Святая Иоанна

Шоу Бернард Джордж

Инквизитор. Отколовшаяся от единства Церкви.

Кошон. Отрезанная от ее тела.

Инквизитор. Зараженная проказой ереси.

Кошон. Уд сатаны.

Инквизитор. Мы постановляем, что ты подлежишь отлучению от Церкви.

Кошон. И ныне мы извергаем тебя вон, отчуждаем от тела Церкви и передаем в руки светской власти.

Инквизитор. Призывая помянутую светскую власть обойтись с тобой с возможной кротостью без пролития крови и отсечения членов. (Садится.)

Кошон. И в случае искреннего твоего

раскаяния позволить брату Мартину дать тебе святое причастие.

Капеллан. В огонь ведьму! (Бросается к Жанне и помогает солдатам вытащить ее из зала.)

Жанну увлекают во двор. Асессоры встают в беспорядке и уходят следом за солдатами; все, кроме Ладвеню, который стоит, закрыв лицо руками.

Кошон (только что собравшись сесть, опять встает). Нет, нет, это не по форме! Представитель светской власти должен сам прийти сюда и взять ее у нас.

Инквизитор (тоже встал). Этот капеллан неисправимый осел!

Кошон. Брат Мартин, присмотрите, чтобы все было сделано по правилам.

Ладвеню. Нет, монсеньор, мое место возле нее. Придется вам уж самому распорядиться. (Поспешно уходит.)

Кошон. Что за невозможные люди эти англичане! Поволокли ее прямо на костер! Смотрите! (Показывает на арки, выходящие во двор, где ясный свет майского утра уже становится багровым от пронизывающих его отблесков пламени.)

В зале суда остались только епископ и Инквизитор.

Кошон (направляясь к выходу.) Надо их остановить.

Инквизитор (спокойно.) Да, монсеньор. Но спешить с этим не надо.

Кошон (останавливаясь.) Но ведь нельзя терять ни минуты!

Инквизитор. Суд был проведен безукоризненно. Мы ни в чем не погрешили против принятого порядка. А если англичане вздумали теперь его нарушить, так не наше дело их поправлять. Это даже неплохо, что будет какое-то нарушение судебной процедуры, - впоследствии может пригодиться, почем знать! А для этой бедной девушки чем скорее все кончится, тем лучше.

Кошон (успокаиваясь.) Это верно. Но, кажется, нам полагается присутствовать при этом ужасе?

Инквизитор. Ничего, привыкнешь. Привычка - это все. Я привык к пламени костров; оно горит недолго. Но, правда, ужасно видеть, как такое юное и невинное существо гибнет, раздавленное этими двумя мощными силами Церковью и Законом.

Кошон. Невинное! Вы считаете, что она невинна?

Инквизитор. Ну конечно же. Совершенно невинна. Что она знает о Церкви и Законе? Она ни слова не поняла из всего, что мы говорили. Платятся всегда те, кто прост душою. Идемте, а то опоздаем.

Кошон (направляясь к выходу вместе с Инквизитором.) Я бы не прочь опоздать. Я не так привычен к этим делам, как вы.

Идут к арке; внезапно навстречу им со двора входит Уорик.

Уорик. Ах, простите. Я думал, все уже кончено. (Делает вид, что хочет удалиться.)

Кошон. Не уходите, милорд. Суд кончен.

Инквизитор.

Исполнение приговора не в наших руках, милорд. Но желательно, чтобы мы присутствовали при конце. Поэтому, с вашего позволения... (Кланяется и выходит во двор.)

Кошон. Говорят, ваши соотечественники весьма грубо нарушили законные формы, милорд.

Уорик. Говорят, вы не имели права держать суд в этом городе, монсеньор. Он не в вашей епархии. Но если вы отвечаете за это, я отвечу за остальное.

Кошон. Да. Мы оба ответим перед Богом. Прощайте, ваше сиятельство.

Уорик. Прощайте, ваше преосвященство.

Мгновение смотрят друг на друга с нескрываемой враждебностью. Затем Кошон уходит вслед за Инквизитором.

Уорик (оглядывается и, видя, что он один, громко зовет.) Эй, кто-нибудь!

Молчание.

Уорик. Эй, пажи!

Молчание.

Уорик. Брайан! Куда ты запропастился, дрянной мальчишка!

Молчание.

Уорик. Караульный!

Молчание.

Уорик. Все побежали смотреть. Даже этот ребенок.

Тишину нарушают странные звуки - не то рев, не то рыдания: как будто кто-то плачет и вопит во весь голос.

Уорик. Что за черт?..

Со двора, шатаясь, вбегает капеллан: он похож на помешанного, лицо залито слезами, с губ срываются те горестные вопли, которые слышал Уорик. Он натыкается на табурет для обвиняемого и падает на него, захлебываясь от рыданий. Уорик подходит к нему и похлопывает его по плечу.

Уорик. Что такое, мессир Джон? Что случилось?

Капеллан (хватая его за руки.) Милорд, милорд! Ради всего святого, молитесь о моей грешной душе!

Уорик (успокаивает его.) Хорошо, хорошо, я помолюсь. Разумеется помолюсь. Ну, тихо, тихо. Успокойтесь.

Капеллан (жалостно всхлипывая.) Я не злой человек, милорд.

Уорик. Ну конечно же, не злой.

Капеллан. Я по неведению... Я не представлял себе, как это будет...

Уорик (лицо его застывает.) А! Вы были там?

Капеллан. Я сам не понимал, что делаю. Я глупец, сумасбродный глупец! А теперь я буду проклят за это во веки веков.

Уорик. Вздор. Конечно, все это весьма прискорбно. Но ведь не вы же это сделали.

Капеллан (жалобно.) Я это допустил. Если бы я знал, я бы вырвал ее у них из рук. Вы не знаете, вы не видели... Так легко говорить, когда не знаешь... Говоришь, а сам пьянеешь от своих слов, и хочется еще больше подлить масла в пылающий ад своего гнева... Но когда, наконец, понял, когда видишь, что ты наделал, когда это слепит тебе глаза, и душит за горло, и жжет тебе сердце... (Падает на колени.) О Господи, сделай, чтобы я этого не видел! О Иисусе Христе, погасите этот огонь, ожигающий меня! Она воззвала к тебе из пламени: "Иисусе! Иисусе! Иисусе!" Теперь она в лоне твоем, а я в аду на веки вечные!