Святой
Шрифт:
Только она не успокаивается. Она делает противоположное. Она поворачивается к невероятно привлекательному, невероятно накаченному отцу Лони и бросается на него.
— Я просто должна сказать, что я большая поклонница!
мистер Джеймс одаривает ее белозубой улыбкой, которую даже я нахожу достойной обморока.
— Такая женщина, как ты, увлекается ММА? Ты — воплощенная фантазия, да?
Карли краснеет от шеи до корней светлых волос и хихикает, а я поворачиваю широко раскрытые глаза к Лони, которая смотрит прямо на меня.
—
Я открываю рот через стол.
Она пожимает плечами и качает головой, выглядя такой же озадаченной, как и я.
Наши родители, блядь, флиртуют друг с другом!
Мы с Карли встретились с Лони и ее отцом перед пикником, и Карли чуть не потеряла голову, когда узнала, кто такой мистер Джеймс на самом деле. Теперь, когда мы с Лони пытаемся проглотить наши обеды, не давясь, Карли и мистер Джеймс строят друг другу глазки через стол, как чертовы подростки. Это было бы восхитительно, если бы я не была так напугана всем этим.
Думаю, нам просто повезло, что мама Лони обедает с Лорел и ее отцом через несколько столиков. И все же я не могу удержаться от улыбки, когда мистер Джеймс хвалит глаза Карли. Странно это или нет, но приятно видеть, как она наслаждается собой. Обычно она так устает от работы, что у нее нет ни времени, ни сил просто повеселиться. Я качаю головой и делаю глоток лимонада, затем чувствую внезапное желание пописать.
Наклонившись, чтобы прошептать Карли на ухо, я говорю:
— Мне нужно в уборную. Постарайся не прыгать на его кости, пока меня не будет, хорошо?
Она поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо, вытаращив глаза от шока и смущения.
— Я не собираюсь этого делать … почему ты так говоришь?
Она вопросительно смотрит на меня, затем шепчет:
— Почему? Как ты думаешь, я ему интересна?
Фыркнув, я быстро целую ее в щеку и встаю со своего места. Пробираясь между столиками, я направляюсь в обеденный зал. Я иду в уборную, писаю и мою руки. Когда я снова подхожу к двери, чтобы уйти, я слышу голоса с другой стороны. Они не громкие, но напряженные. Колеблясь, я раздумывая, стоит ли мне выйти и прервать того, кто говорит, не хочу быть запертой в уборной Бог знает как долго. Я осторожно открываю дверь и пытаюсь выскользнуть наружу. Я оглядываюсь по сторонам и замираю на месте. Между мной и дверью наружу находится Сэйнт. Он стоит с пожилой парой, которая, как я предполагаю, является его родителями, и они, похоже, находятся в середине напряженного разговора.
Нет другого выхода, кроме как пройти мимо них, поэтому я решаю попытаться проскользнуть обратно в уборную и спрятаться. В конце концов, переждать, может быть не такой уж плохой идеей…
Однако прежде чем я успеваю снова открыть дверь, взгляд Сэйнта поворачивается ко мне. Его глаза расширяются в недоумении, когда он смотрит на меня, затем в следующий момент они сужаются от гнева. Оба его родителя поворачиваются, чтобы посмотреть на меня, и я парализована, не в силах сдвинуться со своего места. Его мать — высокая платиновая блондинка с царственным видом. Она буквально смотрит на меня сверху вниз своим
Прежде чем я успеваю решить, проскользнуть ли обратно в туалет и притвориться, что этой ужасной встречи никогда не было, или проскочить мимо них, как будто меня не беспокоит неловкость, Сэйнт бросается ко мне.
Схватив меня за руку, он шипит: — Пойдем со мной. Затем он тащит меня по коридору, мимо своих родителей, ко входу в столовую. Он толкает меня в пустое пространство и прижимает к ближайшей стене. Его ноздри раздуваются, когда он спрашивает меня мягким, ровным голосом:
— Какого хрена ты здесь делаешь?
— Что ты имеешь в виду?
– шиплю я. — Я как раз собиралась в туалет ...
— Ты не должна быть здесь, — настаивает он повышая голос.
У меня перехватывает дыхание, и я сжимаю руки в кулаки.
— Серьезно, Сэйнт? Сегодня? Разве ты не можешь просто ...
— Нет. Ты не должна быть здесь, Мэллори. На родительских выходных.
Его голос становится резче, но я все еще не понимаю, почему он так расстроен.
— Послушай, мне жаль, что я прервала то, о чем ты говорил со своими родителями, но я клянусь, это был несчастный случай.
Он хлопает ладонями по стене по обе стороны от моей головы. Я ахаю и отшатываюсь от него, пораженная выражением его глаз. Не просто гнев, а страх.
Что, черт возьми, происходит?
— Сэйнт, ты меня пугаешь. Что?
— У тебя есть хоть капля мозгов в этой твоей тупой башке? — требует он. — Неужели ты не можешь убраться с моего гребаного пути на один гребаный день? Только один?
Во мне вспыхивает ярость, и я толкаю его в грудь. Конечно, он не двигается с места, но это лучше, чем врезать ему прямо в его глупое лицо. Моя забота о нем исчезает в одно мгновение. Я открываю рот, готовая наброситься на него, когда глубокий голос гремит по коридору и останавливает меня.
— Сынок, что происходит? Тебе не следует заставлять свою мать ждать.
Мы поворачиваемся и видим его отца, стоящего в дверях столовой и пристально смотрящего на нас. Его ледяные голубые глаза в точности такие же, как у его сына, как и черты лица и телосложение. Они оба высокие и широкоплечие, его волосы темно-каштановые, а не светлые, с проседью на висках.
— Папа, дай мне минутку, — огрызается Сэйнт.
Мистеру Анжеллу, похоже, не нравится невежественный тон Сэйнта. Он идёт к нам, выражение его лица становится все мрачнее с каждым шагом, который он делает.
— Кто это? — спрашивает он. — Может быть, еще одно завоевание?
— Папа!
Мои глаза метаются между Сэйнтом и его отцом, я не знаю, что мне сказать, если вообще что-то нужно сказать. Я оскорблена предположениями мистера Анжелла, но я на 99,9 процента уверена, что только усугубила бы эту напряженную ситуацию, если бы сказала что-нибудь.
Сэйнт слегка отодвигается, чтобы заслонить меня от взгляда своего отца.
— Она не гребаное завоевание. Она — ничто. Никто. Не стоит твоего времени.