Связь без брака – 4. Время собирать камни
Шрифт:
Полные впечатлений, мы вернулись назад, и я, переодевшись в тренировочную форму, отправился на вечернюю пробежку на стадион в полном одиночестве.
Рано утром всё повторилось, правда, я видел, как где-то на трибуне мелькнули блики от стекла объектива фотокамеры, но не стал придавать этому много внимания, закончив пробежку и ОФП, отправился принимать душ и готовиться к завтраку. После него мы пошли на стадион уже организованными группами, все, как братья-близнецы, в одинаковой форме, даже я не стал выделяться и надел комплект, чем явно порадовал зоркий глаз сопровождающего нас
***
К нашему приходу на трибунах практически не было людей, правда, когда появились американские атлеты, их стало чуть больше, но в любом случае знакомых лиц я не видел, хотя Борзов перечислил фамилии тех, с кем он соревновался в прошлый раз в Ленинграде. Ну, ему было виднее, я в этих мини-соревнованиях не участвовал, действуя по принципу «вдруг завтра война, а я уставший».
– Иван! – внезапно с трибун раздался звонкий девичий голос, который, смешно коверкая, звал кого-то с моим именем на английском. Удивлённо повернувшись вместе с мужской половиной советской делегации, я увидел, как именно мне усиленно машет рукой миниатюрная девушка. Взгляды товарищей по команде стали понимающими. Я, ничего не понимания, пошёл выяснить, кто это в Калифорнии меня знает, вот только, подходя ближе, увидел на её кофте знакомый значок, который сам подарил ей в Мексике, где она выступала шестнадцатилетней девчонкой и единственная из американских гимнасток осмелилась ко мне тогда подойти.
«С того времени она не сильно-то и подросла», – критически оглядел я девушку, всё те же метр пятьдесят, что на фоне моих ста девяноста шести вызывало улыбку.
– Привет, Кэти, – поздоровался я с ней, поскольку за эти годы она и правда не сильно изменилась, если только полностью пропала подростковая угловатость, лицо и фигура стали более женственными, хоть и по-прежнему невероятно худыми.
– Ты помнишь меня?! – её глаза засияли, а я увидел, как с боковых трибун множество присутствующих на тренировке журналистов, словно охотничьи ружья, перевели на нас свои камеры.
– Точнее, вот это, – хмыкнул я, показав на её значок на груди.
– А я так и знала! Поэтому и надела! – широко улыбнулась она, став ещё более милой, и сразу бросилась в атаку: – Что ты делаешь сегодня вечером?
– Тренируюсь, – улыбнулся я.
– Давай встретимся? – предложила она, едва не вызвав у меня кашель. Не далее как час назад нам руководитель делегации читал лекцию о недопустимости контактов советских спортсменов с американцами, особенно женщинами.
– Приходи на стадион, – я пожал плечами, не зная, как правильно завершить этот донельзя странный разговор, да ещё и под пристальными взорами множества людей, – я начинаю после восьми.
– Хорошо, договорились! Я приехала за тебя болеть! – заверила она, показывая на ещё трёх девушек, которые, открыв рты, следили за нашим разговором.
– Спасибо, – я помахал ей рукой и пошёл к своим. Лица советских легкоатлетов нужно было видеть, пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться.
– Добряшов, кто это? О чём вы разговаривали? – ко мне подошёл комитетчик и зашипел на ухо.
В голове промелькнули шутки про любовь и желание остаться в Америке, но после этого у него точно случился бы инфаркт, а меня бы заперли в кампусе до самого отъезда, поэтому ответил я максимально спокойно:
– Американская гимнастка Кэти Ригби, познакомились с ней на Олимпиаде в Мексике. Товарищ Фирсов, не переживайте, «руссо туристо, облико морале».
Мой ответ его успокоил, шутка – нет.
– Смотри у меня, Добряшов, живо домой отправишься! – он погрозил мне кулаком и пошёл обратно.
«Интересно, в каком он звании? – я лениво проводил его взглядом. – И может ли он грозить вот так целому капитану?»
С этим невысказанным вопросом я отправился на лёгкую разминку, сегодня больших стартов не было, лишь знакомства, общая тренировка и тренировочные забеги, которые я все пропустил, сев на скамейку трибуны и подставив лицо весеннему калифорнийскому солнышку. Что моментально обломало многочисленных журналистов, которые, видимо, хотели видеть меня на дорожке стадиона.
***
Вечером мы встретились с Кэти, которая ждала моего появления и затем трещала без умолку, словно боясь, что я от неё сбегу, всё время моего занятия. Её непринуждённое общение, милое личико и приятный запах заставили меня вспомнить, что женщины у меня не было уже очень давно. Скрывая от неё возбуждение, я закончил тренировку и сел рядом, откинувшись на пластиковом стуле трибуны. Было уже очень темно, и нас вряд ли мог видеть кто из посторонних.
– Когда ты бежишь? – продолжила она свою трескотню.
– Через четыре дня.
– Думаешь победить нашего чемпиона? Хотя чего я такое спрашиваю, конечно, победишь, ты же всегда побеждаешь, – она сама спрашивала и сама отвечала на свои вопросы, мне лишь оставалось угукать, поддерживая разговор.
Внезапно она замолчала, и не успел я удивиться этому, когда запах её сладких духов стал сильнее, а к моим губам прикоснулись другие мягкие губы.
– Кэтлин, ты что делаешь? – поинтересовался я у неё, не отстраняясь, поскольку было это, не скрою, чертовски приятно.
– Я люблю тебя, Иван, – она отстранилась от меня, – с того самого дня, как ты повернулся, улыбнулся мне и повесил на футболку этот значок.
– Кэти, прости, но я даже не представляю себе, как мы можем быть вместе, – удивился я этому странному признанию, – я из СССР, ты американка. Эту пропасть, я не думаю, что можно как-то устранить или преодолеть. Я пока не хочу жить в Америке, а ты точно не захочешь жить в моей стране.
– Почему? – удивилась она.
– Ты из другой культуры и вряд ли сможешь встроиться в наше общество, 99% которого не говорит на английском.
– Что же делать? – она снова наклонилась и поцеловала меня, я ответил и жадно сгрёб её к себе, она даже не успела пискнуть. Несмотря на миниатюрность, она уже была совершеннолетней, в отличие от Мехико, где я даже не посмотрел бы на неё как на женщину.
Нацеловавшись, но оставив её у себя на коленях, хотя член требовал немедленного продолжения банкета, я со вздохом ответил:
– Для начала можно просто заняться сексом. Ты где живёшь?
– Сняла номер в мотеле неподалёку отсюда, – она улыбнулась и кокетливо поправила волосы, выбившиеся из-за уха.