Святослав. Император с севера
Шрифт:
– Что нового у моего царственного брата Оттона Первого?
Первый министр жеманно закатил глаза.
– Ваше величество, да что вы так нервничаете из-за этих грязных варваров? – с налетом легкомысленности произнес Василий Лекапен. – Неужели вас действительно так беспокоит, что славяне с викингами бьют германцев?
– Да. Это все-таки западная империя…
– Ах, ваше величество, полноте… оттого что германский король назвал себя императором, а свое государство, что он собрал из лоскутных кусочков силой оружия – империей, они не стали
Первый министр выразил общее мнение большей части византийских сановников, этакое пренебрежение смешанное с презрением. Да и как иначе? Ведь еще не так давно, те же германцы, как и славяне сейчас, служили ромеям в качестве простых наемников, то есть если очень грубо, то были их слугами. Кто ж слугу посчитает себе ровней?
– Василий, насколько ты хорош во внутренней политике империи, в чем я отдаю тебе должное, но настолько же ты плох во внешней ее части, особенно в том что касается военного дела.
И это было понятно ибо кастрату на поле боя делать нечего.
Это только в фантастических книгах может быть целая армия из оскопленных солдат и те будут драться так что любо-дорого посмотреть. Но на самом деле кастраты быстро полнеют и становятся неповоротливыми, у них больше нет той боевой ярости ибо больше не вырабатываются необходимые гормоны тестостерона. Совсем плохо с этим у тех, кого оскопили в раннем детстве, когда у них этот гормон еще даже не начал вырабатываться.
Никифор Фока как военный до мозга и костей, увидел реальную угрозу.
– Не будет ли с моей стороны наглостью поинтересоваться у вашего величества, вашим видением ситуации?
Император на эту нарочитую витиеватость, с помощью которой, вот так утонченно, показывалась обида первого министра, только фыркнул. Он уже успел изучить своего помощника.
– Наша империя уже не та, что раньше. Да, знаю, что звучит несколько по-стариковски, но это так. И если Священная римская империя рыхлая из-за того, что только что собрана и ее части еще не срослись между собой, то наша становится рыхлой из-за того, что начинает разваливаться под собственным весом и ты это знаешь лучше меня…
Василий Лекапен вынужден был кивнуть. Некоторые провинции империи входили в нее больше формально, чем фактически. С некоторыми частями время от времени даже происходили вооружённые конфликты. И за то, чтобы эти куски и дальше оставались под властью Константинополя им постепенно даровалось все больше и больше прав, что в конце концов должно было их окончательно отсечь от тела империи. Получался удивительный парадокс, желая сохранить целостность империи империя сама, своими действиями разрушала себя.
– Потому мы сейчас в равных условиях со Священной римской империей. Как ты думаешь, сможет Оттон Первый устоять против восточных и северных
– Не похоже, – буркнул первый министр, понимая куда клонит император.
А варвары и впрямь перли вперед сминая все на своем пути как какие-то носороги словно не замечая возникших на их пути препятствий.
Еще зимой, когда установилась более-менее устойчивая погода, славяне с викингами разграбили Тюрингию, а так же северную часть герцогства Франкония и Лотарингию.
В первые весенние месяцы, пока перевалы еще были закрыты, заняли южную часть Франконии, Лотарингии и всю Нордгау.
Хуже всего то, что их армия не только не сокращалась в боях, небоевые потери и вовсе были незначительны, но даже росла. Дело даже не дополнительных отрядах из славян или викингов, что спешили присоединиться к удачному походу, а за счет только что покоренных народов, различных германских племен-общин.
Летом под удар попали герцогства Швабия и Бавария, а так же северная часть королевства Бургундия, хоть оно и не входило в состав Священной римской империи… но варварам было по барабану.
На этом этапе вторжения варваров Священная римская империя приказала долго жить. Рыхлое образование, скрепленная только волей Оттона Первого и его полководческими талантами, стало рассыпаться на отдельные куски стоило только империи получить хороший удар извне.
Теперь Оттону Первому приходилось воевать не только с варварами накатывавшие с севера точно снежная лавина, но подавлять сепаратистские настроения центральных и особенно южных областей, что были присоединены к империи совсем недавно, как например королевство Ломбардия.
Так король Бургундии не желая своему государству участи герцогств Саксония, Франкония, Голландия и прочих, коих не только пожгли, но еще и соседи аннексировали часть территории, как это сделали франки с Лотарингией (у них они тоже могут оттяпать жирный кусок по реке Рона), заслал к князю Святославу Игоревичу послов.
Князь согласился с условием что Бургундия атакует своего соседа Ломбардию. Сам он рвался уничтожить Рим до конца года. И по всему выходило, что если дальнейшее продвижение армии пойдет такими же темпами, то к осени славяне и викинги с союзниками доберутся до Рима и безусловно возьмут его на меч.
С одной стороны Византийской империи с этого только выгода, исчезнет конкурент в христианском мире, а с другой как бы следом не исчезнуть… так как родившийся монстр становился на порядок страшнее прежнего врага и ему нужно постоянно плотно питаться, чтобы не умереть.
Эту мысль император Никифор Второй и попытался донести до своего первого министра.
– Если славяне нападут на нас и всласть пограбят, и хорошенько нагрузившись трофеями просто уйдут в свои дремучие леса, это полбеды. Такое было не раз и даже не два, да это больно и обидно, но империя справится. Но если произойдет то, что они творят на западе и они найдут союзников внутри, тех же болгар, то нам конец, империя развалится.