянул его Фальконе:

— Инспектор, вот приказ, подписанный большим человеком из палаццо Чиги, с которым никто из вас не захочет спорить. Все уже обговорено с вашим начальством и со службой безопасности. Посмотрите на подписи. Бумага дает мне право забрать тело в любой момент. И он уже наступил. Так что ничего тут не трогайте до прибытия наших людей.

Бледное лицо Терезы Лупо покраснело от ярости. Она подошла к американцу и ткнула его в грудь указательным пальцем:

— Прошли времена похищения тел, мой американский друг. Я тут представляю власть. И мне решать, куда отправлять труп.

Фальконе мертвенно побледнел и уставился на бумагу.

— Сколько времени остается до прибытия ваших людей? — обратился он к Липману, не глядя на него и игнорируя крик Терезы.

— Десять — пятнадцать минут.

Фальконе вернул конверт.

— Забирайте ее. Увидимся в пять часов. А пока подождите ваших людей на улице.

Агент Липман фыркнул и потопал к двери, за которой все также шел снег.

Эмили Дикон задержалась на минуту. Ее голубые глаза выражали сожаление.

— Извините его за грубость. Он не намеренно. Просто… такая у него манера поведения.

— Разумеется, — уныло проговорил Фальконе.

— Хорошо. — Перед тем как уйти, она еще раз взглянула на патолога: — Забудьте, о чем он говорил.

При такой погоде машина сможет добраться сюда только через полчаса. Почему бы нам не воспользоваться временем?

Работа не закончилась после того, как Мауро отвезли в морг на белом фургоне квестуры, а американка уехала на катафалке, предоставленном ФБР для перевоза тела убитой женщины. В полдень Фальконе приказал Косте и Перони сделать перерыв. Он хотел, чтобы они отправились на встречу в американское посольство. Полицейские видели человека на площади и участвовали в развернувшихся событиях. Однако сначала им надо хорошенько отдохнуть.

Итак, напарники покинули место преступления и преодолели расстояние до квартиры Терезы Лупо по заснеженному опустевшему Риму. Снег перестал, и из-за туч вот-вот должно было выглянуть яркое зимнее солнце.

Нику Косте уже доводилось бывать дома у патолога. Квартира находилась на первом этаже здания на виа Гриспи, узкой улочке, уже два тысячелетия идущей вниз от вершины оживленной виа Венето. Во времена империи она соединяла Порта-Пинчиана с Марсовым полем, где царил архитектурный шедевр — Пантеон. Улица напротив дома Терезы, виа дельи Артиста, названа в честь художественной школы девятнадцатого века «Назореи», члены которой жили в этом районе. Стены домов района пестреют мемориальными досками с именами знаменитостей, некогда живших здесь: Лист и Пиранези, Ганс Христиан Андерсен и Максим Горький. Снег придал округе еще больше очарования. Машины более не заполняли узкие улочки. Усталые туристы не бродили по виа Систина, направляясь к церкви Тринита-деи-Монти, находящейся у основания Испанской лестницы, откуда открывается вид на панораму города эпохи Ренессанса.

Двое полицейских, усталые и замерзшие, молча брели к дому Терезы. Коста думал о теле, неподвижно лежавшем на геометрической плите, и старался припомнить уроки истории, так привлекавшие его в школьные годы. Он всегда с гордостью говорил себе: «Ты живешь в Риме». Надпись на портике Пантеона гласила: «Марк Агриппа, сын Луция, трижды консул, воздвиг сие здание». Тем не менее, как и во многом, касающемся Пантеона, тут таился обман. По какой причине это было проделано? Старый друг и союзник Агриппы, Август, построил храм на Марсовом поле и назвал его Пантеоном, посвятив «всем богам», однако он сгорел вскоре после его смерти. Здание, воздвигнутое на том же месте через сто пятьдесят лет, между 120 и 125 годами нашей эры, было делом рук Адриана. Некоторые ученые даже считают, что император сам делал его проект. Круглые монументы и острые верхушки на востоке, идеи которых заимствованы у греков и переработаны в условиях нового времени, были отличительными признаками постройки. Ник Коста не обладал достаточными знаниями по архитектуре, однако, думая о наследии Адриана — вилла в Тиволи, руины храма Венеры и Форума с их огромными, сохранившимися до наших дней полукруглыми потолками, — он с легкостью понимал суть мышления императора. Большая округлая массивная постройка на дальнем берегу Тибра, носящая название «замок Сан-Анджело», служила на протяжении веков многим целям: крепость, тюрьма, казармы и апартаменты папы. Однако император строил здесь свой мавзолей. Спиральная лестница, ведущая к месту его успокоения, все еще существует и находится в десяти минутах ходьбы от собора Святого Петра, который Микеланджело построил спустя четырнадцать столетий по образу Пантеона Адриана.