Святой из тени
Шрифт:
Дредгер зарычал и показал на западный берег Чуткого. Там стояла старая тюрьма, облупившаяся крепость из серого камня, ее стены поросли плющом. Над оградой этого форта шпион разглядел признаки стройки – остовы балок с металлическими цистернами, алхимические машины.
– Тюрьма для святых, – сказал Дредгер, зыркнув на Эмлина. – Весь год ее строят.
Эмлин таращился с перил на крутобокий остров как на дремлющее чудовище.
К югу от Чуткого, ярдах в двухстах от берега, из воды торчал зазубренный каменный клык. По краю этой скалы передвигались люди. Может, тоже собирали водоросли, хотя на небольшом выступе не было никакого желтоватого налета.
Морские патрули – быстроходные канонерки –
Шпион перекинулся через борт «Дельфина» и плюхнулся в воду бухты. Жарило летнее солнце, но в воде холодно до сих пор. Он поманил к себе Эмлина. Мальчик бросил шпиону водонепроницаемый баул, потом сам прыгнул в воду и резво рванул к берегу. Шпион подобрал сумку и увидел Дредгера у фальшборта. Громила ничего не сказал, но одна бронированная рука отдала им почти незаметный со стороны салют, а затем корабль ушел, направлясь к острову Чуткий. Плыть до берега всего ничего, только вода воняла, изгаженная сливом какой-то химии, и выбраться на каменистый пляж острова Статуй – истинное блаженство. Камни устлали берег. Некоторые с острыми краями, как осколки посуды. Другие – закругленная, блестящая галька… тут до него дошло, по чему он ступает. Яркие кругляши – это пули, вычищенные до блеска волнами. Отломанные куски… он поднял один, повертел. Ощупал очертания носа, глаза, половины брови. Весь пляж – раскрошившиеся каменные люди. Наверно, еще со времен начала карантина, когда они пытались врываться на лодки своим неуклюжим, спотыкающимся шагом.
Эмлин увидел каменное лицо, открыл рот, чтобы задать вопрос, а потом передумал. Неплохо. Он способен учиться.
Шпион сорвал мокрую одежду и утопил в море, утяжелив с помощью частей каменных тел. То же самое проделал Эмлин. Спина мальчика разлинована старыми шрамами и отметинами укусов. Он проходил церемонию – кормил собой ядовитых пауков Папирусных Гробниц.
Из баула, подаренного Дредгером, шпион извлек пару мантий с капюшонами. Одну он надел, натянув на голову шершавый клобук. Разобранная винтовка и другие ценности остались в бауле, когда шпион запечатал его и взвалил на плечо. Шагая через пляж, он приноравливался к сгорбленной, потупленной манере жреца Хранителей. «Вживайся в личину», – подумал он.
– Сюда, – сказал старый священник молодому служке, который почтительно следовал позади.
Узкая тропа поворачивала с пляжа в сторону церковной звонницы. С гребня виднелась маковка далекой церкви. Остров был весь в некошеной зелени и серых камнях, складчатый выступ посреди залива. Несколько полудиких коз наблюдали за ними с утеса. Не считая церкви – никаких следов поселения. Не считая коз и чаек – никаких признаков жизни. Священник задумался, куда подевались несчастные жители островка. Все каменные люди в церкви, что ли?
Потом он заметил пару глаз, следивших за ним со столбика, который он сперва принял за стоячий валун, и осознал, что вокруг них повсюду – каменные люди. Непонятно, то ли они нарочно уступали ему дорогу, то ли эти образчики настолько поражены хворью, что не в состоянии говорить или двигаться. Некоторые определенно парализованы. Рядом с ними стояли деревянные плошки для сбора дождевой воды. Более подвижные собратья и посетители острова из жрецов или членов семей проявляли сомнительную заботу о пропитании запертых в теле каменных людей – по глоточку вливали ледяную дождевую воду в застывшие губы, проталкивали в рот ложки каши.
Тропа привела к одному такому каменному – покосившемуся дольмену, живому надгробию. Под мшистой бровью на шпиона пялился глаз; второй покрыла толстая гранитная корка. Руки каменного человека слились воедино с туловищем; ноги погрузились в почву. Рот существа – открытая щель, но оттуда не исходят слова, только перестук, как галечник бьется по валуну. Тук, тук, тук.
– Ладно, идем, – сказал Эмлин. Порождение болезни отталкивало его.
По своей натуре шпион сострадательным не был. Обычно чужие мученья его не касались. Но он намеревался попасть в незнакомый город, и требовалась любая удача, какую получится наскрести.
– От капельки доброты с нас не убудет. – Шпион остановился и поднял плошку с водой. Поднеся ее к губам каменного человека, он понемногу вливал жидкость в обезображенный серый рот. Зубы существа превратились в сталактиты со сталагмитами. Частично окаменевший язык, как раковая помесь змеи с черепахой, зашевелился за зубами, облизывая край миски.
– Помяни нас в молитвах, друг, – прошептал шпион. Плошку он убрал назад в выемку.
Отовсюду вдруг зашаркало и заскрипело. Пораскрывались расселины ртов, умоляюще вытаращились глаза. Полуподвижные каменные люди надрывались, стараясь подползти поближе; прочие только щелкали и хрипели – им больше не выговорить человеческих слов. Эмлин попятился от несчастных созданий и потянул шпиона за рясу.
Им нельзя здесь остаться и всем помочь. Их ждала явка. Шпион повел Эмлина дальше. Церковный колокол оборвал свой звон, и теперь вокруг все умолкло, кроме ветра, волн и чаек.
К их прибытию двери храма уже закрылись, но от церкви сбегала к маленькой бухточке нахоженная тропа. Пройдя по ней, они вскоре наткнулись на других священников. Кучку мужчин, числом дюжину, одетых как они, в просторные серые рясы и толстые резиновые перчатки для защиты от заражения. Некоторые шли от небольшой часовни, другие возвращались с берега, после помощи недужным. Шпион с Эмлином поспешили к ним присоединиться – мол, подотстали, замешкавшись в заботах об очередной бедной душе. Мальчишка выпрямился, вытягиваясь так высоко, как мог, чтобы сойти за взрослого. В длинную гребную шлюпку забралось четырнадцать жрецов, и если кто и приметил двух новообретенных братьев, то ничего не сказал. Из этой бухты Дредгер нелегально переправлял в город людей и товар. А то и умыкал каменных бедолаг с острова, пополнить в цехах рабочую силу.
За пределами острова Статуй один жрец пустил по кругу стеклянную банку величиной с бадью для молока. Сняв перчатки, священнослужители зачерпывали пригоршни прозрачного желе и втирали его в кожу. Шпион поступил как все; мазь оказалась зернистой и жгучей. Алкагест, на случай если заразная каменная хворь проникла через перчатки.
Медленными, вымученными гребками весельная лодка пересекла воды, лежащие между островом Статуй и Гвердоном. Приближаясь к городу, их лодочке пришлось потолкаться – с ней соперничали суда куда крупнее. Громадные грузовозы и купеческие корабли: старые – под парусами или на веслах, и поновее – с железными бортами и алхимической тягой. Неуклюжие перевозчики беженцев, потрепанные плаванием сквозь Божью войну. На иных из этих развалин попадались выщербины от зубов под стать кракену. Быстроходные таможенные катера пролетали с клубами едкого химического дыма в кильватере. Вода под ярким солнцем переливалась красочными масляными пятнами. Об корпус лодки стукался плавучий мусор.