Святилище

Власов Игорь

«Этого не может быть!» – промелькнула в голове невозможная мысль. Разум отказывался ее принять, а сердце бешено пустилось вскачь.

Шептун на негнущихся ногах приблизился к ребенку.

– Диго… – тихо позвал он. Голос получился хриплым, сухим.

Мальчик медленно повернулся. Короткие светлые волосы, чуть вздернутый нос, на лице россыпь до боли знакомых веснушек.

– Диго! – уже во весь голос вскричал Шептун, хотел броситься к нему, но, наткнувшись на пустой, отсутствующий взгляд, остановился, словно налетел на стену.

Со стороны озера пронесся легкий ветерок.

– Диго, мальчик мой, – Шептун заставил себя приблизиться, – тебе же, наверное, холодно, – он

быстро стащил с себя плащ и накинул на голые плечи паренька.

– Холодно, – вдруг бесцветным голосом произнес тот. Было непонятно, то ли это было согласие, то ли он просто повторил вслед за Шептуном.

– Давай-давай, – засуетился Шептун. – Закутывайся поплотнее.

– Закутывайся, – повторил тот снова.

– Диго, как ты здесь оказался? – Шептун был в полной растерянности. В голове роились сотни мыслей, словно жуки-древоеды в гнилом дупле. – Ты же… – он хотел сказать «погиб в Лесу», запнулся, и закончил. – Тебя же забрал Лес?!

– Забрал Лес, – все тем же невыразительным голосом произнес мальчик.

– Диго, да очнись ты! – старик подскочил к нему и принялся что есть силы трясти за острые от худобы плечи. – Это я, Шептун! Очнись! Лес тебя побери!!

Накидка сползла с плеч мальчика – его кожа на ощупь была абсолютно холодной и твердой. Как камень, на котором тот сидел. Шептун отшатнулся:

– Ты не Диго, – лицо старика скривилось, губы мелко задрожали. На него словно вылили ушат родниковой воды.

«Я, наверное, тронулся разумом, – отстраненно подумал он. – Диго было семнадцать, когда я его потерял. Этому же нет и десяти».

– Мне холодно, – вдруг плаксиво протянул лже-Диго, укутываясь обратно в плащ. – И скучно, – мальчик при этом совершенно по-детски всхлипнул.

Шептун нервно огладил свою спутанную бороду. Он совершенно не знал, что предпринять. Со всех сторон его окружал морок. Озеро, зеленеющая трава, ухоженный кустарник – все было обманом и в тоже время воспринималось, как самая что ни на есть реальность. Во все стороны простирались владения Леса, и здесь Он всевластен. Что может сделать Шептун, обычный человек, пусть и наделенный крупинкой Дара? Не был ли он с самого начала слишком самонадеян, что решился устроить Круг в самом логове Леса? Если ошибся, то это дорого обойдется не только ему, но и всем, кто доверил ему свои жизни.

Стараясь выглядеть как можно беспечнее, старик оглядел всю округу, ища какую-нибудь зацепку или подсказку. Его взгляд совершенно случайно скользнул по глади озера. Глаза Шептуна расширились. Буквально в трех шагах от берега он увидел себя. Нет, это не было простым отражением. Сейчас он стоял, а там… Там он лежал с закрытыми глазами, раскинув в стороны руки. Движимый сумасшедшей догадкой старик быстро забрался на ближайший валун и еще раз взглянул вниз.

Так и есть. Это был не плод его больного воображения. Вот он, точнее, его тело, вот Клео и Сит. Они лежали головами друг к другу, взявшись за руки, образуя Круг. Шептун медленно повернулся. Лже-Диго молча смотрел на него, не двигаясь. Лицо его походило на застывшую маску, правда, Шептуну на мгновение показалось, что в глазах мальчика промелькнуло нечто похожее на любопытство.

– Что это? – выдавил из себя Шептун. Его мысли бежали, обгоняя друг друга. Отражение? Видение? Или он уже умер, и это последнее, что он увидит, прежде чем навсегда отправиться на вечнозеленую Доминию?

Вместо ответа лже-Диго отвел глаза и молча уставился на гладь озера, куда только что смотрел старик. Шептун обернулся, чтобы проследить за направлением его взгляда.

Теперь картина изменилась. Шептуну показалось, что он воспарил высоко в небо, так как изображение резко уменьшилось, зато стало видно, что происходит на всей поляне. А на поляне в это время шел бой. Сверху было видно, как полчища крыланов атакуют его друзей. Вот Рон и Валу из последних сил сдерживают когтистых тварей, норовящих прорваться к Кругу. Валу уже ранен, но продолжает с неимоверной быстротой орудовать двумя копьями одновременно. Вот альвар бьет пикирующих существ из лука. Такой скоростной стрельбы Шептуну не доводилось видеть даже на Ритуале, где в поединках сходились лучшие воины свободных земель. Чуть поодаль, Колп Следопыт. Вошел в глубокий транс, пытаясь отвести от людей наседающих со всех сторон тварей.

Охотники пока держались. Но Шептун видел, что это только дело времени. Со всех сторон к поляне, ломая вековые деревья, как обычный кустарник, двигались стинхи. Сверху их путь хорошо заметен по широким просекам, которые оставляют за собой несокрушимые исполины. Охотники об этом еще не знали, но совсем скоро поймут по треску ломаемых деревьев и сотрясению почвы. Но будет уже поздно. Слишком поздно.

– Останови это, – Шептун не узнал собственный голос. Он был словно чужой, спокойный и отчужденный, но вся та ярость, кипящая сейчас в его жилах, казалось, вылилась из него и материализовалась в эти два коротких слова.

Лже-Диго дернулся, как от удара, на мгновение съежился, будто только теперь почувствовал царящий здесь холод, потом медленно распрямился, и совсем по-человечески пожал плечами. Он легко соскочил с облюбованного валуна, подошел к самой кромке воды и, наклонившись, подобрал с берега небольшую гладкую гальку. Шептун не сводил с него глаз, следя за каждым движением. Мальчик несколько раз подбросил камень на ладони, будто пробуя его на вес и, коротко размахнувшись, кинул в озеро. Галька описала короткую дугу и с легким шлепком ушла под воду аккурат по центру видения. Изображение тут же подернулось рябью, а по поверхности принялись расходиться круги.

В тот же самый момент по земле прошла тяжкая медленная судорога. Озеро будто дернулось от боли, у Шептуна закружилась голова, в глазах потемнело, мир подернулся пеленой тьмы. На мгновение его вновь окружило колеблющее марево из тысяч внимательных глаз. Колени Шептуна подкосились, если бы он не успел упереться рукой о валун – упал бы точно.

Озеро рвано беспорядочно вздрагивало, словно сердце умирающего. Незримая сила заставила воду вскипеть пузырями, она яростно пенилась, огнистые брызги взлетали вверх, оседая на щеки, лицо и губы Шептуна – и он явственно ощутил привкус крови.

Земля под ногами еще раз дернулась. Ослепленный от брызг, ошеломленный увиденным Шептун так и осел наземь. Никогда доселе он не видел ничего подобного. Перебирая руками острые выступы валуна и преодолевая дурноту, Шептун кое-как поднялся. Волоча ноги, он с трудом поплелся к воде.

Судороги боли, сотрясавшие озеро, разглаживались, водная рябь потихоньку улегалась, и на ней уже начинала складываться другая картина.

* * *

Удар. Замах. Удар. Это как ритм сердца. Если оно остановится, то и жизнь прекратится. Не только твоя жизнь. Этого нельзя допустить. Замах. Удар. Поворот. Дубина кажется неподъемной. Пальцы скользят по древу, пропитанному кровью врагов. Боль от бесчисленных порезов и укусов сидит глубоко в теле, как голодный пес, готовый сорваться с цепи. Боль, конечно, выйдет на поверхность, она всегда рано или поздно приходит, но только тогда, когда он, Гунн-Терр, ей это позволит. Мир сузился до размеров усыпанной трупами поляны. Удар дубиной. Замах. Снова удар. Нельзя останавливаться. Удар. Замах. Сердце гулко гонит по венам кровь. Дуду-ду – пульсирует в висках.