Священный камень

Касслер Клайв

— В Эр-Рияд, в Саудовскую Аравию, сэр, — ответил офи­цер. — Прилетел сегодня рано утром. Находится там. У нас есть фотография самолета на взлетной полосе, как и снимки его в полете, которые я и высылаю.

— Благодарю, — ответил Оверхольт и повесил трубку.

Откинувшись в кресло, он сунул руку в ящик стола, достал

теннисный мяч и принялся кидать его в стену. Через пару минут начал клевать носом. Потом снова протянул руку за телефоном и набрал номер.

— Исследовательский, — ответили на другом конце линии.

—

Мне нужен срочный обзор по основным вопросам ислама, и в особенности священным местам в Мекке, — сказал Овер­хольт, вспомнив, что в школе что-то слышал о связи ислама и какого-то метеорита.

— Насколько подробный и как скоро? — спросил голос в трубке.

— Краткий, в течение часа, — ответил Оверхольт. — И еще: найдите мне в Управлении специалиста по исламу и пришлите его ко мне.

— Есть, сэр.

Пока Оверхольт ждал, он снова принялся кидать мяч в стену. Попытался мыслить категориями отца, которому призрак его погибшего сына вцепился когтями в мозг. Как далеко можно зайти в мести за такую смерть? И как бы он сам попытался на­нести удар в самое сердце твари?

Дворец эмира, расположившийся на холме с видом на Пер­сидский залив, был роскошен. Окруженный высокой каменной стеной, внутри он включал в себя двор, на котором были гара­жи, большой газон, походящий на парк, несколько бассейнов, и выглядел удивительно гостеприимно, в отличие от серых и мрачных дворцов Британии и остальной Европы.

Лимузин въехал в ворота и поехал по круговой дороге, к входу во внутренний дом. В разные стороны разбежались не­сколько павлинов и пара фламинго. Немного в стороне механик в комбинезоне цвета хаки мыл с мылом умопомрачительный «Ламборгини», а двое садовников собирали с дерева фисташки.

Лимузин остановился у входа, и из дверей вышел человек в европейском деловом костюме.

— Мистер Кабрильо, я Ахмад аль-Тани, помощник эмира по особым поручениям, — представился он. — Мы уже разговари­вали по телефону.

— Мистер аль-Тани, — ответил Кабрильо, пожимая протя­нутую руку. — Рад наконец-то встретиться с вами лично. Это Питер Джонс, мой помощник.

Джонс пожал руку аль-Тани, тоже улыбаясь.

— Если соизволите пройти сюда, — сказал аль-Тани, откры­вая дверь, — эмир ждет вас в своей студии.

Кабрильо и Джонс вошли внутрь и оказались в большом фойе с мраморным полом и двумя арчатыми лестницами, веду­щими на верхние этажи. Вокруг большого полированого стола красного дерева, украшенного цветочным орнаментом, посре­ди фойе стояло несколько со вкусом подобранных мраморных скульптур. Вокруг сновали двое работниц, а в углу дворецкий давал указания рабочему, который наводил осветитель на кар­тину, по стилю похожую на Ренуара.

Пройдя через фойе, аль-Тани повел их но коридору, кото­рый вел в большую комнату со стеклянной стеной с видом на воду. Комната была площадью за двести квадратных метров, с несколькими местами для сидения, вокруг высоких растений в кадках. На стенах висело несколько плазменных панелей, а в одном из углов даже стоял рояль. За ним-то и сидел эмир. Увидев, что пришли гости, он перестал играть, встал и произнес:

— Благодарю, что пришли. — Подойдя к Кабрильо, протянул руку. — Хуан, всегда рад тебя видеть.

— Ваше превосходительство, — улыбнувшись, ответил Ка­брильо. — Это Питер Джонс, мой помощник.

Джонс крепко пожал протянутую эмиром руку.

— Располагайтесь, — сказал тот, показав на диваны. — Сядем здесь.

Все четверо уселись, и, как по волшебству, появился официант.

— Чаю и пирожных, — сказал эмир.

Официант исчез так же быстро, как и появился.

— Так чем кончилось дело в Исландии? — спросил эмир.

Кабрильо изложил ему все события. Эмир кивнул.

— Если бы ваших людей там не было и мы не произвели бы подмену, кто знает, где бы я сейчас был, — сказал он.

— Аль-Халифа мертв, Ваше превосходительство, — ответил Кабрильо. — На один повод для беспокойства меньше.

— Тем не менее я хочу, чтобы «Корпорация» провела полную проверку моей службы безопасности на предмет возможных угроз мне и моему правительству, и в ближайшее время.

— Мы с радостью сделаем это для вас, — ответил Кабрильо, — но сейчас есть более насущный вопрос, который я бы хотел с вами обсудить.

— Пожалуйста, будьте любезны, — кивнув, ответил эмир.

Кабрильо начал излагать ситуацию.

47

Три контейнера, наполненные отравленными молитвенными ковриками, стояли в сторонке на грузовом терминале аэропорта Эр-Рияда, на пространстве размером в несколько футбольных полей, огороженном проволочной сеткой. Если бы не близость хаджа, их бы уже отправили в Мекку и разгрузили. Но в нынеш­ней ситуации, несмотря на то что их и так поздно доставили, в списке приоритетов они были далеко не первыми. Если их удастся вовремя доставить к Каабе за день до хаджа, это уже будет успех, с точки зрения аль-Шейха.

А сейчас распорядитель был занят куда более срочными де­лами.

Помимо молитвенных ковриков, на складе стояло больше мил­лиона пластиковых бутылок с водой, десять тысяч переносных туалетов, в дополнение к тем, которые уже установили на месте, шесть разобранных палаток первой помощи, которые расставят по периметру, и десять тысяч переносных бачков для мусора.

Коробки с отпечатанными флаерами и памятными сувени­рами, подарочные экземпляры Корана, почтовые открытки, ко­робки с солнцезащитным кремом — все это стояло на поддонах, ожидая своей очереди. Еда для паломников, шесть тысяч метел для рабочих, которые каждый вечер будут убираться, складные зонтики на случай дождя. Двенадцать огромных ящиков с вен­тиляторами, которые установят внутри огромного сооружения для дополнительной вентиляции.