Священный сезон
Шрифт:
– Сам знаю, что побратим, – буркнул Джедай.
Обычай побратимства имел широкое распространение среди лесных людей. Главный смысл его заключался в том, что один побратим в случае гибели или пленения другого брал на себя заботу о его семье.
В тех условиях, в которых жили лесные люди, это был вопрос жизни и смерти. Конечно, семьям, потерявшим кормильца, помогала вся община, но наличие такого покровителя, как побратим сгинувшего отца семейства, здорово облегчало жизнь.
Постепенно, за несколько лет, побратимство
А потом кому-то приходило в голову, что обагренные собственной кровью руки надо обязательно сжать над костром и непременно уронить в огонь несколько капель крови.
И через какое-то время этот ритуал перенимали уже и взрослые. Сначала молодые, которые тоже не могут жить без ритуалов (достаточно вспомнить армейские сто дней до приказа или обряды перехода из одного неуставного ранга в другой, вплоть до деталей напоминающие первобытные инициации), а потом и те, что постарше.
Среди взрослых обрядов братания можно особо отметить наколки против сердца с именем или даже портретом побратима.
У Игоря Демьяновского тоже была такая наколка. И у Джедая была. Он, правда, сделал ее уже после того, как генерал-майор Шумилов погиб, усмиряя отморозков, в тот год, когда лесные люди решили заключить между собой вечный мир.
До этого они с генерал-майором были просто друзьями и без всяких ритуалов договорились, что один позаботится о семье другого в случае чего. При этом у Джедая вовсе не было семьи – только несколько детей, которых он считал своими, хотя это было спорно. А у Шумилова была жена, и после его гибели она перешла по наследству к Джедаю.
Обычай это допускал, хотя и не считал обязательным. Иногда люди, потерявшие побратимов, становились даже двоеженцами или многоженцами – если это не нарушало обычаев общины и религиозных догм.
У язычников, например, такое было в порядке вещей.
Но у Джедая с Катей Шумиловой были особые отношения. Он заботился о ее детях и спал иногда с нею самой, но вовсе не считал ее своей женой. И говорил иногда так, что трудно было понять, шутит он или нет:
– Джедаю нельзя ни к кому привязываться.
Катя же не требовала от него ни любви, ни верности, но при этом неизменно звала его своим мужем.
Так что побратимство – это была сложная штука с непредсказуемыми последствиями.
Но когда Джедай услышал, что полковник Демьяновский носит в себе заговоренную личинку, он почувствовал к нему больше уважения, чем испытывал до сих пор. И в последнем разговоре с ним напрямую по закрытому каналу связи сказал примирительно:
– Ладно, пусть будет по твоему. Мои люди не подведут. И да пребудет с тобой Сила.
Он любил произносить эту фразу, и трудно было сказать, действительно ли она отражает его веру в нечто высшее, или это просто часть его имиджа и стремление поддержать репутацию человека необыкновенного.
Говорил он это всегда с непроницаемым выражением лица, и бойцы его отряда привыкли отвечать своему командиру тем же.
Среди них не было ни одной посредственности, и им тоже нравилось выделяться среди других.
Пожалуй, они без труда бы сумели найти общий язык с теми, кто свалился с луны.
Глава 24
Когда вместе с белокожей и беловолосой инопланетянкой со знаками различия, свидетельствующими о ее высоком статусе, из параболоида Службы исследований вышла девочка вполне земного вида с горящим во лбу ромбом третьего глаза, весь персонал базы «++6147» просто онемел от этого зрелища.
Многие не видели ничего подобного ни разу за все годы приобщения.
Телепатический глаз Хозяина светился неземным светом и действовал на простых смертных завораживающе.
Командование базы пришло от этого явления в тихий ужас. Правила этикета при общении низших с носителями Высшего Разума здесь представляли себе только теоретически.
По этой причине зондеры как по команде повернули головы в сторону антропоксенов. Обращенные в прах инопланетяне разбирались в нормах этикета лучше землян.
Увидев юную тейну, они мгновенно встали по стойке смирно и склонили перед нею головы. Правая рука у каждого была прижата к сердцу.
После некоторого колебания зондеры проделали то же самое, хотя им казалось странным оказывать особые почести девчонке, которой вряд ли больше двенадцати лет и которая даже не инопланетянка.
Все, кроме мерцающего третьего глаза, было у нее такое же, как и у других девочек Земли. Больше того, русскоязычные антропы из технического персонала вполне могли принять ее за местную.
Даже имя у нее было земное.
– Благородная тейна Алиса Мин Хено-нои, – представила ее начальник полевых исследований планеты.
Компонент «Мин» в имени благородной тейны мог навести на мысль о китайских или восточноазиатских корнях, но этому предположению в корне противоречила ее европейская внешность и безупречный русский язык.
Гораздо более правдоподобную версию могли предложить зондеры, которые знали счет на языке антропоксенов.
«Ин, бен, мин, верен, бейн, бибен, беймин, бивер…» – даже те, кто ни бельмеса не понимал в языке пришельцев, эту считалочку знали назубок. Хотя бы потому, что земные дети – те, которых почему-то еще не вывезли с Земли на орбиту или на тыловые планеты – охотно использовали ее в своих играх.
Ведь что бы ни творилось вокруг, дети все равно не прекращают играть. А в некоторых играх просто невозможно обойтись без считалочки.