Святой грааль
Шрифт:
– Мы убили пятерых, – доложил Касваллаун, когда отряд вернулся в крепость.
Артур молча слез с коня и посмотрел на Гвиневеру. Бледное от волнения лицо девушки дрогнуло.
– Прости, господин, – едва слышно произнесла она. – Я доставила тебе много хлопот.
– Ты могла погибнуть, – только и ответил он.
– Я виновата. – Она смиренно опустила глаза.
Артур посмотрел на Касваллауна, всё ещё сидевшего верхом и поигрывавшего поводьями.
– Распорядись,
– Всё сделаю, – кивнул Касваллаун и развернул коня.
– Государь мой, – робко подала голос Гвиневера, и протянула руку Артуру.
Он молча снял жену с лошади, но не опустил на землю, а удержал в воздухе и долго смотрел на неё изучающим взглядом. Она висела у него в руках, затаив дыхание, и не знала, чего ждать. Сердце учащённо колотилось. В эти мгновения Артур был и впрямь похож на медведя – огромный, взлохмаченный. Гвиневере показалось, что в его глазах поднялась волна гнева, и подумалось, что муж вот-вот раздавит её своими ручищами. Она сглотнула и начала молиться, но ничего ужасного произошло. Наоборот, Артур с необычайной осторожностью поставил жену на ноги и мягко поцеловал в губы. Она почувствовала солёный вкус пота, струившегося по его лицу и скопившегося в густой бороде.
Она ждала упрёков.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал он.
– Что с моей служанкой?
– Линет? Мы не видели её. – Артур бережно провёл широкой ладонью по щеке жены. – Я мог потерять тебя.
Она не ответила, но подумала: «Он любит меня. В нём бездна тепла. Однако сердце моё принадлежит другому… Но где же Маэль?»
– Ступай к себе, – сказал Артур.
Она быстро пересекла двор, проталкиваясь сквозь взмыленных и часто всхрапывающих лошадей. Исподлобья поглядывая на воинов, она пыталась найти Маэля, но не видела его.
На ступенях дома стоял Мерддин.
– Рад, что всё обошлось, дитя моё, – улыбнулся старик.
– Милостью Господа… – Гвиневера перекрестилась.
– Не ищи его.
– Кого? – насторожилась девушка.
– Маэля.
– Почему?
– Он больше не появится здесь.
– Почему?
– Разве ты не понимаешь, дитя моё? – Голос Мерддина звучал печально. – Он предал своего государя. Он согрешил… И его грех гораздо тяжелее твоего…
Гвиневера почувствовала, как у неё закружилась голова. Мерддин всё знал, ничто не могло укрыться от его прозорливости. Щёки девушки запылали.
– Тебе нечего бояться, – не меняясь в лице, сказал друид. – Тайна твоей любви станет известна, если только ты сама откроешь её кому-нибудь. Но отныне ты обречена на бесконечное ожидание. Маэль не позволит себе вернуться в братство Круглого Стола. Разве что на щите – искупив жизнью нарушенную клятву верности.
– Боже всемогущий! Прости меня! Не удали щедрот твоих от меня! – запричитала Гвиневера, прижав руки к груди и переплетя пальцы с такой силой, что они побелели.
– Успокойся, дитя. Господь не осудит тебя за случившееся. – Мерддин взял девушку под руку и повёл внутрь. – Любовь околдовала тебя. Не твоя вина, что ты не смогла устоять перед опаснейшей из сил, придуманной Господом для испытания наших душ.
– Откуда тебе всё известно? – Гвиневера покачнулась. – Как ты можешь знать то, чего не видел и не слышал? Ты чародей?
– Ты забываешь, дитя моё, что я – верный слуга Господа нашего. Его властью мне дано право видеть то, что скрыто от других.
– Почему я не могу быть с Маэлем? – почти неслышно спросила она.
– Потому что тебе написано быть женой Артура. Тебе суждено нести крест утерянной человеческой любви и крест сиятельной жены верховного правителя Британии. Господь да поможет тебе на одре супружества, помилует тебя и исцелит твою душу.
Гвиневера прислонилась к дубовому дверному косяку. Её наполнившиеся слезами глаза рассеянно блуждали по двору. Ей казалось, что она не различала ничего, но в какой-то момент что-то словно кольнуло её в сердце, взор её вдруг сделался ясным и остановился на фигуре пожилого мужчины в длиннополом плаще друида с наброшенным на голову капюшоном. Он застыл около ворот, опираясь одной рукой на длинный посох с загнутым верхним концом, завершавшимся тяжёлым деревянным набалдашником в виде человеческого черепа. На тяжеловесном лице друида застыло выражение торжества, глубоко посаженные глаза бесновато горели из-под нависших надбровных дуг.
Гвиневера ежедневно видела здесь много друидов, но не только ни на кого из них не обращала внимания, а даже сторонилась их, считая прислужниками дьявола. Они тоже не досаждали жене Артура. Этот же смотрел так, будто хотел взглядом вывернуть её наизнанку. Никто не позволял себе ничего подобного. Гвиневера нервно дёрнулась и поспешила зайти в дом, чтобы скрыться от прикосновения колючих глаз незнакомца. Ей сделалось не по себе.
Уже отворачиваясь, она успела заметить, как губы друида шевельнулись и проговорили:
– Свершилось…
Она почти услышала его голос, хотя мужчина находился довольно далеко и на дворе стоял сильный шум: топали и всхрапывали кони, бряцало оружие, на повышенных тонах разговаривали воины.
– Что с тобой? – Мерддин шагнул к Гвиневере. – Ты побледнела.
– Я увидела человека… Там… Он напугал меня…
– Какого человека? Здесь, в братстве Круглого Стола, никто не может напугать тебя.
– Друид… Он сказал: «Свершилось»…
Мерддин вернулся к двери и внимательно осмотрел двор. Всё было вполне обычно.
– Тебе что-то пригрезилось, дитя моё.
Но едва он произнёс эти слова, как он заметил уже у ворот фигуру в длинном тёмном плаще. Человек шагал неторопливо, опираясь на посох, однако при этом перемещался быстро, словно летел над землёй. Так умели передвигаться очень немногие.
«Неужели кто-то шпионит за мной?» – Мерддин сощурился, порывисто вытянул руку и, сделав несколько раз подряд хватательное движение пальцами, пронзительно свистнул. Во дворе все смолкли, даже лошади прижали уши и застыли. Казалось, весь мир подчинился прозвучавшему оглушительному свисту, от которого у Гвиневеры настолько заложило уши, что голову пронзила острая боль. Все посмотрели на Мерддина. В наступившей тишине стало слышно, как сухие листья с шуршанием перекатывались по земле под лёгким дыханием ветра.