Святополк II. Своя кровь
Шрифт:
Мстислав улыбался, глядя на их свежие лица, на горящие задорным огнем глаза. Подмигнув Иванку, он уже выпрямился, чтобы шагнуть к девушкам, как вдруг сверху, с высокого днепровского берега, послышался крик:
– Княже! Дым!
Девушки мигом оставили веселье и беготню и с визгом кинулись к разложенным на траве поневам. Мстислав, забыв про девчонок, бросился к отрокам, птицей взлетел в седло поданного коня и вытянул шею.
Внизу по течению Днепра в небо поднимались столбы темного дыма.
–
– Должно, знак какой!
– Никак, поганые опять пришли?
– переговаривались позади отроки.
Мстислав ударил коня по бокам:
– В Берестово!
Девушки уже бежали домой, сверкая пятками из-под подолов. Всадники сразу обогнали их и наметом влетели в распахнутые ворота.
Там княжича ждал гонец. Усталый конь поводил впалыми боками, а наполовину седой мужчина, по виду ремесленник, неловко поклонился, когда Мстислав осадил коня перед ним.
– Княже, - хрипло выдохнул он.
– Беда! Два дня назад пришли поганые под Переяславль, Устье пожгли, народ в полон угнали. Я сам едва спасся!
Мстислав тревожно обернулся по сторонам. Он был готов всерьез считать себя князем, едва отец выделит ему удел, но не подозревал, что уже сейчас ему придется принимать взрослые княжеские решения.
– В Переяславле ведают о беде?
– спросил он.
– Уж проведали, - вздохнул ремесленник.
– Полыхало знатно… А теперь они на Киев повернули!
Со всех сторон к гонцу стекались дворовые люди. Услышав про беду, мужики мрачнели, чесали затылки. Среди Женщин послышался плач и причитания.
– Как зовут?
– вдруг обратился Мстислав к ремесленнику.
– Гурятой, - отозвался тот.
– Горшечник я.
– Добро. Благодарствую за весть, Гурята-горшечник… Здеся от поганых мы не отобьемся, а к Киеву уйти успеем, - сказал Мстислав.
Мстислав и Иванок за ним по пятам взбежали на стену, опоясывающую княжой двор. Отсюда, с надвратной башенки, были хорошо видны дали. Поля, луга, перелески, чистое синее небо - и клубы дыма, поднимавшиеся вдали. Это наступали половцы.
Берестово ожило. Люди сорвались с места, забегали. Кто-то кинулся со двора упредить сельчан.
– Княже! Княже!
Мстислав обернулся. К ним быстрым шагом поднимался отцовский младший боярин Никита Малютич. Уезжая, Святополк поручил Никите заботу о младшем сыне.
– Княже!
– Боярин коротко поклонился.
– Изволь собираться - не ровен час, поганые подойдут. В стенах киевских укроемся от беды. Великий князь гневаться будет, коли ты в беду попадешь.
Мстислав посмотрел вдаль. Дым уже почти растворился в небе, только остатки его темных клубов ветер относил в сторону.
– Не сегодня-завтра поганые тут уже будут, так надо их опередить, - продолжал увещевать боярин.
– Затворимся за стенами, ополчимся -
– Позволь мне пойти, княже!
– вдруг взмолился Иванок, цепляясь за локоть Мстислава. Тот с удивлением посмотрел на приятеля.
– Ты? Гонцом к отцу?
– Дозволь! Иль кого хошь со мной пошли… Мстислав нахмурился.
– После поговорим, - отмолвил он и поспешил вниз со стены.
Княжье подворье кипело. Люди собирали пожитки, и княжичу не оставалось ничего другого, кроме как отправиться в Киев.
В город уже примчались гонцы с низовьев Днепра, поведали народу о беде. Во всех церквах звонили колокола, улицы были запружены народом - жители Подола перебирались под защиту крепких каменных стен. Мстислава встретили в княжьем тереме. Там уже. распоряжался Ярослав Святополчич. Оставленный стеречь город боярин Путята Вышатич властно, с тревогой заглядывал ему в глаза.
– Что повелишь, княжич?
– вопрошал он.
Ярослав и Мстислав при встрече только раз встретились глазами, словно угадали мысли друг друга.
– Гонца надо слать к отцу, - сказал Мстислав, и Ярослав кивнул.
– А самим - затвориться во граде, оборужиться и ждать поганых.
По дороге из Берестова Иванок все больше молчал, то и дело оборачиваясь назад, словно половцы шли по пятам. Оказавшись за стенами города, ступив на княжье подворье, он успокоился, малость перевел дух, но едва услышал про гонца, опять рванулся вперед:
– Позволь мне с вестью скакать!
– С вестью скакать боярину Никите Малютичу!
– твердо сказал Ярослав. Стоявший чуть в стороне молодой боярин улыбнулся, кланяясь и прижимая руку к сердцу.
– Бери с собой людей, Никита, и спеши к великому князю. Передай - половецкую силу ждем! А ты, Путята Вышатич, пойдем со мной. И сразу накажи, чтобы прочих нарочитых мужей киевских призвали ко мне. Совет держать будем!
Братья ушли широкими решительными шагами молодых князей, уверенных в себе и своих силах. Юноши надеялись на помощь и добрый совет отцовых бояр и старых киевлян и на войска своего отца.
Иванок заметался на широком дворе, куда как раз въезжали и разворачивались возки с княжеским добром из Берестова. Многое из-за спешки пришлось оставить на княжьем дворе, но все равно возки заполнили чуть ли не весь двор. То и дело уворачиваясь от коней, колес и холопов, Иванок нагнал боярина Никиту уже у самых ворот. Тот спешил к себе домой передать, что уезжает с княжеским наказом.
– Никита Малютич, я с тобой!
– закричал он, цепляясь за рукав боярина.
Никита знал этого высокого крепкого отрока как сына Данилы Игнатьевича и приятеля молодого княжича, поэтому только удивленно поднял брови: