Святочный сон

Тартынская Ольга

Он плотнее задернул полы халата и вышел из кухни. За ним поспешила Сашенька, метнув во француза отчаянный взгляд. Одна Соня понимала смысл этого взгляда. Он означал внутреннюю борьбу с притягательной силой мужской красоты. Благодаря сему неприличному пассажу, когда полуодетые обитатели дома оказались на кухне, молодой атлет обнаружил то, что обычно скрывает одежда - красивые широкие плечи, сильную грудь с твердыми мышцами и сухопарый смуглый живот.

Соня тоже не осталась равнодушна к сему непристойному зрелищу. Однако сейчас

ее более занимала Сашенька. Теперь уж было не до сна, и Соня решилась поговорить с милой родственницей. Но прежде она хотела подбодрить вовсе скисшего Мишу. Покуда Дюваль облачался в свой кургузый сюртучишко, Соня вытирала мальчику волосы. Миша мрачно отпихивал ее:

– Оставь меня, ты с ними заодно!

– Я предупреждала тебя, мой милый, что твоя жизнь переменится. Будет ребячиться, ты уже не дитя. Имей мужество принять свою участь с достоинством.

Миша последний раз дернулся в ее руках и всхлипнул. Он знал, как пронять добрую няньку.

– Ну, полно, Мишенька, ты потерпи. Это ведь на твою пользу.

Мальчик угрюмо покосился на учителя, который наблюдал за ними с учтивым безразличием, и прошептал:

– Вот увидишь, я ему подстрою какую-нибудь гадость. Лягушку в кровать подсуну или червяка в суп!

– Где же ты их возьмешь зимой-то?

– Возьму, не твоя забота.

– И поделом тебе!
– не вытерпела Соня.
– Ты вконец избаловался.

Она сердито кивнула Дювалю и поспешила к Сашеньке, оставив питомца на произвол учителя.

Сашенька сидела на постели и задумчиво выбирала из головы папильотки.

– Что тебе, Соня?
– спросила она меланхолически.

– Сашенька, мне следует поговорить с тобой.

– О чем, душенька? Если хочешь просить за Мишу, то это к мужу.

– Нет не о Мише. О тебе и о Дювале.

Красавица удивленно подняла брови.

– Не говори загадками, я их не понимаю. Что у меня общего с этим увальнем?

Соня смешалась.

– Верно, ты понимаешь, но не хочешь говорить.

Мартынова вдруг с лукавством глянула на кузину:

– А он тебя заинтриговал, верно, Соня? Он тебе понравился! И не спорь, я вижу тебя насквозь. Что ж, он весьма привлекательный молодой человек, даром что учитель. Он даже напомнил мне... Впрочем, неважно. Так что ты хотела мне сказать?

Соня поняла, что ошиблась. Конечно, что может быть общего у знатной дамы с французским гувернером? "Верно, я с ума своротила!
– укорила себя Соня.
– Сашенька не так воспитана, чтобы заглядываться на прислугу. А я-то какова!" Она устыдилась собственных подозрений.

– Успокой меня, - попросила она Сашеньку, - скажи, что я глупа и напрасно тревожусь.

Сашенька рассмеялась и поцеловала Соню.

– She`re amie, ты очаровательна! Ступай к себе и приведи себя в порядок, скоро чай подадут.

Как только за Соней закрылась дверь, с лица прекрасной женщины исчезла улыбка. Нет, это ни на что не похоже! Соня заметила ее смятение, хотела предупредить. Владимир все чувствует, но молчит. Надобно взять себя в руки. Сашенька отразила немало атак, остудила немало пылких искателей. Но это в светских гостиных и бальных залах, а тут, дома, когда она снимает маску приветливого безразличия, она беззащитна перед искусом...

Вызвав Дашу и одеваясь к чаю, Сашенька подумала: "Этот француз может вообразить себе Бог весть что. Надобно быть с ним посуше, он тут вовсе не при чем!"

А Соня тем временем вспоминала, какой была Сашенька, переступив порог дома Владимира. Невинная институтка, которая считала, что от пожатия руки родятся дети. По привычке убирая волосы в чепец, Соня невольно засмеялась, припомнив первые Сашенькины шаги в хозяйстве. Молодая супруга старалась быть образцовой хозяйкой и начала с кухни. Она решила сама выдавать кухарке припасы на обед.

– Сделай воздушный пирог, - как-то велела она.
– Сколько тебе нужно яиц?

– Да уж не меньше двенадцати.

– Что ж, давай отберем.

Кухарка зажгла свечу и взялась просматривать яйца на свет.

– Это гнилое, а вот это доброе, а вот опять гнилое, еще гнилое.

Так она набрала вместо двенадцати двадцать четыре яйца, унесла их на кухню, должно быть, чтобы полакомиться яишней за барский счет. Сашенька же, вполне довольная своей деятельностью, после хвалилась мужу:

– Володенька, я недурно справляюсь с хозяйством, я сама выдаю кухарке провизию.

Кухарка продолжала обманывать молодую барыню до тех пор, покуда Соня не приняла хозяйство.. Она уличила нечистую на руку бабу и сослала ее на двор, а кухню взяла на себя. С тех пор ни повар, ни кухарка не смели красть.

Может ли такая вот Сашенька лукавить, скрывать что-то? Да разве Соня не убедилась, что напрасно подозревает супругу Владимира? И все же надобно быть начеку и попытаться принять удар на себя. Молодая особа с сомнением посмотрела на отражение в зеркале и сняла с головы простой чепец. Поправив волосы, она достала из старого сундука с маменькиными вещами прекрасный кружевной воротник и приладила его к темному платью из тафты. Только тогда Соня отправилась в столовую.

10.

Все домашние с удивлением взирали на некоторое преображение молодой особы, лишь тот, для кого это предназначалось, кажется, ничего не заметил. Он уминал с отменным аппетитом свежие ватрушки и сахарные сухарики, поданные к чаю. Соня со вздохом опустилась на стул: все ее старания привлечь на себя внимание Дюваля были обречены. Сашенька, разливавшая чай, одобрительно кивнула и заговорщически улыбнулась, Владимир, и без того не в духе, стал еще мрачнее. Миша незаметно для всех показал бывшей няньке язык, а она пригрозила кулаком. Дюваль ни разу не взглянул в ее сторону. Однако Соня взялась прилежно надзирать за ним.