Святой в космосе
Шрифт:
Подойдя к Рогану, он увидел, что тот внимательно рассматривает покрытый песком участок грунта. Хэнли припомнил, что он уже дважды приглядывался к подобным проплешинам.
Гнев мгновенно улетучился, едва он обнаружил, чем так занят Роган. До сего момента Хэнли больше всего занимала мысль, что же все-таки поделывает его коллега. Теперь ситуация вроде бы прояснилась. Поэтому он столь же усердно принялся изучать то место, куда они забрели. Внешне песок выглядел совершенно обычно - банальнейшая желто-серая с коричневым масса, абсолютно ничем не напоминающая возможный источник жизни.
Хэнли
– Господин Хэнли, - чуть ли не пропел эксперт своим нежным голосом, судя по вашему виду, вы о чем-то меня только что спросили. И, похоже, вам не понравилось, что я не ответил. Прав ли я?
Хэнли покачал головой. Ему уже не хотелось затевать сейчас спор и выяснять отношения. А в словах Рогана ему чудилось нечто такое, что никак не удавалось определить... Это лишь подлило масла в огонь. "Ишь как выразился: "судя по вашему виду"! Уж не хочет ли он сказать, что вовсе и не слышал вопроса?" - негодовал Хэнли, но предпочел смолчать.
– Знаете, я очень часто попадаю в подобные ситуации, - продолжил Роган, и при этом его изумрудные глаза сверкали так, словно излучали какой-то внутренний свет.
– Но раз уж возникла необходимость в объединении наших усилий для преодоления надвигающегося кризиса, прошу вас поверить мне на слово: ничего не слышу, когда сосредоточиваюсь на решении проблемы. Просто отключаюсь от всех внешних раздражителей. Если это мое признание шокирует вас, - все так же мягко закончил он, - то мне искренне жаль.
– Мне приходилось слышать о такого рода состояниях, - нехотя проронил Хэнли.
– Самогипноз.
– Ну если вам так хочется наклеить этикетку на этот феномен, - почти равнодушно отозвался Роган, - то этот термин ничуть не хуже любого другого. Но по существу дело не в этом.
Лишь чуть позже Хэнли сообразил, немало удивившись, что его спутник сделал усилие для того, чтобы показать свое дружественное к нему расположение. И он поспешил откликнуться:
– Благодарю вас, господин Роган. Я по достоинству оценил ваше объяснение. И все же, не затруднило бы вас объяснить мне, что вы ищете в этом песке?
– Жизнь.
– Роган отвлекся от своего занятия.
– Причем в таком примитивном виде, когда её обычно таковой и не считают. Видите ли, господин Хэнли, на каждой планете развивается только ей присущий процесс инициирования жизни, то есть возникает такое положение, когда неорганическую форму материи практически невозможно отличить от органической. И этот процесс постоянен. Я не могу представить вам доказательства. Насколько мне известно, ещё не изобрели приборов, фиксирующих его. Остается только мой собственный разум. Это обстоятельство определяет всю мою деятельность и рождает ту неприязнь, которую вы питаете ко мне. Не исключаю, что вы ещё пожалеете об этом.
Хэнли, начавший было уже склоняться к тому, чтобы относиться к Рогану более сердечно, вновь почувствовал себя не в своей тарелке.
Роган опять углубился в изучение
Установив радар, он принялся исследовать его лучом окрестности. Вскоре обнаружилась небольшая пустота в почве - простой карман, - по всей видимости, не имевший никакого значения для его поиска.
Свернув радар, он принялся настраивать вибратор, но его прервал пронзительный крик Рогана:
– Хэнли, прыгайте!.. Сюда!
Хэнли услышал грохот обвала прямо над головой и инстинктивно вскинул глаза. Завидев всего в нескольких метрах от себя накатывающуюся скалу, он хрипло взревел и бросился плашмя наземь. Последовавший затем сильный удар оглушил Хэнли.
Всплеск жуткой боли - и его окутал мрак.
Очнувшись, он почувствовал себя ужасно. Голова буквально раскалывалась. Тяжко застонав, Хэнли открыл глаза. Он лежал на краю нависшего над обрывом выступа, в нескольких метрах от того места, откуда его отшвырнула скала.
Где-то недалеко отчетливо слышался шум водопада. Хэнли машинально стал искать его взглядом, не сразу сообразив, что из своего положения просто не может его увидеть. Ему лишь удалось получше рассмотреть ту часть выступа, где перед этим стоял Роган.
Но того не было на прежнем месте.
Хэнли с трудом поднялся. Слева от него валялись разметанные ударом приборы, причем радар основательно покорежило. Не обращая на них внимания, он заковылял вдоль обрыва туда, где тот резко изгибался. С этого места перед ним открылась впечатляющая панорама: широкую долину перерезала полуторакилометровая дуга реки. Ничего необычного Хэнли не обнаружил.
Сбитый с толку и все больше раздражаясь, Хэнли прошел метров двести в обратном направлении. Оказавшись у другого поворота, он сразу же за ним увидел водопад. Тот низвергался с более чем тридцатиметровой высоты. Лес, спускаясь к реке, простирался далее по берегу зелено-бурым массивом.
Никаких следов Рогана.
Хэнли вернулся к приборам и остановился в нерешительности, не зная толком, что ему предпринять. В принципе, ему хотелось бы продолжить свои изыскания. В то же время он ничуть не сомневался в том, что едва не погиб в результате падения скалы. Еще бы несколько миллиметров и... На виске запеклась кровь, жгло ободранную щеку.
На какое-то мгновение он почувствовал облегчение, заметив листок бумаги, прикрепленный к ручке счетчика Гейгера, и невольно подумал: "Все же, несмотря ни на что, человечность в нем сохранилась".
Записка гласила: "Возвращайтесь на корабль. Меня не будет дня два-три".
Хэнли поджал губы, но вскипевший было гнев и на сей раз продержался недолго. В конце концов, Роган не был его поводырем, и в его обязанности не входило ухаживать за ранеными.
Так что не оставалось ничего другого, как развернуться и возвратиться к месту посадки челнока. До бывшей деревни он добрался только к вечеру и сразу же был доставлен на корабль. Врачи настояли, чтобы он провел ночь в лазарете, заверяя, что к утру он и думать забудет о своих болячках.